Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

в строгом сером платье и очках, вылитая гувернантка, читала книгу при тусклом свете лампы. Как она вообще что-то различает в этом полумраке?

И тут из дальнего угла раздался звонкий женский голос:

— Благодарю, но я предпочитаю путешествовать в одиночестве.

Я присмотрелся внимательнее. Трое подвыпивших мужчин окружили молодую женщину.

Внешность и одежда, особенно окладистые бороды и картузы с блестящими козырьками выдавали в них торговцев.

— Да ладно вам, барышня! — гоготал самый грузный, с красным от выпивки лицом. — Чего одной-то скучать? Мы компания веселая, не обидим!

— Я ценю ваше… гостеприимство, — голос девушки был ровным, но в нем слышалось напряжение. — Но я действительно устала и хотела бы отдохнуть.

— Устала она! — подхватил жилистый, судя по подхалимской манере держаться, приказчик. — Так мы и не мешаем! Наоборот, развлечем, развеселим!

— У дяди Семена такие истории есть! — встрял молодой. — Про столицу, про торговцев иностранных! Интересно же!

— Вот именно! — толстяк попытался взять ее за руку. — Митька правду говорит! Я в Каменске с самим городским головой водку пил! Могу и вас с ним познакомить, ежели что!

Девушка отдернула руку:

— Не надо меня ни с кем знакомить. Я прошу вас уйти.

— Ишь какая! — обиделся толстяк. — Гордячка! Думаешь, лучше нас? А сама в третьем классе торчишь!

Оба подпевалы подсели с двух сторон, отрезая пути к отступлению.

Я внимательно рассмотрел девушку. Даже в полумраке трюма было видно, что она не из простых. Светлые волосы аккуратно уложены в прическу, ни волоска не выбилось. Осанка прямая, как у выпускницы благородного пансиона. Карие глаза смотрели с достоинством, несмотря на явную тревогу.

Особенно выдавали её руки. Ухоженные, с длинными тонкими пальцами. Таких рук у прачки или швеи не бывает.

Да и одежда выглядела скромно, но необычно в подобном окружении. Темно-синее дорожное платье из хорошей шерсти сидело безупречно. На ногах ботинки из мягкой кожи, явно ручной работы. К хорошей обуви привыкаешь быстро, а вот отказываться от комфорта после очень тяжело.

Студентка из хорошей семьи, сразу определил я.

Девушка как две капли воды походила на моих однокурсниц в Академии.

Но что заставило ее выбрать третий класс? Конфликт с семьей из-за выбора профессии? Внезапное разорение? Или, что более вероятно, бегство от навязанного брака, классическая история, хотя и навеянная романтическими книжками.

Архимаг в моей памяти насмешливо фыркнул. Во все времена юные идеалистки сбегали от родительской опеки, веря в своё предназначение и светлое будущее.

— Не стесняйтесь, милочка! — толстяк уже совсем обнаглел. — У меня в Каменске три лавки! Могу вас озолотить, только будьте поласковее!

— Это недостойное предложение, — холодно ответила девушка.

— Недостойное⁈ — взвился торгаш. — Да ты знаешь, сколько девок за такое предложение в очередь встанут⁈

— Дядя Семен только вчера одной вертихвостке платье шелковое купил! — поддакнул Митрий. — За одну ночь!

— Заткнись, дурак! — рявкнул на него толстяк, но было поздно.

Девушка встала.

— Мне противно слушать ваши гнусности. Уйдите немедленно!

— Да что ты ломаешься-то? — жилистый Прохор преградил ей путь. — Мы ж по-хорошему! Семен Потапыч человек щедрый!

— И влиятельный! — добавил Митрий. — У него связи по всему Озерному краю!

— Вот именно! — толстяк попытался усадить девушку к себе на колени. — А коли будешь выделываться, тогда пожалеешь!

Она вырвалась и вскочила, но молодой приказчик загородил проход.

