Море и небо лейтенанта русского флота - Александр Витальевич Лоза

на так называемом Куликовом поле. На аэродроме силами солдат и матросов спешно возвели три каркасно-парусиновых заграничных ангара, ангар из досок на шесть аэропланов, две сигнальные мачты для определения направления и силы ветра и сигнализации пилотажа и разборное здание офицерского собрания школы. Парусиновые ангары, в форме больших шатров, разместили вдоль шоссе, а деревянный ангар – чуть сбоку. В здании находившегося здесь ранее летнего иллюзиона – синематографа оборудовали казарму команды солдат и матросов, обслуживающих школу. Для ремонта аэропланов построили деревянные здания мастерских: столярной, сборочной, кузнечной, моторной, бетонный погреб для хранения бензина и деревянное ограждение летного поля.

Материальную часть школы составили восемь доставленных из Франции аэропланов: два биплана «Фарман» с моторами «Гном» по 50 лошадиных сил, три моноплана «Блерио», один из которых был учебным, с мотором «Анзани» в 25 лошадиных сил, один биплан «Соммер» и два моноплана «Антуанетт». Аэропланы прибыли в разобранном виде в огромных ящиках, и механикам потребовалось несколько недель, чтобы собрать их и отрегулировать. После чего один из пустых ящиков приспособили под столовую офицерского состава.

Первый полет над Куликовым полем на аэроплане «Антуанетт» состоялся 16 сентября 1910 года. В Крыму стояла теплая золотая осень, как говорили в народе, – «бархатный» сезон. Погода баловала авиаторов – голубое небо и легкий ветерок. Но даже в таких комфортных погодных условиях аэроплан «Антуанетт» был достаточно капризным аппаратом. Пилот аэроплана «Антуанетт» лейтенант С.Ф. Дорожинский в тот день записал в «Дневнике работ и практических занятий на авиационном поле Севастополя»: «В 5 ч. утра приступлено к регулировке мотора. В 6 ч. мотор работал и давал 1200 об/мин, но полный ход развить не удалось. В 7 ч. утра удалось урегулировать мотор несколько лучше. 7 ч. 15 мин. Тщетные усилия подняться в продолжение 10 мин.

В 7 ч. 25 мин., уйдя на самый дальний угол линии, дал полный газ и развил ход до 70 верст в час, аэроплан быстро отделился и поднялся до 50 метров, сделал два полных круга над полем и плавно опустился к месту подъема».

Писатель-маринист Н. Черкашин позже писал об этом полете: «Русская морская авиация родилась на Куликовом поле. Не на реке Непрядве, а на том Куликовом поле, что нынче вошло в городскую черту Севастополя. Именно с него 16 сентября 1910 года поднял в воздух моноплан «Антуанетт» офицер флота лейтенант Станислав Дорожинский. Он пролетел над Севастополем… Весь город следил за его недолгим, но впечатляющем полетом. Заглохни мотор – и летчик был бы обречен: в Севастополе ни клочка ровной земли, на который можно было бы спланировать, – холмы, балки, бухты… Дорожинский благополучно вернулся на летное поле».

В середине октября лейтенант С. Дорожинский совершил полет над морем – над эскадрой, стоявшей на внешнем рейде. После чего летчика пригласили в городскую Думу Севастополя, где ему торжественно вручили памятный золотой жетон.

Прибывшему в Севастополь в конце октября шеф-пилоту М. Ефимову выбранное для аэродрома место совсем не понравилось, хотя в отличие от хмурого Петербурга с холодными, резкими ветрами и свинцовыми тучами, в Севастополе ярко сияло солнце и небо было голубым-голубым. Летное поле аэродрома, лежащее в узкой ложбине, зажатое с трех сторон постройками с телеграфными проводами, глубокими оврагами и пересеченное Балаклавским шоссе, абсолютно не защищенное от господствующих здесь западных ветров, с окружающей местностью, обуславливающей хаотичность воздушных течений, было не самым удачным местом для учебы начинающих пилотов, считал Ефимов.

