Любовь в виноградниках - Сеймур Элстин

На другой день к шести часам Мэри твердо решила, что не примет приглашения Тони. Он просил ее не раздумывать, но со вчерашнего вечера она только и делала, что думала, думала. И каждый раз, вспоминая, как была с ним откровенна, она испытывала досаду и недовольство собой.

Прозвучал дверной звонок, и сердце сразу же гулко забилось. Она весь день пыталась дозвониться Тони, но телефон не отвечал, и она оставила послание автоответчику, сообщив, что передумала насчет обеда. Еще не успев открыть дверь, она уже знала, кто стоит за ней. И едва она бросила взгляд на его фигуру — воплощение мужественности, — как ее пульс участился в два раза.

Темно-коричневые брюки и пиджак более светлого оттенка делали его больше похожим на европейца, так же как и накрахмаленная белая рубашка, расстегнутая у ворота. Свежий ветер, ворвавшийся снаружи, донес до нее дразнящий запах лосьона.

— Ты опять глядишь на меня, словно трепетная лань, — сказал он, и она вспомнила, что вот уже минуту смотрит на него, не произнося ни слова, словно дурочка.

— Я просто еще не видела тебя в выходном костюме, — торопливо возразила она.

Он с сомнением поднял брови, но не стал спорить. Вместо этого он окинул ее быстрым взглядом.

— Я знаю, что в наших краях любят одеваться просто, но джинсы и безрукавка все же слишком простоваты для ресторана, о котором я говорил.

Мэри нервно закусила губу. Отказаться от приглашения по телефону было бы намного легче.

— Разве ты не включал автоответчик? Я не еду с тобой.

Уголок его рта сердито дернулся.

— Я слышал автоответчик, и даже предвидел такой поворот. Это из-за того, что произошло вчера, да?

Она смущенно опустила глаза.

— Мне не следовало рассказывать тебе…

— Нет, я не согласен. Тебе было необходимо с кем-то выговориться, а мне было необходимо твое доверие. — Он приподнял ее подбородок. — От меня никто ни о чем не услышит. Ведь ты это знаешь?

Участие в его глазах и голосе окутывало ее подобно теплой волне и заставляло верить. Она медленно кивнула.

— Тогда не вижу, почему мы не можем пообедать вместе. Если только… — Его лоб вдруг прорезала тревожная морщина. — Если только ты считаешь, что я тоже виноват в поведении моего сводного брата?

Его слова расстроили ее.

— Ничего подобного, — быстро возразила она. — Я только чувствую…

Тревога в его глазах сменилась пониманием.

— Чувствуешь себя уязвимой? — вопросительно окончил он. — Не бойся, Мэри. Я никогда ничем тебя не обижу. — Он осторожно погладил ее по щеке. — Ты веришь мне?

Она не знала почему, но в тот миг она действительно ему верила. И когда она кивнула, его лицо осветила радостная улыбка.

— Тогда докажи это — переоденься и едем со мной. А я пока подожду в гостиной.

Все еще находясь под впечатлением его улыбки, она оглядела себя в зеркало. Белая льняная блузка, сшитая просто, но элегантно, подходила практически для любого случая. Неглубокий овальный вырез открывал шею ровно настолько, чтобы было видно ее любимое ожерелье — серебряное с бирюзой. С мочек ушей свисали маленькие бирюзовые серьги, смягчая жгучий оттенок волос, которые она, как обычно, закрутила в тугой узел. Она скорее напоминала женщину, собравшуюся в церковь на воскресную службу, чем даму, отправляющуюся обедать с самым привлекательным из всех мужчин.

Он поджидал ее у подножия лестницы, и, когда она сошла вниз, из его губ вырвался восторженный мальчишеский свист, показавшийся ей несколько развязным.

— Поразительно! И все это раза в два быстрее, чем сумело бы большинство женщин.

Задетая столь откровенным восхищением, она решила ответить колкостью, чтобы несколько умерить его пыл:

— Ты, как видно, знаток подобной статистики.

Он состроил ей шутливую гримасу и потянул за собой.

— Не начинай все снова, особенно сегодня, когда у меня волчий аппетит. А то тебе может не очень понравиться, что из-за этого произойдет.

Он оставил свой автомобиль во дворе рядом с «шевроле» и, когда они подошли к машинам, спросил:

— Какую из карет предпочитает Золушка?

Мэри нервно рассмеялась.

— Мне все равно, но думаю, тебе стоит снова перечитать сказки. Я сейчас совсем не похожа на Золушку.

— Ты права, — согласился он, подводя ее к своему автомобилю. Но когда она уже хотела сесть на сиденье, он задержал ее и остановил на ней долгий пристальный взгляд. — Она и в половину не была такой очаровательной.

6

Когда Тони поставил машину на уже забитой автомобилями стоянке перед рестораном «Совиньон», Мэри усомнилась, пройдет ли вечер по намеченному плану. Перед входом, в ожидании свободных мест, стояла длинная очередь.

— Я надеюсь, ты заказал столик заранее, — сказала она.

— Даже более того, — улыбнулся Тони. — Хозяин — мой друг.

Он вышел из машины и обошел ее кругом, чтобы открыть ей дверцу.

— Для нас приберегают особый столик.

Старшая официантка встретила Тони с особой приветливостью, как привилегированного посетителя. Мэри показалось, что в улыбке молодой женщины она разглядела явное кокетство. Но это вполне объяснимо, признала про себя Мэри, проходя с Тони по залу. Из всех мужчин в ресторане он был самым красивым, и большая часть дам провожала его откровенно восхищенными взглядами.

«Особый» столик, как оказалось, помещался в зашторенной нише в уголке обеденного зала. Сложенные веером бирюзовые салфетки оттеняли изысканный бледно-персиковый цвет скатерти, а серебряные приборы и хрусталь сервировки были словно из дворца английской королевы.

Официант поднес им меню в кожаном переплете и заспешил прочь, пообещав немедленно принести вина.

— Я надеюсь, ты не будешь возражать, — сказал Тони, откладывая меню в сторону. — Я взял на себя смелость заказать шампанское. Здесь подают великолепное «Клико».

— Полагаюсь на твой выбор, — ответила она, делая вид, что разглядывает названия блюд в своем экземпляре меню.

— Ты всегда бываешь так увлечена выбором блюд?

Неловко засмеявшись, она бросила на расплывающиеся перед глазами строчки последний взгляд и отложила карточку в сторону.

— Я люблю необычные блюда. Я даже сама в свободное время пробую изобрести что-нибудь особенное.

Появился официант с шампанским, и после небольшой церемонии открывания бутылок и наполнения бокалов Тони поднял свой рифленый бокал и повернулся к Мэри.

— За что мы выпьем? За возрождение старой дружбы?

Кивнув, она коснулась его бокала своим и пригубила шампанское. Оно зашипело, заискрилось на языке, словно фейерверк в День Независимости. Но гораздо более сильное впечатление произвели на нее слова, которые он произнес вслед за этим: