Дети Цеарии - Владимир Сумароков

королевство и поддерживать баланс, который даётся с таким трудом…Возможно, если бы он был жив, то я бы передала свои силы другому одаренному ребенку и мы стали обычной цельной семьей…

Дети только сильнее обняли свою мать. Асанар не видел своего отца, так как он пропал до того, как ему исполнился год. Но Десеана помнила рослого бородатого мужчину, поднимающего её на руки, источавшими жар. Он всегда был в кузнице и ковал все, что угодно: начиная от непримечательного острия вил и вплоть до тончайшей работы меча с виртуозной гравировкой. Качество каждого предмета могло спокойно соперничать с мастерами Даркхануммами и Taal'Mielen. Последний подарок отца – маленькая птичка, сидящая на железном прутике, сгорел в пламени, поглотившим Бамилу. За месяц до этого события отец собрался в Нирхавен за материалами, но так и не вернулся. Никто его не видел, обнаружили лишь сгоревшую дотла лошадь и повозку на полпути до столицы. Все решили, что напали мародеры с Пустошей, а самого мужчину увели в плен, из которого не выпускают, так как им нужно пропитание в этих проклятых землях.

Эвенида погладила детей по голове, последний раз провела тыльной стороной ладони под глазами и уверенно поднялась с места, не прекращая держать за руки брата и сестру.

– Мне нужно отдохнуть, дети мои… Я очень устала, сегодня тяжелый день был… Увидимся уже завтра.

Цеария нежно прикоснулась губами к голове Асанара, затем Десеаны, плавно развернулась и таким же движением руки открыла ее на расстоянии и, словно легкий утренний ветерок, женщина выпорхнула из комнаты, изящно проведя напоследок кистью, закрывая не глядя дверь.

Асанар посмотрел на сестру. Девочка сидела, задумчиво смотря в одну точку и теребя коленку.

– Что такое? – тихонько спросил её брат.

– Я впервые вижу нашу матерь такой, Асанар… Она… Она никогда не говорила так о нашем отце! – Десеана резко устремила взгляд на брата, в котором читалось недоумение и злость. – Ты его не застал, он только образ у тебя в голове… Но я помню его! Смутно, да… но помню. Он бы ничего не сделал, даже будь он в Бамиле в ту ночь! Он ведь простой кузнец!

Казалось, что еще немного и она перейдет на крик. Асанар впервые видел свою старшую сестру такой взволнованной.

– Я не понимаю тебя совсем… Что случилось? Почему ты так на это реагируешь?

– Потому что я ее совсем не видела! Меня воспитывал отец до тех пор, как пропал. И матерь никогда не говорила о нём, будто его никогда и не было! И только сейчас она сказала, как он был важен, как заботился обо мне.

Десеана встала и начала расхаживать по комнате. Она была похожа на маленький ураган, от которого трепыхала скатерть на столике.

– Но ведь потом же матерь была с нами, – возразил её брат. – Она нас воспитывала, помогала, делала все, что в её силах. Ты же знаешь, насколько она важна для королевства. Для Континента!

– Да, но не мы для нее! – парировала девочка. – Мы не видели ее месяцами, она появлялась и исчезала, иногда спрашивая, как у нас идут дела. Ты помнишь, насколько она задержалась самое большее? На три дня! И потом снова пропадала, говоря, что у нее важные поручения. И готовила меня, напоминала, что я – дочь цеарии. А сейчас, когда с нами произошел тот ужас, ее снова не было! Нам помог Икрам, дозорные и Мизарис. Она появилась на совете, пыталась казаться хорошей матерью. И вот, когда мы могли столько спросить и узнать, она сказала об отце и опять ушла!

– И к чему ты это? – Асанар сам начинал чувствовать, что вскипает. – Может она нам все расскажет позже? Сейчас может быть не то время.

– Всегда не то время. Всегда… – вдруг грустно сказала Десеана и села на свою кровать. – Мы росли сами, нам помогали жители деревни, староста, вообще все. И тогда, когда нам действительно нужна наша матерь, не как цеария, а как матерь, её нет рядом. Она все время мне говорила, чтобы я была готова, что скоро Посвящение, это важно… Но и тут она отдает меня на обучение в академию к этому великану Бурну и странному Делиалю. Хотя ты сам помнишь, что последний раз, когда мы ее видели, она сказала о том, что будет очень рада меня обучать, это совсем рядом. Я уже не знаю, чего ожидать…

Она опустила голову и Асанар услышал тихое всхлипывание. Его сестра пускала слезу за слезой, даже не стараясь их убирать. Они падали, словно водопад, звучно разбиваясь о покрывало кровати. Мальчик встал, подошёл к девочке и обнял ее.

– Деси… Я тоже не знаю, чего нам ждать… Но что бы ни было, я тебя никогда не брошу. Я буду защищать тебя! И… И знаешь, хоть нашей матери не было с нами много, но зато я рядом!

Он еще сильнее обнял Десеану. Она ответила ему такими же объятиями. Казалось, что время замедлилось, и было слышно только далёкое щебетание птиц, звуки оживленного города под переливы водопада, который создавал водяную стену между цитаделью короля и остальной частью Нирхавена. Такая дивная атмосфера располагала к спокойной обстановке, и вскоре девочка, еще раз сильно обняв брата, затем плавно убрала руки и подошла к окну.

Вечерело.

Небо складывалось в оранжево-золотое марево с тонкими фиолетовыми линиями, все вместе создававшие невероятно красочный вид. Белый камень цитадели отражал свет, поэтому издалека казалось, что замок сверкал. Общую картину дополнял уже знакомый водопад, из которого брала своё начало радуга и обширным полукругом опоясывала озеро. Редкие рыбацкие лодки мирно колыхались на его волнах, показывая безмятежность всего окружения столицы. С высоты окна, откуда смотрела Десеана, можно было разглядеть обе площади, на которых словно муравьи сновали люди и небольшие повозки. Жизнь кипела и не было ни единого намека на какие-то страшные вещи, которые происходили за пределами этого живописного места.

– Мне нравится здесь, – Десеана провела ладонью по каменному подоконнику и повернулась к брату. – Я никогда раньше не была в таком огромном городе. Слышала о Нирхавене только с рассказов жителей, даже матерь ничего не говорила про него. Это тяжело, Асанар… Я устала от такой ответственности… от того, что от меня хотят. Да, я дочь цеарии, у меня судьба связана с этим. Но что, если это не моё? Я хочу видеть мир, наслаждаться им, а если я буду цеарией, то я также как наша матерь буду бесконечно заниматься его защитой. И у меня не будет того, что я