Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий

— Я точно знаю, что хлопок лучше всего, мой господин, — скорбно вздохнул мастер. — Но я поищу. Помнится, древние мастера в Мин использовали кору тутового дерева. Растет здесь такое?

— Вряд ли. Но кора имеется у любого дерева. Экспериментируй!

…Каждая поставленная задача порождала вопросы. А поиск их решения — новые вопросы. Наполеону очень нужны были и крепость, и производственные линии. Чуть ли, не завтра. Но ком задач нарастал, неизбежно отодвигая заветную цель.

С литейщиком Ваном Чжоли он поговорил отдельно, чтобы не слышали лишние уши. Потому что его мастерам придется делать нечто совершенно новое. И, если порох или бумага стоят в первой очереди, но литейщики войдут в нулевую.

— Пока новые пушки делать не будем, мой друг. Но не расслабляйся, у меня к тебе две важные задачи. Отбери мне дважды по десятку лучших мастеров. Первый десяток — самые надежные и доверенные. Их я отвезу в Руан, и они, под строгим контролем Кардака начнут чеканить золотую монету. Потребуется сделать формы и наладить производство.

Денежная система Франции Наполеону не нравилась. 3 денье составляли один лиард, четыре лиарда — один су, 20 су — один ливр. Крупная монета — экю — вообще была разная. По весу, составу и, соответственно, стоимости. Генерал решил начать чеканку экю, равного пяти ливрам. Или ровно сотне су. Причем, свои су он тоже планировал делать — но после того, как появится собственное серебро. Наполеон уже нашел в Руане еврейского менялу, который обещал помочь подобрать идеальные сплавы для обеспечения точной стоимости будущих монет. Чеканка собственных денег нужна не только для удобства расчета, но и для пропаганды. Это будут деньги не региона, не короля — а деньги Франции. Цельной и единой.

— А вторая бригада? — поинтересовался невозмутимый Ван.

— О! Тут еще интереснее, — Наполеон даже потер ладони. — Нужно наладить отливку металлических брусочков. Крохотных, но абсолютно одинаковых. И на торце каждого брусочка должна быть буква. Но в зеркальном отражении. Каждой буквы мне потребуется по несколько сотен. Разрешаю тратить на это все запасы металлов, что есть у тебя. Подумай, из чего лучше всего их делать? Медь точно не пойдет — сильно мягкая. Попробуй бронзу. Кажется, у тебя и латунь есть? Или олово? Важно, чтобы усадка была минимальной — дабы форма не искажалась.

— Я лучше пойму, если ты объяснишь мне, для чего они, — спросил литейщик.

— Хорошо, — и Наполеон выдал Вану краткий обзор наборного книгопечатания.

К его удивлению, оказалось, что нечто подобное в Китае уже существовало, и Ван Чжоли, в общих чертах, знаком с принципом. Но описанная генералом конструкция даже китайца поразила своей завершенностью.

«Гутенберг, кажется, уже живет тут недалеко — в Германии, — размышлял Наполеон. — И скоро он построит свой первый печатный станок… Построил бы! Но мы сделаем раньше и гораздо лучше. А еще в огромном объеме!.. Может быть, я даже этого Гутенберга найму к себе».

Книгопечатание — вот каким новым оружием генерал собрался покорить Францию. Для Англии ему и пушек с ружьями хватит.

…Беседы то с одним, то с другим мастером затянулись почти до заката, но Наполеон не хотел ночевать в необустроенном лагере и заспешил в Руан. Тем более, что наутро у него были запланированы новые встречи. Генерал не забыл о необходимости тепло одеть своих воинов к осени. Только вот собственные мастера в этом вопросе ему не могли помочь. При Армии было немало портных, но тот же Нагири верно заметил: французы носят шерсть. И в новом деле ему больше подойдут местные ремесленники. Тем более, что Руан славился своими суконщиками. Торговец Пезан пообещал свести главнокомандующего с «лучшим портным» Руана.

Гийом Клеман был огромен. Ростом выше даже многих французов, с широкой спиной, круглым пузом, он еще и одежду носил с невероятным обилием складок, призванных показать, что достаток у него есть, и на материю он не скупится. Зато от подобных одеяний портной казался еще огромнее. Когда Клеман зашел в кабинет генерала, то занял в нем всё свободное пространство. Казалось, его масса даже свет выдавила обратно в окно. При этом мастер портной оказался не медлительным увальнем, а очень живым, подвижным и болтливым.

— Можете сшить такое?

Наполеон выложил перед ним несколько набросков зимней одежды. Один вариант — традиционная армейская шинель из его времени — длинное пальто прямого покроя с двумя рядами пуговиц. Такое могло пойти малоодоспешенным солдатам: Дуболомам, Псам, Женихам. Морякам еще. Но для латников — Головорезов, Самураев, китайцев — он разработал широкий запашной плащ с прорезями для рук и большой пелериной, которую можно накидывать на голову.

