«Косяк» авторитета - Михаил Серегин

Участковый наблюдал, как щелкнул незапертый замочек и открылась крышка, как ахнули понятые, увидев столько долларовых купюр.

– Прошу занести в протокол! – победно прозвучал голос старшего офицера.

«Зачем?! – опять поразился странности Попов. – К делу не пришьешь. Вряд ли у потерпевшего с собой была такая сумма».

Спрашивать, понятное дело, не стал – начальство, оно на то и начальство, что ему виднее.

Полковник, казалось, только и ожидал этой находки. Едва деньги пересчитали и «дипломат» был вновь закрыт, у руководителя группы интерес к квартире значительно уменьшился. Он принялся то и дело поглядывать на часы и нетерпеливо сопеть, явно намекая, что пора закругляться.

Попов, мужик смекалистый, сразу отметил это про себя. Опера, проводившие обыск, тоже не страдали тугодумием да и начальника своего знали не первый год – привыкли к его манерам. Минут через десять, коротко переглянувшись, они с деланно сокрушенным видом объявили, что по делу о грабеже так ничего обнаружить и не удалось.

– Ну что же, – закрыл папку Мещеркин. – На нет и суда нет! Данилов! – окликнул он одного из оперативных работников.

Когда тот подошел, шеф отдал распоряжение:

– Завтра смотаешься в больницу и, если потерпевший в состоянии, проведешь опознание. Дальше – по результатам. Этого Крытого пока не выпускать! Денечек посидит еще – не развалится! Он полжизни в тюрьме провел, еще денек потерпит!

Отдав приказание подчиненному, Олег Борисович во всеуслышание объявил:

– Все! Выходим!

И понятым – отдельно:

– Все товарищи, свободны, спасибо за помощь!

Попов вышел предпоследним. На лестничной клетке он задержался, наблюдая, как капитан Данилов собрался опечатывать входную дверь. Неожиданно на лестничную клетку выскочила кошка и принялась громко мяукать.

– Ну-ка, брысь! – капитан не стал церемониться с киской и пинком зашвырнул ее обратно в квартиру.

Затем быстренько закрыл на два оборота металлическую дверь, опечатал как положено и только теперь заметил участкового.

– Ты чего? – удивленно спросил он у Попова.

– Слышь, капитан, мое дело, конечно, сторона, – несколько туманно начал лейтенант, – просто Крытый на моем участке живет… За что его взяли? Гоп-стоп – херня, я же понимаю.

– Хе! – смачно хмыкнул в пушистые усы капитан и весело улыбнулся. – Ты у полкана нашего спроси, на кой хрен ему в ночь понадобилось тащиться в ваш Веселогорск и проводить этот обыск!

– Понятно! – отозвался участковый, семеня вниз по лестнице позади столичного работника угро.

– Данилов, тебя долго ждать? – окликнули капитана из ожидавшего его «жигуленка», и тот припустил к машине, забыв попрощаться с лейтенантом. Полковник уже уехал, как заметил Попов.

Он окинул напоследок хозяйским взглядом изрядно надоевший за сегодняшний вечер двор и заторопился к себе домой. Служба и для него закончилась.

Олег Борисович на своей новенькой «Ауди» пылил в сторону Питера. При подчиненных он держал себя в руках, не выказывал своего раздражения. Сейчас же, оставшись один на один с собой, он давал выход злости, давя на акселератор. Обогнал «девятку» и обругал движущийся навстречу «КамАЗ», водитель которого начал загодя сигналить лихачу.

– Куда прешь, скотина! – гневно заорал в ветровое стекло полковник. Губы его дрожали.

Олег Борисович чувствовал себя так всегда, когда приходилось что-то делать для Блондина или подобных ему субчиков.

Зазвонил мобильник, и пришлось волей-неволей сбавить скорость.

– Как наши дела? – услышал полковник в трубке голос Ганина.

– Все нормально, – поспешил ответить Мещеркин, – обнаружили, запротоколировали, сфотографировали, номера купюр переписали. Словом, все так, как ты говорил.

– Молодец, с меня причитается, – довольным голосом объявила трубка. – А когда выпустишь нашего общего знакомого?

– Завтра еще подержим, а послезавтра пусть валит ко всем чертям.

– Ну давай на этом и порешим.

Раздались короткие частые гудки, и полковник отключил связь. Убрав телефон, он вновь принялся терзать педаль газа.

Не один полковник был в дурном настроении в этот вечер. Пончик примерно в это же время покинул свою квартиру, несмотря на позднее время. Привычного портфеля крокодиловой кожи при нем не было. Миновав стоянку возле дома, где стояла его тачка, Рюшкин поспешил на перекресток.

– Черт бы их всех побрал! – время от времени бормотал он сквозь плотно сжатые зубы. – Почему нельзя жить по-человечески, как в какой-нибудь Германии? Работал бы себе тихо-спокойно на какого-нибудь Ганса и видал бы в гробу всех наших бандитов!

