Под парусом сквозь века. Век XIX. - Никита Владимирович Ежов

больше всех осадку, был первым на северо-западном краю мели Паллас, ближе всех к глубокой воде, наиболее уязвимый для атаки; с отливом все лежали на борту, подставив днища нашим ядрам, и стало быть, совершенно неспособные к сопротивлению.

Утром Кокрейн отчаянно добивался от Гамбье подкрепления — данную ситуацию предпреимчивый капитан видел как способ уничтожить французский флот быстро и относительно безопасно. Послав адмирала Гамбье к червям-трактирщикам, Томас повел «Imperieuse» в атаку, тут же начав перестрелку разом с тремя кораблями — 56, 74 и 80 орудий. Всё это время Кокрейн держал вывешенный сигнал «Веду бой, требую подкрепления». Когда «Imperieuse» получил уже серьезные повреждения, Кокрейн решил подвести Гамбье под трибунал — и вывесил сигнал «корабль терпит бедствие и нуждается в немедленной помощи», при этом продолжая потрошить три линкора.

Такому сигналу Гамбье отказать не мог — это обозначало бы, что он нарушил устав и сдал корабль противнику, и бросил корабль королевского флота в беде.

Когда запоздалая «поддержка» подошла, французы приняли его за полномасштабное наступление британского флота (потому что не воспользоваться ситуацией было просто нельзя). Новая волна паники снова породила кучу ошибок.

Ошибки, кстати, продолжали преследовать и Кокрейна — он послал шлюпочную команду, что бы забрать сдавшийся корабль 4го ранга «Калькутта» — но моряки что-то напутали, и сожгли его к чертям.

13 апреля на рассвете Гамбье приказал кораблям вернуться к основным силам флота, но опять-таки был послан Кокрейном. Юридически, операция продолжалась, и согласно распоряжению лорда Малгрейва, руководил ею Кокрейн. И 13го на канонерных лодках Томас продолжал обстреливать французские корабли, несмотря на приходящие письменные приказы от Гамбье о прекращении атаки.

14 апреля Кокрейн всё же отошёл в море, взял на борт «Imperieuse» депеши от адмиралов Гамбье и Стопфорда и отправился в Англию.

В итоге в Бою на Бискайском рейде французы потеряли четыре линейных корабля, один фрегат и несколько малых судов.

Говорят, что именно после этой битвы Наполеон дал Кокрейну прозвище le Loup des Mers, что переводится как «Волк моря», или более привычное для нас "Морской волк".

Крупнейшее поражение Кокрейна

За эту победу Томас Кокрейн был награждён орденом Бани.

Но наш герой не был бы собой, если бы промолчал про Бой на Баскском Рейде и действия адмирала Гамбье.

Кокрейн считал, что если бы Гамбье не струсил, то в том бою заблокированный французский флот был бы уничтожен полностью. А уж тем более после того, как выбросивший победу адмирал (с указки лорда Малгрейва) был объявлен героем битвы и творцом этой знаменательной победы, Томас позволил себе немало высказываний и обвинений.

Лорд Малгрейв, близкий друг Гамбье, предложил Кокрейну эскадру фрегатов и пехотный полк для независимых операций на французском побережье, если тот не будет выступать против адмирала Гамбье, но был послан в пешее эротическое путешествие. Томас собрал вокруг себя сторонников в Парламенте, и вынудил предстать Гамбье перед военным трибуналом.

Первый лорд Адмиралтейства — это серьёзно. Нужные судьи, нужные свидетели, закрытые на откровенную ложь глаза — всё это устроить не сложно при власти, которая была у лорда Малгрейва. Восемь дней шли судебные разбирательства, и в итоге Гамбье был «с честью оправдан». Несмотря на то, что Кокрейна поддерживали некоторые члены Парламента, а народ считал его героем Боя на Баскском Рейде, после вынесения вердикта в чопорном английском обществе отвернулись если не все, то очень многие.

Ни повышения, ни назначения на корабль Кокрейн так и не получил. Долгие пять лет Томас Кокрейн изводил Адмиралтейство в парламенте, не забывая как о врагах, так и о «друзьях», которые от него отвернулись.

Эту битву Томас тоже проиграл.

В 1812 году Томас Кокрейн женился на бедной сироте Кэтрин Фрэнсис Корбет Барнс, из-за чего был вычеркнут из списка наследников своего богатого дяди.

В 1814 году его обвинили в мошенничестве на бирже. Томас Кокрейн был предан процедуре гражданской казни, подвергнут наказанию позорным столбом. Его лишили флотского звания капитана, лишили награды за Бой на Баскском рейде и изгнали из Палаты Общин.

На этом история Томаса Кокрейна может показаться законченной. Но он не был бы собой, если бы осел на берегу и не нашёл себе новые приключения.

Адмирал четырёх держав. Часть 3. Дьявол на русском фрегате

Заключенный. Изобретатель. Член Парламента.

Одним из страшнейших ударов для Кокрейна было лишение ордена Бани. 11 августа 1814 года орден вернули в часовню Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. Знамя с гербом Кокрейна сняли, и «спустили по ступеням» — выбросили на улицу из часовни, что обозначало лишение Томаса рыцарского титула и ордена Бани. Такого унижения не было со времён учреждения ордена в 1725 году.

Томас же тем временем сидел в «Тюрьме Королевской Скамьи» — долговой тюрьме. Живой ум шотландца не мог тереть скуку, и занялся семейным хобби — изобретательством.

Кокрейн сконструировал новый вид масляного светильника, главным отличием которого была постоянная циркуляция воздуха. Из-за этого светильники горели ярче, дольше не покрывались копотью и нагаром, и самое главное — стоили в два раза дешевле светильников, которые устанавливали в то время.

В начале октября 1814 года в приходе Святой Анны в Вестминстерском аббатстве восемьсот старых светильников заменили на четыреста новых, разработанных Томасом. Заслуги Кокрейна признали даже его политические оппоненты. Глобальную замену светильников на новые, системы Кокрейна, остановило лишь распространение газового освещения.

Томас Кокрейн считал несправедливым своё заключение, и 6 марта 1815 года бежал из заключения. Он перебросил веревку из окна своей комнаты на железный шип, установленной на внешней стене тюрьмы. Спуститься со стены нормально не получилось, и Кокрейн навернулся с высоты около семи метров.

По газетам разлетелись объявления о розыске сбежавшего Кокрейна. За вознаграждение в триста гиней его предлагали выдать правосудию. Газеты пестрили упоминаниями о том, где был замечен опальный капитан — во Франции, в Джерси, в Лондоне….

Сам же Кокрейн в то время не таясь ездил по графству Хэмпшир — и никто из местных жителей и не думал его сдавать. Подлечив себя после падения со стены и поправив свои дела, 20 марта Томас Кокрейн (снова избранный в Парламент на тот момент), вошел с самым невозмутимым видом в Палату Общин.

Дело в том, что по законам того времени «ни один член парламента не может быть заключен в тюрьму за неуплату штрафа Королю или по какой-либо