Святая - святым - Санин Евгений

      Крисп с надеждой посмотрел на него, и тот задумался вслух, искоса поглядывая на мальчика:

      - Дело за малым – где бы нам теперь найти клочок папируса и чернила с каламусом?..

      - Все это у меня есть, в каюте!

      - Так идем скорее туда!

      - Нет, тебе нельзя! – покачал головой Крисп. – В нашу каюту отец не разрешает входить даже Гилару!

      - Идем! – настойчиво повторил Плутий, не давая ему даже опомниться. – Марцелл занят. Ты только взгляни на него! Он и не заметит ничего…

      Крисп посмотрел на отца. Тот действительно вел какие-то денежные дела с капитаном и весь был поглощен этим разговором.

      - Ладно, пошли! – согласился он и повел за собой Плутия, который ему очень понравился.

      Как здорово показал он царя, раба, воина и теперь изображает заботливого почтальона! Одного только не понял Крисп: кем же на самом деле был этот загадочный, так вовремя пришедший ему на помощь Плутий Аквилий?.. Но искать ответ на этот вопрос уже не было времени.

2

Отец развернул газету и осекся...

      …Из окна родительской комнаты послышались громкие, раздраженные голоса.

      Стас прислушался, повел носом и заспешил в дом. По опыту он знал, что нет ничего легче, чем добиться отмены наказания, когда родители ссорятся. Один или другая обязательно будут стараться сделать его своим союзником. А когда помирятся – на радостях могут простить сразу оба.

      Мама упрекала отца за то, что тот устроил филиал своей клиники в Покровской.

      - Мало тебе соседей, так уже из других деревень стали приходить! – сердилась она.

      - Во-первых, не приходить, а приезжать, - ворчливо возражал отец. – А, во-вторых, он заплатил! Три тысячи, и еще - на текущие расходы…

      - Целых три тысячи рублей, почти твой месячный заработок за один визит? – не поверила мама.

      - Не веришь - сама пересчи…тай! – отец развернул газету и осекся - на стол посыпались зеленые бумажки.

      - Па! – восторженно закричал Стас. – Да это же – доллары!

      - Ну да, - придя в себя, как ни в чем не бывало, подтвердил отец. - Доллары! А что тут такого? – Он почесал щеку и, приосанившись, рекламным голосом спросил: «Или я, по-вашему, этого не достоин?»

      - Достоин, папка, конечно, достоин! – заорал Стас. А мама, сразу смягчив тон, стала хвалить мужа:

      - Ты у нас – просто молодец! Мы теперь еще целый месяц, а то и два можем провести здесь. А что? Позвони в клинику и возьми отпуск за свой счет!

      - Завтра же позвоню! – принялся обещать отец. – Глядишь, и диссертацию здесь закончу!

      - Конечно, закончишь! – подхватила мама. - А как устанешь, захочешь передохнуть, пожалуйста, занимайся своей врачебной практикой, сколько тебе угодно! Разве мы против?

      Мама, оставив на столе несколько зеленых банкнот, понесла прятать остальные в сумку.

      Стас, глядя на доллары, задумался: «У меня через месяц – день рождения… мне нужен первоначальный капитал, которого у меня нет… но у папы есть доллары… и если я…»

      - Па! – осторожно начал он. - А что вы мне на день рождения подарите?

      - Разве об этом спрашивают? – возмутилась мама. Но папа на радостях принялся обещать:

      - Джинсовый костюм, часы, а хочешь – лазерный плеер или музыкальный центр!

      «Лазерный плеер!..» Стас о таком и мечтать не мог. Скажи ему это папа вчера или еще час назад, он запрыгал бы от восторга. Но теперь его не устраивал даже музыкальный центр.

      - Па! – дрожащим голосом продолжал он. – У меня к тебе это, как его, – деловое предложение!

      - Что-что? – не понял отец.

      - Ну, это так в бизнесе говорят! Ты… дай мне один доллар… или, еще лучше, пять… прямо сейчас, в счет дня рождения! Как бы аванс, а?

      К счастью, хорошему настроению папы не было границ.

      - Да, пожалуйста! Хоть десять! – великодушно согласился он. – На, держи! Только ты должен вести себя весь этот месяц как? – протянул он банкноту, и сам стал подсказывать: - От...лич …

      - ...но!

      - И никаких «но»! – поднял указательный палец отец.

      Стас от вида долларов в своих руках, на радостях забыл даже попросить отмены наказания. «Игорь Игоревич с пяти долларов начал, а я – с целых десяти!» - только и думалось ему. Выпросив у папы газету, в которой был курс валют всех стран мира, он собрался было пойти к себе, как вдруг увидел на столе знакомую палку сырокопченой колбасы.

      - - Как! Разве ты не был у отца Тихона? – недоуменно уставился на нее он.

      - Почему? Был! – удивился отец.

