Любовь в Крыму - Славомир Мрожек

Пауза.

АНАСТАСИЯ. Вернее всего ущипнуть себя. Будет больно, значит, пока что живы.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Мне и так больно, можно не щипать.

АНАСТАСИЯ. А что у вас болит?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Душа.

АНАСТАСИЯ. А-а, если душа, тогда тоже неизвестно.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Что ж, оставайтесь с Богом, бабуся.

АНАСТАСИЯ (показывая самовар). Не купите?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Не могу, ведь я, возможно, уже не живу.

АНАСТАСИЯ. А, тогда лучше не надо. (Прячет самовар в узел, завязывает его, идет к правой скамье, садится лицом к зрителям.)

ПЕТЯ (достает карманные часы, смотрит время). Скоро должна уже прибыть.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Мне начинает казаться, что тут ее все ждут.

Пауза.

Петя, а как называется ее корабль?

ПЕТЯ. "Левиафан". (Убирает часы в карман.) Лишь бы погода не испортилась. (Берет со столика бинокль, встает с шезлонга, идет к церковной арке и через бинокль смотрит на море.)

С правой стороны входят Матрена Васильевна и Александр Иванович Чельцовы. Они в том же возрасте, что в I акте, обоим около сорока пяти лет. Чельцова одета в белый жакет с очень широкими, квадратными плечами, белую, обтягивающую мини-юбку и белые пластиковые туфли на высоком каблуке. Прическа "афро". В руке пластиковая белая сумка. На Чельцове рубаха с короткими рукавами, желтого цвета, расписанная красными пальмами и зелеными бабочками. Волосы длинные, зачесанные назад и схваченные в виде "конского хвоста". Бермуды и кроссовки. Белые, теннисные носки. Чельцова идет впереди, Чельцов следует за ней, несет два чемодана. Они останавливаются. Чельцова подходит к Захедринскому.

ЧЕЛЬЦОВА. Здесь выезжают в Америку?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Нет.

Чельцов ставит чемоданы на землю.

ЧЕЛЬЦОВА (к Чельцову). Здесь.

Чельцов берет чемоданы. Чельцова идет к шезлонгу и с удобством устраивается на нем.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Если я говорю, что не здесь...

Чельцова берет бутылку кока-колы и делает глоток.

...то, наверное, знаю, что говорю.

Чельцов ставит чемоданы на землю. Чельцова, ошеломленная содержимым бутылки - она рассчитывала на коку-колу - нюхает горлышко бутылки.

Я вам, кажется, ясно сказал.

Чельцова делает несколько больших глотков из бутылки.

Мне, что, повторить?

ЧЕЛЬЦОВА (ставит бутылку на столик перед собой). Александр!

Чельцов поднимает чемоданы. Захедринский берет бутылку и демонстративно отставляет ее на самый край столика, как можно дальше от Чельцовой.

Иди сюда.

Чельцов приближается к Чельцовой и Захедринскому. Стоит с чемоданами в руках.

Садись.

Чельцов осматривается в поисках места, где он мог бы сесть.

ЗАХЕДРИНСКИЙ (встает с табурета). Так я вам в последний раз...

ЧЕЛЬЦОВА (тоном приказа). Александр! (Указывает на табурет.)

Чельцов опускает чемоданы на землю и садится на краешек табурета.

Захедринский стоит.

Чельцова дотягивается до бутылки и делает глоток.

Пауза.

Захедринский отворачивается и отходит на авансцену направо. Стоит на авансцене спиной к Чельцовым.

Чельцова ставит бутылку на столик.

Пауза.

Чельцов тянется к бутылке. Чельцова ударяет его по руке. Тот отдергивает руку. Чельцова достает из сумки моток шерсти и начинает вязать на спицах.

Пауза.

Чельцов поднимается с табурета.

ЧЕЛЬЦОВА. Куда?

ЧЕЛЬЦОВ. Сейчас вернусь.

ЧЕЛЬЦОВА. Только не отходи далеко.

ЧЕЛЬЦОВ (подходит к Захедринскому, шепотом). Иван Николаевич...

ЗЕХЕДРИНСКИЙ (обернувшись). Это вы, Александр Иванович?

ЧЕЛЬЦОВ (оглянувшись на Чельцову). Да, я, только говорите тише.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Я не узнал вас в таком виде.

ЧЕЛЬЦОВ. У нас перемены, большие перемены. Мы вот в Америку собрались.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. В Америку? А зачем?

ЧЕЛЬЦОВ. Как - зачем? В Америку - и зачем!?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Ну, вы - это еше можно понять, когда-то купцом были. А Матрена Васильевна?

ЧЕЛЬЦОВ. Хо-хо, она-то в первую очередь!

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Да что ей в Америке делать?

ЧЕЛЬЦОВ. Профессором будет.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Как профессором?

ЧЕЛЬЦОВ. В университете.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. И каким же профессором?

ЧЕЛЬЦОВ. По искусству или по литературе, это еще будет зависеть...

ЗАХЕДРИНСКИЙ. От чего зависеть?

ЧЕЛЬЦОВ. От того, где больше станут платить. Она теперь знаменитость, во всех университетах нарасхват.

ЧЕЛЬЦОВА. Александр!

ЧЕЛЬЦОВ. Сейчас, Матреша.

