Анатом - Федерико Андахази

Мы с вами присутствуем при возвращении дьявола на Землю. Свидетельства тому видны повсюду. Куда ни бросишь взгляд, везде его презренные дела. Исполняется пророчество Святого Иоанна, которому было видение ангела, заковавшего демона в цепи и приговорившего его к тысячелетнему заключению в бездне. Сегодня, тысячу лет спустя, дьявол вернулся на землю. Он между нами. Оглянитесь! Оглянитесь вокруг! Сегодня выкапывают из земли античных богов. Неужто вместо Девы Марии воцарится Венера? Неужто мы станем поклоняться Вакху и предадим земле Иоанна Крестителя? Достаточно взглянуть на церкви: всюду языческие боги! И вот я спрашиваю вас: чего ждать от людей, коль скоро Божий храм превращен в капище дьявола? Послушайте, что говорят на площадях и ярмарках, и объясните мне, чем отличаются от разговоров черни произведения новых «писателей», пренебрегающих латынью и греческим. Зубоскальство, легкомыслие, грубость, шутовство и разного рода непристойности — вот что называется сегодня литературой. Будьте бдительны! Дьявол среди нас. Час настал: сын восстает на отца, ученик — на учителя. Только взгляните на шайку ничтожных анатомов в Университете, деканом которого я являюсь: дошло до того, что они отказались внимать поучениям старших. Нас не выслушивают с должным почтением и даже беззастенчиво поднимают на смех. С каким легкомыслием и безразличием они говорят о Боге, словно речь идет о выращивании овощей! Сегодня люди признают себя атеистами с той же легкостью, с какой высказывают гастрономические предпочтения! Я говорю вам: берегитесь! Дьявол освободился из плена и находится среди нас.

Сегодня дьявол рядится в тогу науки. Сегодня лжепророки объявляют себя художниками и учеными. Неужто мы станем спокойно дожидаться дня, когда новоявленные художники, скульпторы и анатомы изваяют из благородного мрамора не Господа нашего Иисуса Христа, а Люцифера ?

Нам, христианам, сегодня предстоит отделить Истину от фарса.

Матео Колон виновен в клятвопреступлении, ибо нарушил данную им клятву. Напомню обеты, которые он поклялся соблюдать в день, когда ему было присвоено звание врача:

«Клянусь Богом, которого беру в свидетели, по мере сил и разумения идти по стопам моих предков, с почтением изучать искусство врачевания, посвящать ему свое время и заботиться о его нуждах; считать его служителей братьями и, если потребуется, обучать их этому искусству безо всякой платы или заключения контракта; давать предписания, устные наставления и прочие уроки моим детям, детям моего учителя и тем ученикам, которые подписали обязательство и дали клятву исполнять врачебный закон, и никому более. Клянусь применять диету для помощи больному в соответствии с моими возможностями и разумением; клянусь не причинять больному вреда и несправедливости. Не давать никому, буде он попросит, смертельного лекарства и не внушать никому такой мысли. Жить и применять свое ремесло в чистоте и святости. В какой бы дом я ни вошел, оказывать помощь больному, не нанося намеренного ущерба и не вводя в соблазн, особенно воздерживаться от половых сношений с больными, мужчинами или женщинами, рабами или свободными. То, что я увижу или услышу во время лечения или в другое время о жизни больного, чего не должны знать другие, обещаю сохранить в тайне. Итак, если я останусь верен этой клятве и исполню ее, то прославлюсь меж людьми, а если преступлю и нарушу, совсем наоборот». Я обвиняю Матео Колона в нарушении клятвы, ибо он не исполнил ни одного из своих обещаний, обесчестил и осквернил профессию, которую избрал.

Я обвиняю его в сатанизме и колдовстве. Не стану вдаваться в подробности, доказательства налицо: вы выслушали показания свидетелей, пропитали записи преступника и видели его собственноручные рисунки. Но главным доказательством является собственное заявление обвиняемого. Открытие, которое он себе приписывает, — не более, чем дьявольский обман. Как еще назвать этот Amor Veneris? Обвиняемый якобы обнаружил орган, управляющий волей, любовью и удовольствием женщины, словно душевную волю и телесное удовольствие можно приравнять друг к другу! Как же назвать того, кто намерен вознести Дьявола на Божественную высоту? Только пособником Дьявола.

Что представляет собой так называемый Amor Veneris с чисто анатомической точки зрения? Слова, пустые слова. Вы можете снова и снова исследовать женские половые органы, но вы не найдете там никакого Amor Veneris, никакого органа, который не был бы описан Руфом Эфесским, Авиценной или Юлием Поллуксом. Возможно, Amor Veneris — это всего лишь «нимфа», о которой говорит Беренгар, или praputio matrices, уже в десятом веке описанный арабом Али Аббасом. Итак, я повторяю: перед вами слова, пустые слова. Или, возможно, "открытием " обвиняемого является tentigenem, о котором упоминает Абулькас? Слова, дьявольские слова.

