Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

согласился он. — Хотя, как торговый агент, я не должен бы этого признавать.

Он улыбнулся, показывая, что шутит, но мы оба понимали — такие шутки всегда отражают реальное положение дел.

— А если не секрет, откуда берётся такая вода? — поинтересовался я. — Просто у меня документы настоящие, но с местными особенностями я не знаком, не хотелось бы попасть впросак.

Торговый агент бросил взгляд по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и слегка понизил голос:

— Говорят, разливают на тех же заводах, просто ночной сменой, втихаря от начальства. Но сам я такую дрянь не пью, мне хватает денег на качественную воду с официальной печатью.

— Разумно, — кивнул я, не развивая неудобную тему. — Не желаете взглянуть на мой товар? Уверяю, качество отменное.

Торговец замешкался, однако, в конце концов решился.

— А знаете что, — махнул он рукой. — Покажите.

Мы отправились к моему фургону. Усатый осмотрел бутылки с профессиональной дотошностью. Проверил этикетки на просвет, постучал по стеклу ногтем, даже принюхался к содержимому, открыв одну.

К сожалению, я знал что обнаружить таким образом элементалей невозможно. Скорее всего агент делал это для успокоения собственной совести.

— Вроде и впрямь неплохо, — заключил он, доставая из портфеля потрепанную записную книжку. — Сколько хотите за всё?

— Двести рублей, — заранее заломил я цену, ожидая торга.

Примерно столько же и стоили бы десять ящиков воды у любого из продавцов.

— Ха! — он даже усами дёрнул от возмущения. — Сто, и то только из уважения к вашей предприимчивости.

— Сто пятьдесят, — поправился я. — Это же чистейшая вода, сами убедились.

— Сто двадцать, — он постучал пальцем по бутылке. — И это с надбавкой за срочность.

Я сделал вид, что колеблюсь, хотя был готов отдать всё и за сотню, лишь бы избавиться от груза и получить деньги.

— По рукам, — наконец согласился я.

— Вот и славно! — усатый просиял.

Мы ударили по рукам, и агент отсчитал мне один империал и еще двадцать рублей бумажными купюрами. Считал он быстро, но аккуратно, явно чувствовался большой опыт.

Купив ящики, агент отошел к водоходу, и вскоре вернулся с парой грузчиков. Они сноровисто перетаскали ящики с водой на судно.

— Вот моя визитка, — усатый порылся в портфеле, — Семён Аркадьевич Крюков, независимый торговый агент. Если будет ещё товар, обращайтесь. Закупаюсь здесь каждую неделю, прибываю на «Коршуне».

Я не стал его огорчать, что планирую покинуть городок в самое ближайшее время, поэтому уверенно кивнул в ответ и распрощался.

Теперь у меня были деньги, осталось решить вопрос с билетом.

Вот только «светиться» лишний раз не хотелось. В памяти ещё свежо было лицо той кассирши, которая так внимательно меня разглядывала. Мало ли, вдруг «Стая» уже разослала приметы по всем кассам или допросит её, когда спохватится.

Я всегда слышал, что родство со стихией влияет на характер мага. «Земляные» прут напролом, как бараны, огневики вспыльчивы, как порох, а маги ветра «витают в облаках», забывая о земных делах.

Я считал, что это скорее предрассудки, из тех, что сочиняют обыватели, чтобы объяснить непонятное. И только сейчас, наблюдая за собственными действиями, в полной мере ощутил такое на себе.

Вода всегда найдет себе дорогу. Она безошибочно находит слабые места, просачивается сквозь малейшие щели, подтачивает опоры и оказывается там, где её совсем не ждут. Капля точит камень не силой, но постоянством.

Зачем разбивать голову об стену, если всегда найдется лёгкий и удобный обходной путь.

* * *

Напевая себе под нос легкомысленную песенку, подхваченную мной у пристани, я вернулся к фургону. Мелодия была из тех, что прилипают как репей.

В этом сезоне она была особенно популярна, так что звучала и с палубы водохода, и из прибрежных кафе и вообще, буквально отовсюду.

Смысла я не запомнил, но в голове вертелись слова припева: «Нормальные герои всегда идут в обход»!

С этими словами я прихватил бутылку «Крови дракона» из контрабандного товара и направился к пристани.

На первой линии всё было чинно-благородно — магазины с витринами, конторы пароходных компаний, приличные гостиницы.

Но стоило мне слегка углубиться в ближайшие переулки, миновать парикмахерскую с облупившейся вывеской и лавку старьёвщика, как сразу обнаружил то, что требовалось.

Тихий скверик с пересохшим фонтаном в центре. Чаша потрескалась, обнажив ржавую арматуру, а фигура нимфы с кувшином потеряла голову, что придавало композиции зловещий вид.

Фонари по периметру были методично разбиты. Стекло хрустело под ногами. Не удивлюсь, что разбили их сами обитатели сквера, для того, чтобы посторонние не таскались к ним по ночам и не беспокоили своим присутствием.

На скамейках, покрытых резными автографами поколений влюблённых, копошились несколько бродяг. Этот парк был у них чем-то вроде общежития под открытым небом.

Я рассматривал каждого, ища того, кто подойдёт для моего замысла.

Тот, у края — слишком молод, лет тридцать, не больше. Скорее всего, обычный пьяница. Слишком ленив или глуп чтобы работать, слишком труслив чтобы заниматься чем-то незаконным.

А, может, просто жена из дома выгнала после очередного загула, вот и ночует на лавке. Одежда вон почти новая, не успевшая истрепаться. Отоспится, нарвёт цветов на соседней клумбе и пойдет на коленях прощения просить.

Второй с пустыми глазами, уже ничего не соображает. По нему видно, что человек полностью опустился. Душа и воля покинули это тело, оставив оболочку доживать бессмысленные годы.

А вот третий…

Пожилой оборванец с лицом, изрезанным морщинами, словно старая географическая карта. Седая борода, когда-то явно ухоженная, теперь спуталась. Но что-то в его осанке говорило о былом достоинстве.

Такие люди падают с высоты, но что-то от прежнего положения в них остаётся навсегда.

Я подошёл к нему.

— Добрый день, — начал я подчеркнуто уважительно. — Не желаете ли заработать?

Старик медленно повернул голову. Его глаза были удивительно ясными, ни намёка на алкогольную муть. Он смерил меня оценивающим взглядом.

— А ты кто такой? — хрипло спросил он.

— Человек с предложением, — ответил я. — И с кое-чем интересным, что может стать вашим.

Я продемонстрировал бродяге бутылку вина, и заметил, как дернулся его кадык.

— «Кровь дракона»? — шепнул он, и в голосе прорезалось что-то похожее на благоговение. — Настоящая?

— Убедитесь сами, — я вложил бутылку в его руки.

Старик осмотрел печать и этикетку, держа бутылку аккуратно, чуть ли не благоговейно. Его лицо смягчилось, на мгновение в нём проступили черты совсем другого человека. Того, кем он был когда-то.

— Печать подлинная, — бормотал он, поворачивая бутылку к свету. — Год розлива… да, всё сходится. Настоящая, ей-богу настоящая.

— Без всяких сомнений, — подтвердил я.

— Что от меня требуется? — решительно выпрямился он. — И учтите, молодой человек, что бы вы там себе