Святая - святым - Санин Евгений

      - Чем ты занят на судне? – строго спросил он.

      - Уборкой палубы, слежу, чтобы в чане всегда была чистая питьевая вода, - принялся перечислять юнга. – И еще смотрю с мачты на море, нет ли пиратов…

      - Какие теперь пираты! – усмехнулся Марцелл. - Это раньше они были, как правило, а теперь, как исключение! Хочешь заработать? – спросил он, показывая серебряную монету.

      Никогда Крисп не встречал в людях такой жадности к деньгам.

      Глаза юнги вспыхнули, он облизнулся и всем телом подался вперед, в готовности выполнить любую команду.

      Однако Марцелл зажал монету в кулаке и кивнул на келевста, подгонявшего плетью нерадивых гребцов:

      - А получить десяток-другой ударов?

      Юнга, не сводя глаз с кулака, отрицательно затряс головой.

      - Тогда, если хочешь получить денарий и не быть битым, - понижая голос, продолжил отец, - слушай меня внимательно…

      Что именно поручил он юнге, Крисп разобрать не смог. Но вскоре и так все стало ясно. Едва отойдя от Марцелла, юнга сразу начал следить за отцом Нектарием. Он то и дело проходил мимо него или заговаривал с кем-нибудь поблизости, беспрестанно поглядывая в сторону пресвитера, а после и вовсе забрался в марсовую бочку на рее, откуда весь корабль был как на ладони.

      Все было ясно: отец нанял себе шпиона, чтобы знать о каждом шаге ненавистного ему врага. И он не ошибся в выборе. Юнга отрабатывал обещанную награду так старательно, что лишал Криспа всякой надежды поговорить с пресвитером. А ему так важно было сказать отцу Нектарию, что отец знает все и посоветовать бежать, когда тот отправится в ближайшем порту относить эдикт императора наместнику провинции.

      Но шел час за часом. Марцелл почти не уходил с кормы корабля. Даже когда он ненадолго спускался в каюту, на палубе оставались его глаза и уши – юнга Максим, для которого, казалось, не существовало ни сна, ни усталости…

      И Крисп стоял на капитанском помосте, делая вид, что смотрит в морскую даль, как настоящий наварх[7],* а на самом деле искоса наблюдая за отцом Нектарием, который вместе с остальными попутчиками прятался от дождя под навесом, на носу корабля.

      Всего каких-то два десятка шагов разделяли их, но запрет отца и зоркий взгляд юнги делали это расстояние большим, чем до невидимого берега.

      Несколько раз Криспу удалось встретиться глазами с отцом Нектарием. Тогда он отчаянным взглядом показывал на прикрытые кожаным пологом лавки гребцов, где можно было переговорить накоротке, пока юнга спустится с реи. Но пресвитер или не понимал его, или делал вид, что не понимает – всякий раз он лишь приветливо улыбался и чуть приметно делал рукой благословляющий знак.

      Терпение Криспа стало иссякать.

      «Будь, что будет! – решил, наконец, он. – Как только отец Нектарий снова посмотрит на меня, крикну, что мне срочно нужно сказать ему что-то очень важное!»

      Но пресвитера, как нарочно, заслонял игравший в кости с соседом тучный купец.

      Время, казалось, стало измеряться испорченными песочными часами, в которых забилось отверстие…

      Крисп был в отчаянии. И когда он решил, что никто и ничто уже не может помочь ему, помощь вдруг пришла. Причем, как это нередко бывает, с той стороны, откуда он никак не ожидал ее!

6

  От неожиданности Стас медленно привстал…

      Где-то далеко за углом засигналила машина, и послышался яростный собачий лай. Стас приподнял голову. Лай нарастал. Судя по всему, из глубины улицы, едва ли не от самой церкви приближалась нагоняемая собаками машина.

      И хотя Стас понимал, что здесь не может быть ничего интересного, кроме истрепанной местными дорогами «Нивы» или «Жигуленка-копейки», он оторвался от чтения и с интересом стал ждать. Всё какое-то развлечение среди деревенского однообразия, нарушаемого лишь редкими прохожими да стадом коров, которое утром и под вечер прогонял однорукий дед Капитон. (Леночка, конечно же, называла его Капитаном!)

      Лай был уже где-то рядом с колодцем. Наконец, стал слышен подозрительно мягкий звук мотора, и из-за поворота выехал, нет, важно выплыл, блестя тонированными стеклами, шикарный «БМВ».

      От неожиданности Стас медленно привстал, роняя с коленей тетрадь. Такую машину и в Москве не часто увидишь, разве что у посольств да крупных банков. А здесь, в деревне… Это было все равно, что поставить белый рояль посреди сарая!