Но предоставим свидетельствовать в пользу обвинения самому преступнику. Выслушайте его аргументы, и его собственные слова докажут мою правоту.

ЗАЩИТА

Защита обвиняемого была назначена на 3 апреля. Матео Колон вошел в аудиторию, где заседал Верховный Трибунал, с единственным оружием — убежденностью в своей правоте. На нем был шерстяной камзол, голову до половины лба прикрывал берет, который он снял не раньше, чем приблизился к возвышению, где сидели судьи. По правую руку от Трибунала стоял его обвинитель, декан Алессандро де Леньяно. Кардинал Карафа напомнил пункты обвинения, выдвинутые против Матео Колона, и, покончив с этой формальностью, предложил анатому приступить к защите.

Все взгляды устремились на удрученную фигуру обвиняемого. Он стоял перед судом, не находя нужных слов. Вернее, за время своего заточения он перепробовал столько различных вариантов своей защиты, что не сразу нашел нужные слова.

Оправдательная речь Матео Ренальдо Колона перед комиссией докторов богословия

Хотя обстоятельства, в которых я нахожусь, нельзя назвать ни благоприятными, ни подходящими, мне хотелось бы прежде всего поблагодарить Ваши Превосходительства за ту высокую честь, которую вы оказали моей скромной персоне, согласившись выслушать меня. Я говорю вам это потому, что в глубине души убежден, что при иных, не столь печальных обстоятельствах, уготованных мне судьбой, вы согласились бы оказать моему труду и моему открытию ваше бесценное покровительство. Я принадлежу к тем людям, которые полагают, что вопросы, имеющие отношение к плоти, сначала нужно осветить с точки зрения теологии, ибо ничто не существует вне Бога. Моя профессия — анатомия — призвана разгадывать замысел Творца и тем самым прославлять Его. Вы все — известные теологи, чье знание основано не на одной лишь вере, но и на разуме. Каждое слово моего труда, который вы прочитали, проникнуто верой. Этим я хочу сказать, что слова Священного Писания существуют не только на бумаге; всякий раз, когда я исследую тело, я вижу в нем творение всевышнего, в каждой его частице я читаю Слово Божие, и моя душа трепещет.

Прежде чем изложить доводы в свое оправдание, хочу сказать, что не теряю надежды на то, что, выслушав мои слова, вы возьмете под ваше мудрое покровительство открытие, которое мне было дано совершить, а также его свидетельство — мой труд «De re anatomica».

Я понимаю, что в устах моего обвинителя некоторые из моих утверждений могут показаться опасными фантазиями. Из моих анатомических рассуждений можно вывести ряд положений, касающихся морали. Я хочу вам сказать: выдвинуть некий тезис относительно тела —значит неизбежно выдвинуть другой — относительно души. Мои открытия касаются анатомии; если из данного мною описания функций органов следует метафизическая доктрина, то пусть философы отделяют одно от другого. Я всего лишь скромный анатом, у которого нет иной цели, кроме как толковать творение Всевышнего, тем самым прославляя Его.

Далее я хочу сказать, что ни одно из слов моего труда "De re anatomica " и ни одно из слов, которые я собираюсь здесь произнести, не противоречат Священному Писанию, напротив, меня всегда вдохновляла его Истина — я убежден, что вы не усомнитесь в сказанном мною, когда я закончу свою защиту.

Позвольте мне для ясности изложения разделить мое выступление на девятнадцать частей.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Отчего кинезис является способностью тела, но не души

Позвольте мне вскользь коснуться некоторых вопросов, имеющих отношение к телу и его основным функциям, а также обратить ваше внимание на некоторые связи, которые мне удалось установить.

Тут анатом сделал долгую паузу, привлечь внимание судей.

Прошу вас взглянуть на эти механические фигуры, — произнес он, указывая в направлении окна, за которым ясно виднелась Часовая башня. И в тот же миг, как будто обвиняемый заранее все рассчитал, зазвонили колокола. — Взгляните на движение этих бронзовых фигур, — повторил он, не только пробудив интерес у докторов богословия, но и добившись впечатления, что автоматы выполняют волю говорящего. — Взгляните на эти бронзовые фигуры, бьющие в колокола, а также на сами часы, потому что именно об этом я и собираюсь говорить — о движении. Для начала скажу вам, что принцип действия этого точного механизма ничем не отличается от принципа, управляющего движением наших тел.