Председателем совета Севастопольской авиационной школы Отдела Воздушного флота назначили начальника Службы связи Черноморского флота и председателя комитета Севастопольского аэроклуба капитана 2-го ранга Вячеслава Никандровича Кедрина. В качестве преподавателей-инструкторов в школе проходили службу армейские офицеры опытные авиаторы: капитан Зеленский на «Антуанетт», поручик Руднев на «Фармане» – представитель первого выпуска военных летчиков в Гатчине, штабс-капитан Матыевич-Мацеевич на «Блерио» и морские офицеры лейтенант Пиотровский, совершивший первый в России полет над водной поверхностью, на «Блерио» и лейтенант Комаров, получивший французский диплом летчика № 245, двадцатый русский летчик, на «Антуанетт». На заседании Отдела Воздушного флота в начале ноября 1910 года подполковник Макутин доложил о готовности базы аэродрома школы к полетам.

Приуроченный к торжественному открытию авиационной школы, первый номер «Севастопольского авиационного журнала» за 1910 год начинался словами: «Приступая к настоящему изданию с исключительной целью правдиво отражать вашу деятельность, господа завоеватели воздуха, мы вкупе со всей Россией шлем вам пожелание полного успеха в вашей самоотверженной работе».

…В четверг 11 ноября 1910 года аэродром на Куликовом поле был расцвечен флагами. Свежий северо-западный ветер трепал разноцветные полотнища и надувал полосатый «конус» указателя направления ветра, установленный на сигнальной мачте. На открытие авиационной школы из Петербурга в Севастополь пожаловал сам «шеф авиации» Великий князь Александр Михайлович. После богослужения и окропления аэропланов святой водой состоялось торжественное открытие школы. Великий князь Александр Михайлович объехал летное поле и, подъехав к ангарам, дал старт полетам аэропланов. На аэродроме присутствовало множество зрителей – жителей Севастополя. Защелкали затворы фотоаппаратов репортеров. «Севастопольский авиационный журнал» писал о первом дне полетов: «Этот день надо считать днем открытия учения школы авиации и первым авиационным днем в Севастополе, с 9 часов утра начались подъемы и продолжались с небольшим перерывом для обеда, до самого наступления темноты. Полеты в этот день были следующие – до обеда инструктор Ефимов на «Фармане» летал с учениками лейтенантом Подгурским – 13 минут, капитаном 2 ранга Кедриным – 18 минут, подполковником Макутиным – 14 минут. У инструкторов штабс-капитана Матыевича-Мацеевича и поручика Руднева до обеда дело не ладилось – моторы плохо работали, было сделано по несколько пробных подъемов, но вследствие остановки моторов приходилось тотчас спускаться. Полеты после обеда: инструктор М.Н. Ефимов летал с учениками – капитаном 2 ранга Кедриным – 15 минут, лейтенантом Подгурским – 15 минут, подполковником Макутиным – 20 минут. Инструктор Е.В. Руднев летал на «Фармане» с учениками – корнетом Бахмутовым, поручиком Виктор-Берченко, штабс-капитаном Быстрицким».

На следующий день погода испортилась и была нелетной еще двое суток. Вот почему вторым полетным днем стало воскресенье – 14 ноября, когда погода позволила подниматься аэропланам в небо. Именно с 14 ноября 1910 года в Севастопольской авиационной школе Отдела Воздушного флота официально началась подготовка летных кадров для армии и флота. «Севастопольский авиационный журнал» сообщал: «Этот день надо считать днем открытия учения школы авиации и первым авиационным днем в Севастополе. С 9 часов утра начались подъемы в воздух и продолжались с небольшим перерывом на обед, до самого наступления темноты».

Первая группа летчиков-учеников состояла из 14 офицеров и 20 нижних чинов, в том числе и пяти офицеров морского ведомства: капитана 2-го