Долг ведьмы (СИ) - Шагапова Альбина Рафаиловна

— Что вы делаете среди первокурсников, студент Филаткин? — голос учительницы мягкий, почти нежный, однако, отдающий прохладой. Тон бесстрастный, отстранённый. Сразу же возникает ассоциация с луной, такой же далёкой, холодной, чуждой.

— Пришёл навестить сестру, — бойко отвечает парень. — Знаете, ей, после того, что произошло сегодня утром, немного тяжеловато.

Вот почему он мне так напоминает Регину! Они родственники, и теперь этот мальчишка станет мне мстить, каждый день, каждую минуту. А при поддержке моих однокурсников превратить мою жизнь в ад будет довольно легко.

— Ваша сестра сама виновата в случившемся, — холодно отрезает лунная дева. — А вам, я вынуждена выписать штраф, за присутствие в чужой аудитории и отсутствие на своём занятии, а ещё, за применение магии, по отношению к первокурснику. Прошу покинуть нас, студент Филаткин.

Судя по хлопку двери, студент уходит. Остальные же, нарочито шуршат тетрадями, щёлкают ручками.

— Вставайте уже, — холодом веет чуть ощутимее. — Или вы так и будете валяться на полу? На перемене приведёте себя в порядок, а сейчас, записывайте лекцию.

Встаю, бреду к свободному(надо же?) месту, рядом с пузатым чиновником.

Открываю тетрадь, стараясь ни на кого не смотреть, не вслушиваясь в смысл, механически записываю долетающие до меня слова преподавателя:

— Первое, от чего должен отказаться маг- это штампы, ярлыки и стереотипы, — чеканит прекрасная преподавательница. — Боязнь чужого осуждения, сомнения и страхи блокируют ваши ресурсы.

Женщина в серебристом платье в пол, стоит у доски. Высокая, стройная, с водопадом белоснежных волос, струящихся по спине. В глазах пронзительная голубизна северных небес, кожа гладкая, белая, без намёка на румянец.

— Что использует маг во время колдовства? — голос струится серебристыми потоками, пронизывая пространство. И возникает стойкое ощущение, что воздух сгущается от её обаяния. Однокурсники застывают в восхищении. Мужчины, скользят взглядами по точёной фигурке, женщины застывают в удивлении, стараясь не упустить ни единого слова, доказать свою тягу к знаниям, к её предмету, к ней лично. На меня эти штучки не действуют. Я вижу лишь красивую и, наверное, счастливую женщину, высокомерную и гордую. «Зима Эмилия Францевна» искрятся серебристыми снежинками буквы на её бедже. Чует моё сердце, с этой дамой мы точно не поладим. Никогда не любила это время года.

— Свой творческий потенциал, — каркает Лидия, и тут же смущённо прочищает горло.

Тьфу! Уже давно на пенсии, а всё туда же!

— Совершенно верно, — благосклонно кивает Зима. — И сегодня, мы с вами будем учиться использовать своё творчество целенаправленно. Хочу вас предупредить, уважаемые студенты, не каждый уходит с моих занятий на своих ногах, а кто-то и вовсе погибает. Но надеюсь, с вами такого не произойдёт.

Что? Она серьёзно? Каждый урок может стоить нам жизни? Но почему все молчат, лишь блаженно, как-то заморожено улыбаются.

— Творческая энергия — это энергия созидания, преобразования мира. Именно умением творить, человек отличается от животного. А умением творить, изменяя реальность, отличает мага от человека обыкновенного. Только творческий потенциал позволяет нам использовать силы окружающего мира. Как черпать энергию природы извне, вас будут учить на другой дисциплине. Мы же с вами будем учиться использовать собственные резервы.

— И как же их использовать? — скрипит Регина. Сразу видно, всегда была отличницей, и в школе, и в институте. или что там она заканчивала? Хочет показать свою заинтересованность, рассчитывает на плюшки. Противно! Именно такие, глядящие в рот, охающие, задающие вопросы и становятся фаворитами начальников, пьют с ними кофе в обеденный перерыв и свысока смотрят на других, менее удачливых и расторопных сотрудников.

— Жаждите потренироваться? — серебристым колокольчиком смеётся Зима. — Ну что ж, извольте.

Все ахают, ожидая чуда здесь и сейчас, кроме меня, разумеется. Я ковыряюсь в собственных обидах, раз за разом прокручиваю ситуацию, случившуюся несколько минут назад. И что теперь делать? Старшекурсник, явно, применил магическое воздействие. Стоит ли об этом доложить Молибдену? А не сделаю ли я этим ещё хуже. Смогу ли я учиться, да и вообще существовать во враждебной обстановке, под прицелом ненавидящих, презрительных, раздражённых взглядов?