— Куда же вы, красавица? — заржал он. — Дядя Семен вас не обидит!

В карих глазах девушки мелькнуло отчаяние. И тут я понял — придется вмешаться. Мало того, что терпеть не могу таких типов, так еще и девушка явно заслуживала лучшего обращения. Да и вообще, что-то в ней было… интересное. Любые неправильности привлекают внимание, а она смотрелась в салоне третьего класса совершенно чужеродно.

Я спустился с лавки и к веселой компании с самым дружелюбным видом.

— Господа хорошие, — обратился я вежливо. — Не соблаговолите ли оставить даму в покое? Видно же, что ваше общество ей не по душе.

Все трое повернулись ко мне. Толстяк, тот самый дядя Семен, смерил меня оценивающим взглядом. Увиденное его не впечатлило. Такие люди всегда судят о вещах слишком поверхностно.

— А ты кто такой, чтобы указывать? — прорычал он. — Иди своей дорогой, пока цел!

— Может, я и пошел бы, — развел я руками. — Да некуда. То ли меня с вами тут заперли, то ли вас со мной. А сами-то что думаете?

— О чем это он⁈ — взвизгнул мелкий. — Ты нам что угрожаешь⁈

— Ты за языком следи! — взревел бородатый. — Ты чего, драться лезешь? Нас трое, а ты один!

— Математика — великая наука, — согласился я. — Но иногда качество важнее количества.

— Это он на что намекает? — растерянно спросил Митрий.

— На то, что вы втроем едва ли имеете шансы против меня одного, — пояснил я любезно.

Молодой приказчик побагровел:

— Да я тебя сейчас!..

— Что «меня»? — я изобразил живой интерес. — Продолжайте, не стесняйтесь. Что именно вы собираетесь со мной сделать?

— Заткнись! — рявкнул бородатый. — Последний раз говорю, вали отсюда!

— А если не свалю? — поинтересовался я. — Что тогда? Изобьете меня втроем? При всех этих свидетелях? — я обвел рукой трюм. — Уверены, что это хорошая идея для уважаемых торговцев?

— Свидетели? — бородатый оглянулся. — Да тут никто ничего не видит!

И правда, пассажиры старательно изображали слепоглухонемых. Но я знал, стоит начаться драке, и они все прекрасно «прозреют». Особенно если дело дойдет до разбирательства.

Поэтому старательно провоцировал торгашей на активные действия. Словами от них ничего не добиться, да и разговор мне наскучил.

— Последний раз предупреждаю, — сказал я, понизив голос. — Просто уходите. По-хорошему.

Толстяк побагровел:

— Да ты совсем охренел, щенок!

Он замахнулся своим мясистым кулаком. Медленно, неуклюже. Смешно.

Я чуть сместился в сторону, одновременно собирая влагу с пола под его ногами. В трюме всегда сыро, а уж после того, как тут целый день дышали десятки людей… В общем, материала для работы хватало.

Толстяк поскользнулся на внезапно ставшем скользким полу и с грохотом рухнул, снося ближайшую лавку вместе с чьими-то пожитками. Мешки и узлы полетели во все стороны.

— Семен Потапыч! — взвизгнул молодой приказчик.

Жилистый приказчик не стал ждать.

— Получай, сукин сын! — он бросился на меня, подбадривая себя воплем.

Пришлось проявить чуть больше изобретательности.

Резким движением руки я нагрел пот прямо на его коже. Не сильно так, градусов до шестидесяти. Но когда это происходит внезапно…

— А-а-а! — Прохор взвыл, хватаясь за обожжённые бока. — Горю! Горю!

Молодой попытался зайти сзади. Храбрости у него было как у мокрой курицы, но выслужиться перед дядей хотелось.

Я собрал капли влаги из воздуха и резко брызнул ему в лицо. Парень инстинктивно зажмурился и отшатнулся. Всего один толчок ладонью в грудь,