Любовь в виноградниках - Сеймур Элстин

— Легче сказать, чем сделать, милая. Особенно если помнить, как ты умеешь целовать.

Она вспыхнула.

— Не начинай об этом снова. И не зови меня милой. Я не принадлежу к твоему гарему.

— Э-э, опять начинаешь! — Его лицо омрачилось. — Кто же на сей раз напичкал тебя сплетнями?

— Все только и обсуждают новости твоей спальни. Я слышала, что, если объявят состязания по твоему любимому виду спорта, золотая медаль тебе обеспечена.

Она понимала, что провоцирует его, но злость — единственное оружие, бывшее в ее распоряжении. Если ей удастся достаточно разозлить его, он уйдет.

Его сердитый возглас дал ей понять, что первую часть замысла она выполнила, но его реакция не оправдала ее надежд. Он схватил ее за руки и повернул к себе лицом. Его синие глаза горели гневом.

— Ты выставляешь меня каким-то жеребцом. Но у меня есть более свежие новости для тебя, милая. Я давно уже стал разборчивее в выборе знакомых. А в последнее время с моим графиком работы мне некогда даже пригласить даму на чашку кофе. Да, в моей жизни были женщины, но вовсе не столько, как ты себе воображаешь.

— Какое утешение! Так почему же ты не идешь к одной из них?

Она сделала шаг к дому, но он удержал ее за плечи.

— Потому, что ни одной из них не удавалось вскружить мне голову единственным поцелуем. Я схожу с ума, когда думаю о тебе.

— Я уже сказала, это меня не интересует, — проговорила она, но не так уверенно, как ей хотелось.

— Неправда. Ты просто боишься. И я все еще хочу знать почему. Ты сказала, что твой покойный муж тут не виноват. Значит, кто-то другой обидел тебя? Какой-то негодяй применил силу?

Мэри в смятении отвела взгляд. Она ни за что не хотела говорить об этом, и именно с Тони меньше всего.

— Я отгадал? — Его голос смягчился. — Где это случилось? — Он осторожно сжал ее плечи. — Мэри, скажи мне. Ты его знала?

Пальцы Тони на ее плечах настойчиво сжались.

— Я не отстану, пока ты мне не скажешь!

И тут внутри у нее словно что-то сломалось Вихрь чувств, которые она давно уже считала умершими, вырвались наружу.

— Да, вы — Голардо, все такие… наседаете, давите… не отстанете, пока не получите своего. Генри был просто ужасен, он без конца изводил меня насмешками, говорил, что я похожа на пацана и что в меня никто никогда не влюбится, сколько я ни старайся.

Она гневно сбросила его руки со своих плеч, и ошеломленный Тони машинально отпустил ее.

— Генри? Но при чем здесь Генри?

И вдруг в его глазах промелькнул болезненный ужас.

— Черт! Неужели это он?..

Не помня себя, Мэри набросилась на него, забыв о зароке молчания.

— Нет! Но мог быть и он. Он уговорил меня познакомиться с Эдди Рэнделлом, а потом оставил нас вдвоем, пока они с моей сестрой пошли «погулять при луне». А когда они вернулись и он увидел, что произошло, то расхохотался.

Она до сих пор ясно помнила ухмылку Генри и бешенство Оливии.

— Эдди Рэнделл, — мрачно повторил Тони. — Он тоже погиб в ту ночь в аварии?

— Да. В ту ночь, когда твой сводный брат погубил мою сестру.

Несмотря на все прошедшие годы, боль этой утраты не уменьшилась и осталась навсегда в сердце. Оливия, милая прелестная Оливия. Умереть так рано, погибнуть, едва вступив в жизнь, и все потому, что она имела несчастье полюбить не того парня… Мучительная боль пронзила Мэри, ей захотелось только одного — как можно скорее остаться одной. Она бросилась к дому, чувствуя, как подступившие слезы сжимают ей горло. Она вбежала на крыльцо и захлопнула за собой дверь. Но не успела закрыть ее на щеколду, как Тони рывком распахнул ее.

— Мэри, я хочу помочь тебе, — мягко произнес он.

Слезы заструились по ее щекам, и она быстро смахнула их дрожащей рукой. Она прижалась лбом к стене, желая только, чтобы никто не видел ее горя. Она слышала его приближающиеся шаги и секунду спустя ощутила тепло его руки на своей талии.

— Мэри, — сказал он с нежностью, от которой ее сердце сжалось. — Позволь мне обнять тебя. Я вижу, как тебе плохо. Меня тоже касается то, что случилось тогда… и ты мне не безразлична.

От этих слов в ее груди что-то дрогнуло, но чтобы не поддаваться, она произнесла с сарказмом:

— Интересные слова. Особенно в устах человека, который пытается отобрать землю у моего отца.

Он нежно сжал ее плечо.

— Это не имеет отношения к тому, что происходит между нами. Дело в том, что ты боишься любви, а близость вызывает у тебя отвращение.

Она возмущенно повернулась к нему.

— Это смешно. Я два года была замужем и была счастлива.

Тони пристально смотрел на нее.

— И ты хочешь сказать, что в ваших с мужем отношениях царила полная гармония?

— Абсолютная, — не задумываясь, ответила Мэри. Но она сказала неправду. Она только терпела ласки Эдварда, с ее стороны это было лишь привычкой.

Тони на секунду растерялся, но тут же возобновил свои расспросы:

— И ты никогда не испытывала неприятного чувства, когда он обнимал тебя? Никогда не отталкивала его?

— Я не отвечаю на подобные вопросы!

— Я только пытаюсь узнать, имела ли место в твоем счастливом замужестве настоящая страсть. У тебя ее просто избыток, дорогая. В тот раз, когда я поцеловал тебя, ты заявила, что тебе неприятно, когда «тяжело дышат». А твоему мужу ты говорила это?

— Иди к черту, — прошептала она в сердцах и, ища спасения, скрылась в полумраке гостиной. Она забилась в уголок старого дивана в ситцевом чехле. Но скоро подушки дивана прогнулись под его тяжестью. Он не прикоснулся к ней, но она ощутила его присутствие почти физически.

— Мэри, выслушай меня, — произнес он спокойно и настойчиво. — Я спрашиваю все это не для того, чтобы тебя расстраивать. Я меньше всего этого желаю.

Мэри спрятала лицо в потрепанной подушке.

— Чего же ты тогда желаешь?

Она почувствовала, что ее самообладание снова начинает ей изменять, как часто случалось в его присутствии.

— Я хочу узнать о той ночи, после которой ты стала такой. Я до сих пор слышал только, что говорят другие, теперь я хочу услышать правду, чтобы помочь тебе справиться с твоими страхами.

— Не думаю, чтобы кто-нибудь мог мне в этом помочь, — отозвалась она. Но искренность, звучавшая в его голосе, почти заставила ее желать, чтобы ему это удалось.

— Ты только попробуй, — настаивал он. Его рука снова осторожно легла на ее плечи. Он начал нежно поглаживать их, постепенно облегчая и снимая напряжение.

— Не знаю, с чего начать.

— С чего хочешь. Ты сказала, что Генри и Оливия ушли и оставили тебя с Энди. Где это было?

— Мы ездили в кино, — начала она неуверенно. — Потом Генри повез нас в горы и предложил зайти там в бар выпить пива. Я не хотела, но они с Эдди стали смеяться и называть меня младенцем. Оливия пообещала мне, что это совсем ненадолго…