— Наш кабинет залит солнечным светом, вы, наверняка, заметили, — расхаживает Зимавает между партами, за ней тянется шлейф прохладного, мятно-свежего аромата. — На что он похож? С чем можно сравнить его золотистые потоки?

— На жидкое золото! — выкрикивает Стас, и покрывается красными пятнами от скупой похвалы учительницы.

— На топлённое масло! — медленно, словно обдумывая каждое слово, произносит Лидия. Зима благосклонно ей кивает.

— На мёд! — скрипит Регина.

— На шампанское в бокале, — с показной неохотой говорит Лера.

— На карамель, — торопливо вклинивается Света.

Я молчу. Солнце — есть солнце, и не похоже оно ни на масло, ни на карамель, ни на что. Не собираюсь участвовать в этом идиотском шоу «Учиться никогда не поздно». У меня свои проблемы, которые надо решать, своё место, куда нужно вернуться, а тратить время на ерунду, я не согласна… Я вернусь домой, найду способ. Ведь должен же он быть?

— Молодцы! — Зима хлопает в ладоши. — Теорию вы освоили. Приступим к практике.

Группа шепчется. Кто-то по-школьному складывает руки на парте, кто-то застывает в ожидании. Даже Светлана, нетерпеливо теребит пуговицу на платье. А ведь недавно рвалась к своим деткам. Тьфу! Продалась за отдых от кастрюль и стирки белья, за пляж, и за возможность уметь что-то, чего не умеют другие. А дети? Ничего, вырастут и без неё! Тоже мне, мамаша!

— Итак, подойдите к этому замечательному стеллажу, — учительница машет изящной белой ручкой в сторону полок, находящихся в углу. — Пусть каждый выберет то, что ему по душе. Кто-то великолепно плетёт из бисера, кто-то вяжет, кто-то рисует. Ваша магия — в вашем таланте. Прошу вас!

Группа, чуть ли не толкая друг друга, торопится к стеллажу. Спины, затылки, нервно-дрожащие руки, выхватывающие то один, то другой предмет. Анна берёт цветную бумагу, Лидия — моток ниток и спицы, Светлана — пяльцы и кусок ткани, Стас — какую-то деревяшку и напильник. Каждым из них овладевает радостное возбуждение, нездоровое нетерпение. Подхожу к полкам в числе последних. Мне ничего этого не нужно! Я хочу домой! К сестре! Хочу вновь просыпаться от звона будильника, слепо шарить ногами по полу в поисках тапок, и не найдя, шлёпать голыми пятками по холодному линолеуму на кухню, чтобы поставить чайник. Хочу трястись в трамвае, по дороге на работу, вглядываясь в тёмные, грязные окна, слышать ругань кондуктора. Хочу возвращаться домой, уставшая и вымотанная рабочим днём, готовить нехитрый ужин, болтать с сестрой, а потом, ложиться на диван с очередным романом в мягкой обложке. Беру с полки одиноко-лежащий лист бумаги и несколько цветных карандашей. Ловлю снисходительный, почти брезгливый взгляд преподавательницы. Плевать!

— Я надеюсь, что вы сделали правильный выбор, уважаемые студенты. — ослепляя белоснежной улыбкой, произносит училка. — Теперь, попробуйте использовать свой магический потенциал для решения определённой задачи. Сейчас, каждый из вас будет помещён в куб, из которого вы должны выбраться, с помощью творчества. С каждой минутой в кубе будет повышаться температура, и чем дольше вы будете в нём находиться, тем хуже для ваших организмов. Ваша задача- как можно быстрее выбраться из куба. Иными словами, выразить слово «свобода» через своё творчество.

— Каков максимум повышения температуры? — догадывается спросить чиновник, по обыкновению утирая пот со лба. Других же, кажется, это вовсе не волнует.

— До ста градусов, мои дорогие. — улыбается Зима, как ни в чём ни бывало, словно поджаривать людей для неё дело обычное и привычное. Хотя, наверное, это действительно так.

Отчаяние сковывает внутренности ледяной коркой, разливается горечью во рту, бежит едкой отравой по венам, вызывая слабость во всех конечностях. Сейчас нас засунут в печи и будут медленно запекать в собственном соку, наблюдая за нашей агонией.