ЧЕЛЬЦОВА. О чем это вы там, в сторонке...

ЧЕЛЬЦОВ. Мы тут - насчет методики преподавания.

ЧЕЛЬЦОВА. Только недолго.

ЧЕЛЬЦОВ. Я уже иду, Матреша.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Ну, хорошо, это она. Но вы-то что, в таком случае...

ЧЕЛЬЦОВ. А я буду ее ассистентом.

Петя перестает наблюдать в бинокль за морем и идет к шезлонгу.

ЧЕЛЬЦОВА (встает). Александр, сколько можно тебя ждать?

ЧЕЛЬЦОВ. Мне надо идти.

Чельцова делает несколько шагов в сторону мужа и Захедринского.

ЧЕЛЬЦОВ. До свиданья, Иван Николаевич.

Петя кладет бинокль на столик и за спиной Чельцовой садится на шезлонг.

Чельцов возвращается к жене. Та оборачивается и видит, что на шезлонге сидит Петя.

ЧЕЛЬЦОВА. Александр! Он занял мое место!

Чельцов приближается к Пете. Останавливается перед ним. Петя отворачивает левую полу своего сверкающего пиджака и показывает Чельцову подвешенный на подкладке пистолет "Магнум 357, Смит и Вессон".

Пауза.

Чельцов отворачивается от Пети и поднимает чемоданы. С чемоданами в руках идет к правой скамье.

ЧЕЛЬЦОВА. Александр!

ЧЕЛЬЦОВ. В другой раз.

Чельцова идет за мужем. Анастасия отодвигается к правому концу скамьи, освобождая для них место.

Чельцовы садятся на скамью, лицом к зрителям.

Захедринский подходит к Пете и садится на табурет.

ПЕТЯ. Дело дерьмо.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Что случилось?

ПЕТЯ. Туман опускается.

С левой стороны входят Двое. Первый несет флаг США без древка, Второй стремянку. Он ставит стремянку справа от церковной арки, Первый поднимается на стремянку и вешает флаг правым, верхним углом на гвоздь. Спускается со стремянки. Второй переставляет стремянку к левой стороне арки. Первый поднимается на стремянку. Второй подает ему левый верхний угол флага, Первый зацепляет его на гвозде. Флаг США теперь висит поперек церкви над аркой. Первый спускается со стремянки. Первый и Второй складывают стремянку и выносят ее налево.

С правой стороны - издалека и постепенно приближаясь - слышится звук гармошки и "Песня о крейсере Варяге", которую поют два мужских голоса.

Наверх вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый "Варяг",

Пощады никто не желает.

Все вымпелы вьются и цепи гремят,

Наверх якоря поднимают.

Готовятся к бою! Орудия в ряд

На солнце зловеще сверкают.

Свистит и гремит, и грохочет кругом,

Гром пушек, шипенье снарядов.

И стал наш бесстрашный и гордый "Варяг"

Подобьем кромешного ада.

С правой стороны, распевая и немного покачиваясь, входят два матроса Черноморского флота 1905 года. Оба в бескозырках и тельняшках. Один из них играет на гармошке, другой обнимает его за шею.

1-й МАТРОС (тот, что без гармошки). Где тут "Потемкин"?

ПЕТЯ. А вам он на что?

1-й МАТРОС. Мы с "Потемкина"!

ПЕТЯ. Здесь его нет. Проходите, проходите.

1-й МАТРОС. Как же - нет! А нам Эйзенштейн говорил...

ПЕТЯ. Да что вы привязались с вашими евреями. Вы - черноморцы или жидовские холуи?

1-й МАТРОС. Мы?! (К матросу с гармошкой.) Будем бить.

ПЕТЯ. Не знаю, что он вам говорил. А я говорю, нет здесь никакого "Потемкина". Здесь бордель.

1-й МАТРОС (к 2-му, радостно). Федя! Остаемся!

Идут к правой скамье.

Бабуся, подвиньтесь-ка.

Анастасия отодвигается влево, освобождая для них место на скамье.

Матросы садятся на скамью рядом с Анастасией Петровной, лицом к зрителям.

На скамье теперь сидят, слева направо: Чельцова, Чельцов, Анастасия Петровна, 1-й Матрос и 2-й Матрос.

Между тем Оборотень с коляской и гусем исчез справа. С левой стороны появляется молоденькая Екатерина Великая в короне и коронационном наряде. Актриса должна быть нормального, но лучше, если выше среднего, роста. При этом коронационный наряд, моделью которого может послужить портрет Екатерины в Санкт-Петербургском "Эрмитаже", значительно увеличивает габариты актрисы. Такой эффект желателен и может быть усилен высокой обувью. Огромный шлейф коронационного наряда также может создать весьма желательный эффект, в особенности, когда фигура Екатерины будет видна в профиль. Актриса должна играть эту роль в маске, прежде всего, чтобы обеспечить неподвижность лица и величественность персонажа.

В том же темпе, что Генерал, голова Священника и Оборотень, Екатерина идет направо по краю набережной. Как и других призраков, ее сопровождает специальный осветительный прибор.

ПЕТЯ. Что же вы теперь собираетесь делать, дядя Ваня?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Пока не решил. Вернусь в тайгу, скорее всего.