Причитая таким образом, Пончик не забывал семафорить потоку машин. Частник не заставил себя долго ждать, и «Нива», сигналя поворотником, прижалась к бордюру.

– На Охту.

Водитель принялся задумчиво жевать губами. С минуту он молчал, затем зарядил весьма немалую плату за проезд.

– Поехали! – раздраженно подтвердил готовность платить Андрей Витальевич, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. – Только побыстрее!

Экономист демонстративно глянул на часы, показывая всем видом, что торопится. «Нива» побежала быстрее. Водитель покосился на поджавшего губы клиента и воткнул кассету в магнитофон.

Приятная мелодия отвлекла Пончика немного от неприятных мыслей.

Телефон зазвонил, когда Андрей Витальевич уплетал с аппетитом борщ, не отрывая взгляда от экрана небольшого телевизора, установленного на кухне. Играл королевский клуб «Реал-Мадрид» – любимая команда Рюшкина.

Дочь Лиза только что поцапалась с матерью и закрылась у себя в комнате. Супруга бренчала тарелками в мойке, кидая недовольные взгляды на мужа. Но экономист все свое внимание посвятил футболу.

– Ты можешь с ней поговорить? – не выдержав напряжения, первая нарушила молчание Наташа.

– Отстань, – отмахнулся от нее Андрей Витальевич, смакуя напряженный момент у ворот противника.

«…вырывается вперед, удар…»

– Андрей, ты можешь со мной поговорить?

– Ну что тебе еще?

– Я не вижу тебя целыми днями…

– Я деньги зарабатываю.

– Правильно, ты деньги зарабатываешь, а ребенком я должна одна заниматься! Думаешь, ты один такой, который деньги зарабатывает? Только другие еще и семьей занимаются! И вообще, мне все надоело! Приходишь непонятно когда, уходишь неизвестно зачем. Вся жизнь по звонку! Начальник твой, скажу…

– О-о-о! – тяжело вздохнул Андрей Витальевич. Эти разговоры, повторяющиеся раз в три дня обязательно, сидели у него в кишках. И самое обидное – не было никакого выхода, кроме как развестись с Наташей. Но разводиться он не хотел.

Неожиданно обычно спокойного Пончика прорвало:

– Послушай, какого черта?! Работа моя не нравится?! А шуба за тридцать штук нравится?! А на парикмахершу, лахудру твою рыжую, по пять штук в неделю тратить нравится? Нравится, я спрашиваю?!

Отбросив ложку, Андрей Витальевич вскочил. Жена, не ожидавшая такого всплеска эмоций, испуганно застыла, хлопая глазами. Ей даже на секунду показалось, что муж может ее ударить.

– Что ты, Андрюша, я совсем не то хотела сказать, – растерянно залепетала она, бочком отодвигаясь к проходу.

Порыв угас, и глава семьи опустил зад на стул. Взял новую ложку и, доедая борщ, как ни в чем не бывало опять уставился в ящик. В это время как раз и зазвонил телефон.

– Возьми трубку, – громко крикнул он жене, ретировавшейся на всякий случай из кухни в зал.

Вскоре послышался ее голос:

– Тебя!

В голосе благоверной отчетливо слышались торжествующе злые нотки. Хоть кто-то оторвал мужа от проклятого футбола!

– Да, слушаю! – раздраженно бросил Рюшкин и услышал четкий, властный голос:

– Андрей Витальевич, вы хорошо меня слышите?

– Да-да, – поспешил заверить он.

– Хм!

Это хмыкнула супруга, прислонившаяся к дверному косяку и наблюдавшая весь разговор. От нее не ускользнуло, каким заискивающим тоном грозный всего минуту назад Пончик просюсюкал это самое «да-да».

Мужчина зло зыркнул на свою половину, и та, удовлетворившись мелкой местью, ушла смотреть по большому телевизору бесконечный слезливый сериал.

– На том же самом месте, в то же самое время, – выдал неизвестный лаконичное указание, и связь прервалась.

Пончик вздохнул, глянул на часы и отметил, что времени до встречи оставалось совсем мало. Матерясь в душе, он принялся торопливо переодеваться. Через несколько минут Андрей Витальевич был уже на улице и тормозил машину.

«Ох, господи, и зачем мне все это нужно?!» – еще раз задал себе вопрос Пончик. В который раз за последние несколько дней.

Дело в том, что его раздирали сразу несколько противоречивых чувств. В первую очередь он очень хотел заработать денег, много денег. Потом хотелось порвать с до смерти надоевшим ему Блондином и работать самому. Так, чтобы не быть ни у кого на побегушках. То, чем он сейчас занимался и ради чего сорвался почти ночью черт знает куда, как раз и давало шанс воплотить желаемое в жизнь. И в то же самое время Пончик смертельно боялся. Боялся человека, с которым предстояло встретиться. Боялся своего босса – если тот узнает, в порошок сотрет. Он об этом так прямо и сказал.