Палочники - Эдвард Ли

ним тянулись несколько рядов длинных соединенных складских помещений; каждое помещение было оснащено дверью гаражного типа. Гарретт бродил среди рядов добрых двадцать минут, прежде чем нашел ее. Ему пришлось несколько раз повернуть ключ вперед и назад, прежде чем он с трудом повернулся. Затем он воскликнул: "Уууф!", схватившись за ручку и потянув ее на себя. Дверь не сдвинулась с места.

"Черт возьми, спокойно, я журналист, а не гребаный погрузчик. Либо эта дверь тяжелее Уильяма Говарда Тафта, либо ее не открывали годами".

Еще несколько сгибающихся назад буксиров немного пошевелили дверь, затем заржавевшие колеса гусениц начали скрежетать по рельсам. Наконец дверь с грохотом открылась.

Гарретт осмотрел внутреннее пространство фонариком.

Склад был пуст, за исключением одного маленького черного чемодана.

"Почему-то я не думаю, что это медицинская сумка Джека Потрошителя..."

В этом чертовом месте даже не было верхнего света; хилый фонарик Гарретта должен был сгодиться. Он встал на колени у чемодана, заметил, что он потертый, потрескавшийся и очень старый.

Когда он открыл крышку, он направил туда фонарик, и...

* * *

Вывеска на его столе была впечатляющей; гравированная латунная табличка гласила: "Достопочтенный Уиллард Г. Фаррелл, Апелляционный суд США".

Однако его работа была далеко не такой впечатляющей, как вывеска.

Было десять часов вечера, и судья Фаррелл все еще находился в своем кабинете. Взять мир судебной системы штурмом? Уравновесить весы правосудия? Сделать страну лучшим, более справедливым местом для граждан, защищенных Конституцией?

Едва ли.

Промежуточные обзоры и оценки, один за другим. Федеральная торговая комиссия, Национальный совет по трудовым отношениям, Комиссия по ценным бумагам и биржам, плюс дискреционные территориальные суды по рассмотрению бóльшего количества апелляций по товарным знакам и авторским правам, чем он мог бы помахать молотком.

"Черт возьми, это скучно", - подумал судья за широким, загроможденным столом.

Скучно, да, но давление было; оно всегда было. Если судья Фаррелл допустит даже самую незначительную оплошность, дело может быть передано в Верховный суд, и эти двенадцать брюзг, которых он определенно не хотел, цитировали бы его в обратном порядке, который мог бы войти в историю.

За его спиной, в окне, Вашингтон, округ Колумбия, сверкал под размазанными звездами. Фаррелл надеялся, что солнце не взойдет, когда он, наконец, закончит.

Он устало протирал глаза, когда его дверь открылась.

- Еще один длинный день, да, сэр? - спросил мускулистый маршал США по имени Вилли.

Маршалы обеспечивали безопасность здания; Вилли был капитаном ночной смены...

- Ты прав, Вилли. Иногда мне кажется, что федеральные преступники делают это со мной специально, потому что знают, что я не получаю сверхурочных.

Вилли скромно усмехнулся. Он оглядел темный кабинет.

- Вы здесь сегодня один, сэр?

- Да. Только я и мое одиночество, - пожалел судья. - Мой секретарь и научные сотрудники давно ушли, потому что они получают сверхурочные. Республиканская партия собирается урезать федеральный бюджет, и, похоже, они начнут с моих сотрудников.

- Но посмотрите на светлую сторону, ваша честь. У них будет больше денег, чтобы закачать их в Программу реабилитации художников граффити.

Фаррелл рассмеялся, потому что на самом деле существовала такая федеральная программа расходов.

- Вы выглядите довольно усталым, сэр. Хотите, чтобы я послал одного из своих людей через улицу за кофе?

- Нет, спасибо, Вилли. У меня кастрюля кофе.

- Хорошо. Я скажу охраннику в вестибюле, что вы все еще здесь.

- Спасибо. Если повезет, я уйду отсюда через несколько часов.

- Спокойной ночи, ваша честь.

Вилли ушел, оставив Фаррелла делать еще пометки за открытыми юридическими томами на своем столе. По крайней мере, маршалы США в здании позволили ему чувствовать себя в безопасности, хотя в этом пресыщенном офисе не было никакой опасности. Если бы он был федеральным прокурором по делу о "Законе о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях" - это было бы по-другому. Но в этом здании не было ни Готти, ни Джанканы.

Судья Фаррелл не видел, как тень скользнула, словно чернильная лужа, из книжной бухты. И он не услышал тихого хлопка патрона .380 с глушителем CZ83.

Достопочтенный Уиллард Г. Фаррелл умер прежде, чем скромная пуля успела покинуть его череп. Судья подался вперед, его лицо приземлилось на лист критериев проверки, описывающих функции Антимонопольного закона Шермана.

Тайный полевой оперативник, иногда известный как QJ / WYN, иногда известный как Джон Сандерс и множество других псевдонимов, появился из затененной книжной ниши.

Он бросил мимолетный взгляд в сторону окна, заметил Капитолий США, освещенный прожекторами. Затем он достал из кармана пиджака небольшой черный блокнот. Он раскрыл его, чтобы показать простой список имен.

Первым именем в списке было УРСЛИГ, ДЖ., и оно было перечеркнуто красным крестиком.

QJ / WYN перечеркнул еще одним красным крестиком следующее имя: ФАРРЕЛЛ, У.

Следующим было СВЕНСОН, Н., а после него: УБЕЛЬ, K.

Последнее имя в списке было ГАРРЕТТ, Х.

ГЛАВА 6

- Не нервничай, - сказал Майерс, запустив палец под узкий воротник.

- Ты не нервничаешь?

- Нет.

Линн была в красивом деловом платье цвета одуванчика, а Майерс - в своем лучшем костюме цвета угля. Они оба стояли в беспокойстве в безупречном, хорошо обставленном офисе.

На гербовой табличке на белой стене позади них было написано: ОФИС ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА СОЕДИНеННЫХ ШТАТОВ.

За стойкой администратора сидела сварливая, почтенного возраста секретарша с собранными в пучок волосами и большой грудью. Казалось, она не одобряла, что притворяется, будто вычитывает какую-то стенографию.

"Она прихлопнула бы нас, словно комаров, если бы предоставилась возможность", - подумала Линн.

Она и Майерс приехали сюда на короткую поздравительную встречу с вице-президентом, по сути, просто официальное похлопывание по спине за операцию несколько месяцев назад, в ходе которой они прижали красного китайского двойного агента в Сандийских национальных лабораториях и не оставили ему выбора, кроме как прийти к ним самому.

- Лучшее в полевых благодарностях - это то, что тебе никогда не нужно беспокоиться о том, где их повесить, - заметила Линн.

- Да, - согласился Майерс.

- Представляешь, как бы разозлился Вилли Мейс, если бы ему приказали не раскрывать свое место в Зале славы?

- Долг и служба - вот все, что нас волнует, верно? И большая зарплата.

Майерс усмехнулся. Награды и благодарности, подобные этой, конечно, были засекречены и существовали только в виде индексов в каком-то компьютерном файле или книге в сейфе. Это казалось таким же глупым, как мемориал ЦРУ оперативникам, погибшим при исполнении служебных обязанностей; на стене в вестибюле штаб-квартиры