Два Обещания - Даша Самсонова

— Ну, так что тебе надо, пьянчуга?

На следующий день, после обеда, в другой в реальности, заметно отличающейся от счастливых снов, Николас был вынужден сидеть на лавочке парка “Голоса лесов” в компании пегого здоровяка по имени Лисер. Пегаш пробыл в клинике достаточно, чтобы начать водить дружбу с санитарами и заиметь полезные связи, позволяющие ему исполнить не одну бредовую затею своих сожителей.

— Бухло могу достать только на следующей неделе. Не обольщайся, будет паленым. Хочешь хорошее — переспи с какой-нибудь медсестричкой. Вижу, мозгов тебе для этого хватит.

— Я не нуждаюсь в выпивке, — ответил Николас, своим заявлением повергнув Лисера в замешательство. Тот посмотрел на вороного депоса внимательно, поверх солнечных очков.

— Извини, приятель, но вылазки в женский корпус я больше не устраиваю. Слишком много проблем с этим было в прошлый раз.

— Я не для того тебя искал.

— Хочешь колеса поядреней? Или сходить на ЭСТ?

— Что это, ЭСТ?

— Электросудорожная терапия: тебя накачивают такой наркотой, что ты забываешь имя своей матери, а потом к голове присоединяют проводки и током поджаривают тебе мозги, должно быть, нереальные ощущения… Ну так что?

— Черт побери, нет. Не знал, что здесь такой сервис.

Лисер громко хохотнул. Его позабавил ужас в глазах Николаса. Вдруг пегаш осекся и уставился на силуэт здания, видимый только обрывками из-за плотной стены старых сосен. Мимо прошествовали санитары, выделяясь нежно-голубыми рубашками на фоне осенней листвы. Один из них, тоже пегий, бросив быстрый взгляд на скамейку, отсалютовал Лисеру. Лисер с важным видом кивнул. Этот пегий бугай являлся здесь беспрекословным авторитетом. Николас догадывался, почему. Большинство санитаров носили пегую масть, а для пегашей закон — вне зависимости от статуса помогать своим пестрым собратьям. Насколько Николас был осведомлен, Лисера перевели сюда из тюрьмы за частые драки, посчитав тягу к агрессии психическим отклонением. Здесь пегаш нашел свое призвание.

Он долго заливался смехом, когда Николас озвучил свою просьбу.

— Нет, ты серьезно? Признаться, такого бреда я не слышал даже от самых спятивших. Да ты в своем уме?

— Я не стал бы с тобой шутить, — сказал Николас.

Прогулка вот-вот должна была закончиться, а разговор только сейчас подошел к самому главному.

— Ну ты алкаш… А чем тебя не устраивает твой нынешний сосед? С кем ты? А то хрен с вами разберешься, с новенькими.

— С Бэнко.

— Не припомню. Хотя погоди, это не тот ли шизик, который мастерит сраные самолеты?

— Вертолеты, — поправил Николас. Хотя играло ли это роль? — Ну, так ты устроишь?

Лисер опять расхохотался. Да так громко, что на их скамейку стали с подозрением поглядывать санитары.

— Так. Я правильно тебя понял: ты прибыл вчера, а сегодня ты хочешь поменять своего соседа, как испорченный товар в магазине? А чек у тебя там, часом, не сохранился?

— Или комнату. Я сам не против перебраться к Ероману. Если, конечно, его не подселят ко мне.

— Хо-хо! Ты правда думаешь, что я занимаюсь расселением психов? Позволь узнать, чем вызвано это странное желание? Бэнко отличный парень, несмотря на его “замыкания” и своеобразное хобби, но такие есть у каждого. А Ероман… Его сосед Арчи. Будь Арчи поумнее, тоже пожелал бы от него переехать — Ер настоящий псих. Да и внешне… Мама дорогая, что ты в нем нашел? Но таким, как ты, конечно, виднее.

— Я не педик.

Лисер посмотрел на Николаса в упор, словно пытаясь отыскать подтверждение обратного, а потом серьезно спросил:

— Если ты не хочешь его трахнуть, тогда зачем он тебе? Эти манипуляции со сменой комнат…

Николас выдержал паузу, дав себе возможность что-нибудь сочинить:

— Это сложно объяснить, навряд ли ты поймешь. Просто мне не нравится общаться с депосами. А Бэнко лезет ко мне со своими историями.

— Да, Бэнко тот еще хрен собачий. От него не отвяжешься.

— Он расспрашивает про мою жизнь, а я ненавижу говорить об этом. Я хочу найти кого-нибудь, кто был бы не так навязчив.

— О, таких много.

— Стариков я не перевариваю. Я слышал, Ероман — немой. Он показался мне вполне спокойным. А еще напоминает мне моего погибшего брата. Тот тоже мало говорил и был такой же масти. Братишка погиб, когда чинил электричество в подвале у матери. Проводку замкнуло. Он походил на жареную индейку. Я впервые приложился к бутылке от этой вони. Знаешь, нет ничего ужаснее запаха паленой шерсти. Мы похоронили его в закрытом гробу. Но иногда мне кажется, этот смрад идет даже от могилы. Мне так не хватает моего братишки.

— Эй, эй, остановись! Я тебе не мозгокрут, чтобы такое слушать!

— Так ты поможешь?

Лисер зевнул:

— Ероман так Ероман, мне все равно. Можно будет попытаться. Только тебе это недешево выйдет.

— Сколько?

— Скажем, три тыщи.

На три тысячи летров можно было купить мотоцикл в девяносто лошадей, съездить на месяц в отпуск, отремонтировать пикап после очередной аварии, а еще выбрать любого соседа из предложенных в психиатрической клинике “Голос лесов”. Николасу не хотелось полагаться на щедрость участка, но, похоже, в данной ситуации не оставалось выбора. В списке вещей, необходимых в заточении, среди носков, тапочек и зубной щетки Рассел забыл упомянуть кредитную карту.

— Недешево, потому, что придется задействовать некоторые ценные связи. Это тебе не дополнительных сигарет прикупить. Все-таки шизиков в этой богосральне рассаживают в соответствии с правилами. Буйных не сажают с буйными, самоубийц с самоубийцами, извращенцев с мелкими хлюпиками. Ну, сам понимаешь, Ероману достался Арчи, потому что тот некогда был военным, командовал подразделением во время войны с Меридиаком. Говорят, что крыша у старика съехала, когда на его глазах снарядом подорвало несколько солдат. Теперь он начинает визжать, когда на подносе в столовой видит дыню или банан, что-нибудь продолговатое. Они напоминают ему оторванные головы. Для него фрукты режут на кусочки.

Несмотря на то, что Арчибальд — старый пердун, сил у него хватает. Однажды он прижал меня в коридоре. Мы с одним нариком обозвали его дедулей. Я думал, он меня придушит. А так Арчи