— Это… — Гийом Клеман на миг запнулся и перестал болтать. — Что это, Ваша Светлость? Святой Претекстат! Зачем вам это убожество? Ваша Светлость, позвольте, я лично сошью для вас прекрасный пурпуэн! Поверьте, я лучший в этом, и к королю на прием не стыдно пойти! У меня как раз имеется отрез с золотым шитьем — берёг для исключительного случая! Так вот, для вас ничего…

— Мне нужны именно такие одеяния. Сможете?

— Смогу, конечно… — Гийом всем своим видом демонстрировал, как это его унижает. — Но зачем вам эта ужасная одежда?

— Разве должно это вас волновать?

— Простите, Ваша Све…

— Возьметесь за мой заказ? — Наполеон уже приловчился пресекать поток слов из нутра необъятного портного на самом старте.

— Как можно отказать спасителю Орлеанской Девы! — замахал ручищами Клеман. — Дозвольте измерить…

— Стоп. Вы не поняли, Гийом. Это не мне, а для моих солдат. И шить надо не по фигуре, а несколько разных вариантов по размеру. Такие… усредненные.

— Для солдат? — Клеман даже не пытался скрыть разочарование. — И сколько?

— Порядка двенадцати тысяч изделий, — увидев, как мастер начал жадно хватать ртом воздух. — Гийом, успокойтесь! Это заказ на многие месяцы.

— Ваша Светлость, вы не понимаете. Я могу над одним платьем неделю заниматься. Даже две!

— Но вы же видите, как тут всё просто. Можно делать гораздо быстрее. Работать по одинаковым лекалам — на поток…

— Ваша Светлость! — Клеман выкрикнул с упрёком. — Я мастер! Я уважаемый портной Руана. Много лет мне пришлось достигать своего мастерства. Разве можно стать хуже себя?

— Но можно же найти решение, — Наполеон уже начинал злиться. Этому балбесу искать бы возможности, ведь такой большой заказ обеспечит его работой надолго; он же кочевряжится. — Вы получите от нас внушительный аванс: наймите людей, расширьте производство…

— Расширьте? Сударь, — потрясенный портной даже забыл про «светлость». — Вы прибыли издалека и не ведаете, как положено жить… — он внезапно оборвал фразу. — Все мастерские нашего цеха связаны статутом. Эти правила вносят справедливость в наши отношения. Никто не делает плохую одежду, никто не задирает цены, никто не пытается отнять у других работу. Цех запрещает нанимать подмастерьев или вводить оборудование сверх положенного. Это просто невозможно. И это… оскорбительно.

Наполеон уронил руки на стол. Получалось, в условиях города вообще ничего невозможно сделать?

— А если я выйду на весь ваш цех? Предложу всем мастерски одинаковый заказ. И все мастера выполнят равную долю работы. Это ведь не помешает… справедливости?

— Всем делать… это? — Клеман брезгливо покосился на эскизы шинелей. — Ваша Светлость, я вам от чистого сердца скажу: любой другой заказ нашим мастерам покажется привлекательнее этого. А коль уж вы вознамеритесь загрузить работой весь цех, то портные будут стараться избежать этого всеми силами. Сторонние заказы вырастут в цене, значит, те, кто будут шить для вас, окажутся еще и в проигрыше.

Каждой фразой портняжка-здоровяк бил Наполеона, словно, пудовым молотом.

— Скажите, а сырье на пошив этого… этой одежды у вас есть?

— Я намерен заказать его у городских сукноделов… — к концу фразы генерал уже почувствовал, где подвох.

— Вы ведь говорите о 12 тысячах костюмов. Представляете, сколько кусков сукна потребуется на это? Я помню, когда сам еще был зеленым подмастерьем, в те славные времена в Руане делали до 4–5 тысяч отрезов сукна в год! Но потом началась война, и король Генрих (отец нынешнего) пришел в Нормандию. Потом Бургундский герцог перешел на сторону Англии — и английское сукно широким потоком потекло в его владения: Фландрию, Брабант, Голландию. Грустно признавать, но самое дешевое и весьма неплохое сукно теперь делают там. Мы же, кроме местной шерсти, закупаем сырье в Кастилии. Что до войны было не так трудно, теперь же… В общем, не смогут наши сукноделы сделать ткань на 12 тысяч. Даже за год. Но и то, что они делают — они делают для КОГО-ТО. Это сукно уже кому-то обещано или даже продано заранее. Понимаете, Ваша Светлость? Вы хотите, чтобы мастера сделали дополнительно 30–35 тысяч туазов ткани! Да еще и одинаковой! Чтобы потом клеветники говорили, что руанцы разучились делать изысканное и разнообразное сукно!