      - А откуда же тогда здесь опять колбаса?

      - Из медпункта, вестимо! Тихон Иванович не стал ее есть.

      - Совсем заболел? – участливо спросила вошедшая мама.

      - Нет… то есть да, он совсем плох, - принялся объяснять папа. – Но от колбасы отказался потому, что он не просто священник, а монах.

      - Ну и что? – не поняла мама.

      - А то, что монахи не едят мяса.

      - Как! Вообще?! – заморгал Стас, тут же делая себе бутерброд.

      - Первый раз такого пациента встречаю! – разводя руками, признался маме отец. – Спрашиваю: «На что жалуетесь?», а он «Ни на что, слава Богу за всё!». Это у них, монахов, значит, не принято жаловаться. Но меня-то не проведешь! Я ведь точно знаю, каково ему сейчас… Зря он уехал из своего монастыря. В нем бы еще лет двадцать прожил, а так… теперь! – он безнадежно махнул рукой и покачал головой: - И вот что поражает - казалось бы, монах, мракобес, а образованней академика! При мне дал исчерпывающие советы, как быть: директору совхоза, Игорю Игоревичу и матери парня, у которой сын в армии, в горячей точке…

      - Да разве можно её чем утешить? – с горечью перебила мама и крепко обняла Стаса, которому от этого стало как-то не по себе. – Растишь их, растишь, живешь ими, а там - убивают!..

      - И, тем не менее, утешил даже ее! – уверенно заявил отец. - И вообще рассуждал, как ученый агроном, заправский бизнесмен и как опытнейший психолог. Да и я, кажется, получил у него ответ на ключевой вопрос своей диссертации. Да-да, тот самый, над которым ломал голову полгода!

      Отец начал говорить, чем именно помог ему отец Тихон, но Стасу уже было не до этого. Стараясь как можно скорее забыть слова мамы, он вернулся в свою комнату, прикрепил к стене вырезку из газеты и заговорщицки подмигнул Децию. Затем привычно улегся на кровать, раскрыл тетрадь и, кусая бутерброд, с удовлетворением подумал, что все-таки здорово, что монахи не едят мяса!

3

- Папа Тихон, вы что – плачете?..

- Юрка, а почему у тебя папу так странно зовут?

- Почему это странно?

- Ну, не обижайся, совсем, как собаку – Цезарь!

- Как я могу на тебя обижаться? Ты  ведь мой друг! К тому же – еще и больной…

- Да… надоело уже лежать!

- Вот ангина твоя кончится, тогда, может, и обижусь! Еще и подеремся не раз! Мы же с тобой спокойно спорить не можем! А отца моего дед так назвал. Он ученым историком был. В честь римского императора. Хочешь, я книжку тебе про него принесу?..

- Да! Только быстрей!.. А то Гришка говорит, меня скоро в больницу положат… И мамка все плачет и плачет…

      В дверь палаты не то тихонечко постучали, не то поскреблись…

      - Кто там? Заходите!

      - Это я, папа Тихон, можно?

      - Леночка! Ну, конечно! А ты… почему это плачешь?

      - Мне - страшно…

      - Обидел кто?

      - Пока еще нет…

      - И не обидит! Как можно обидеть такую славную девочку? Сейчас мы с тобой поговорим! И разберемся, что к чему! Высушим все твои слезки! А это что у тебя?

      - Письмо…

      - Мне?

      - Нет, Богу… Чтобы он возвратил нам папу! Вы можете передать его?

      - Богу? Гм-мм… Конечно, попробую… Но сначала мне нужно хотя бы прочесть его. Ты дозволяешь?

      - Да, папа Тихон! Вам – можно…

      Отец Тихон углубился в чтение, но вскоре буквы и строки задрожали перед его глазами и приняли размывчатые очертания…

      - Папа Тихон, вы что – плачете?

      - Нет, это я так… всё хорошо… всё хорошо будет! Я непременно передам это письмо Богу и, надеюсь, что Он выполнит твою просьбу!

      - И папа вернется?

      - Ну, конечно! А теперь давай-ка поговорим о том, что так напугало тебя, чтобы ты больше этого никогда не боялась!..

4

Глаза Плутия Аквилия вспыхнули, в них загорелись хищные огоньки.

      Без отца, в присутствии незнакомого человека, Криспу стало как-то не по себе в своей привычно-уютной каюте. Торопясь, он нашел клочок папируса, чернильницу, но, обмакнув в нее тростниковую палочку – каламус, задумался. До этого все было просто и ясно – главное встретиться с отцом Нектарием. А сейчас он даже не знал, что сказать ему. Готов был написать письмо, но… о чем? Предупредить отца Нектария, что его отцу все известно? Уговорить бежать вместе с ним в ближайшем порту? Или… попросить пресвитера поговорить с отцом так, как может только один отец Нектарий, обративший ко Христу тысячи людей?..