      Но самое удивительное было то, что машина остановилась прямо у их дома. А дальше и вовсе… Из «БМВ» выскочил молодцеватый водитель и открыл дверцу… перед его отцом. Правда, мгновением раньше из машины выскочил и принялся кидать камнями в собак какой-то парень. Но что было до него Стасу? Во все глаза он глядел на отца. Последним появился невысокий плотный мужчина с прической «под ёжик». Он не был ничем примечателен. Разве что только толстой сумочкой под мышкой, которая выдавала в нем делового человека?..

      И, тем не менее, отец с почтительностью, которую не выказывал даже Григорию Ивановичу, пригласил его в дом.

      Стас проводил их ничего не понимающим взглядом и заметался между открытыми окнами в надежде узнать, что будет дальше. Наконец, из родительской комнаты послышались голоса.

      Стас приподнялся на носки и вытянул шею, чтобы не только слышать, но и видеть происходящее, как вдруг за спиной раздалось торопливое:

      - Эй, слышь?

      Позади стоял тот самый парень, что отогнал от машины собак. Он был всего на год-два старше Стаса, но уже с тяжелой золотой серьгой в ухе, в которой, судя по дорогим кроссовкам и джинсам, сверкал настоящий бриллиант.

      - Слышь… – повторил он, косясь на ходившего вокруг машины водителя. – Как там тебя?

      Стас назвал свое имя и для солидности – что он еще мог противопоставить такой серьге и одежде – добавил, что только отдыхает в деревне, а вообще-то из Москвы и его отец – кандидат, без пяти минут доктор медицинских наук.

      - А я – Ник! – протянул какую-то холодную, безвольную руку парень. – Это хорошо, что ты здесь давно и что твой отец – доктор. Помоги дозу найти!

      - Чего? – не понял Стас.

      - Ну, «герик», «герик»! Ты что – русского языка не понимаешь?

      - Нет… то есть да! – растерянно забормотал Стас, начиная догадываться, что речь идет о наркотиках. – Ты что?! Я в такие игры с детства не играю! Если тебе надо – в медпункт сходи!

      - Был уже… - с досадой отмахнулся Ник. – Меня там отец и застукал. Кстати, как раз и с твоим познакомился…

      - Тем более! Как я теперь у своего что-то могу просить?

      Ник разом потерял интерес к Стасу, побрел к машине и плюхнулся на заднее сиденье, не закрывая дверцы.

      Стас мог теперь без помех подслушивать, но все уже и так было ясно: Ник – наркоман, а Игорь Игоревич, его отец, просит помочь сыну, который будет гостить в соседней деревне у бабушки под опекой водителя-телохранителя Саши.

      Игорь Игоревич говорил редко и коротко, словно давал телеграмму, где каждое слово стоит немалых денег.

      Отец, наоборот, отвечал длинными, мудреными фразами, как, наверное, и положено ученому врачу.

      Такой разговор быстро наскучил Стасу. К счастью, в машине запищал мобильный телефон, и водитель бросился с ним к дому:

      - Игорь Игоревич, вас – Дуглас из Сан-Франциско!

      - Я занят! – раздалось над самой головой Стаса.

      - Всё, что только можно было – перепробовали! – с болью в голосе, уже приглушенно продолжал отец Ника. – Немного продержится и опять… А после – снова ломка! Я боюсь, как бы он не сделал что с собой от одного только страха перед ней. Вы, как медик, уж помогите, если что…

      - Да-да, чем смогу!

      - Вот и договорились. Сколько я вам должен?

      - Вообще-то в деревне, на отдыхе я беру, как говорится натурой, точней – натуральными продуктами! – засмеялся отец и посерьезнел: - А в городе, учитывая ученую степень и высшую квалификацию – бывает, что и две-три тысячи за курс лечения…

      - Не вопрос! - отрезал Игорь Игоревич и зашелестел газетой, очевидно, заворачивая деньги. – Вот вам три тысячи. И… еще - на мелкие расходы.

      Отец, скорее всего, начал отказываться от денег, потому что Игорь Игоревич с мягкой настойчивостью сказал:

      - Берите, мое спокойствие - это тоже деньги, и поверьте, немалые! Если бы вы знали, сколько я потратил на это – и всё без толку…

      Кляня наркотики, Игорь Игоревич говорил, что наука вот-вот изобретет скоро эффективное средство, надеялся на новое лекарство в Америке, куда вылетает на днях по делам… Теперь он не скупился на слова, так что получалась уже не телеграмма, а целое письмо. Отец же, словно поменявшись с ним ролями, отвечал скупо и односложно. Он словно не верил, что желание Игоря Игоревича может осуществиться в ближайшем будущем, и, наконец, сказал: