Горный завод Петра третьего - Татьяна Александровна Богданович

– Ладно, поглядим, – сказал Илья.

У Захара даже дух захватило от радости.

– Вот коли еще пяти десятков не набрали, – продолжал Илья, – велю тебя поверстать.

На пустыре перед теми воротами, куда вчера ломились казаки, беспорядочной кучкой толпились поверстанные в казаки заводские парни, неумело сидевшие на лошадях. Илья велел им отъезжать по десятку в сторону.

Захар со страхом и надеждой старался пересчитать казаков. Но это ему никак не удавалось. Непривычные всадники дергали лошадей, переезжали с места на место, и Захар поминутно сбивался со счета.

Вот уж три десятка отъехало – не так много и осталось. Вот и четвертый. Осталась небольшая кучка… Три, четыре, пять, шесть… Ну, конечно, десяти не будет… Семь, восемь, а девятый последний.

Сердце у Захара совсем остановилось. Он не сводил глаз с Ильи.

Илья уже повернулся, ища глазами Захара.

– Ну, где тут парень, что у меня просился?

Захар, красный, тяжело дыша, выскочил вперед.

– Сведи-ка его, – начал Илья. – Пусть ему тоже…

Но в эту минуту из ворот завода, подгоняя упрямившуюся лошадь, выехал, тоже весь красный, опоздавший парень.

– Ты чего ж задерживаешь? – недовольно обратился к нему Илья. – Другого было взяли.

– Седла не сыскать было, – пробормотал парень испуганно. – Приказчик не давал. Его-де…

– Ну ладно. Иным разом не зевай. Не люблю я разинь. Ну, а тебе, парень, видно, до другого раза подождать придется.

Захар стоял совсем убитый, изо всех сил стараясь глотать подступавшие к горлу слезы.

– Не горюй, навоюешься еще. На твой век хватит.

Илья махнул, чтоб подвели его лошадь, и вскочил в седло. Захар побрел прочь, еле передвигая ноги.

Так он и не посмотрел, как Илья с молодыми казаками весело поскакал по дороге на Оренбург. А за ним потянулся огромный обоз с пушками, со снарядами, с невиданной музыкой, с мебелью, с посудой из управительского дома и с разными продуктами из заводских складов. Позади всех ехало десятка два старых казаков, чтоб не напал кто на обоз и не пограбил чего.

Хлопуша со своим отрядом поскакал налегке дальше, по другим заводам. Башкирцы еще раньше ускакали в свое кочевье.

Воскресенский завод сразу опустел. Своих ушло всего пятьдесят человек, а казалось – точно и половины не осталось.

Часть вторая

Глава первая

Под утро ударил первый заморозок, хотя до зимы еще было далеко. Лес стоял по-прежнему зеленый, только на пустыре траву чуть запорошило инеем.

На самом заводе заморозок, точно заботливый хозяин, прибрал следы вчерашнего беспорядка. Грязь на площади, растоптанную тысячами ног, подсушило и присыпало сверху белым песочком. Шаги сторожей гулко раздавались в прозрачной предутренней тишине. Сторожа сами, без приказа, убрали с площади поломанные ящики и охапки соломы.

Словно и не бывало беспокойных гостей. Завод опять был такой, как всегда, и ждал только, чтоб началась работа, чтобы рабочие, как всякий раз после праздничных дней, снова вдохнули в него жизнь и движение.

Но рабочим вовсе не хотелось приниматься за работу.

«Что ж теперь будет? – думалось каждому. – Новый царь волю посулил. Неужто же работать по-старому? Какая ж, когда так, воля? Главное – и приказчик тот же остался». Попросыпались все на другое утро – слушают. Ну, так и есть – колокол. Опять, стало быть, на работу. Вот тебе и новый царь!

Вылезали из домов все сердитые. И день холодный, хоть небо и ясное… Да ничего не сделаешь, надо плестись на площадь.

На конторском крыльце стоял Беспалов, прикрывая рукой сизую щеку.

Этот запрягать мастер. Не опомнишься – хомут наденет. Хмурились все. Другие заводы, слышно, прикрыли, всех в казаки забрали, – житье! А им – опять спины гнуть.

Все медленно стягивались к крыльцу и хмуро глядели на Беспалова.

– Ребята! – крикнул он, как только собралось побольше народу. Голос у него тонкий, а слышный. Примолкли рабочие. – Государь-батюшка нашему заводу почесть оказал – на него работать велел. Уж мы для батюшки-царя сил не пожалеем. Правду я говорю?

– Истинная правда! – крикнул во весь голос Аким.

Но никто его не поддержал. Рабочие переминались с ноги на ногу и угрюмо смотрели в землю.

– Вот-вот, – продолжал Беспалов, глядя на толпу ясным глазом. – Так я и знал, что вы работать на царя рады, – продолжал он, точно крикнул не один Аким, а вся толпа. – Будем стараться, сил не жалеючи… – Он немного помолчал. – Ну, а наперед, – заговорил он, повысив голос, – как государь-батюшка волю всему народу пожаловал, праздник великий сделал, надо и нам волю почествовать. Вот я вам за это три дня праздника жалую. Погуляйте за здравие государя Петра Федоровича.

Сразу точно солнце взошло. Все лица, расплылись. Словно живой водой всех спрыснуло.

– Здорово! Вот спасибо! – кричали со всех сторон. – То-то выпьем! Эх, ходи изба, ходи печь…

Чуть с места вприсядку не пошли. Зашумела площадь. Топот. Хохот.

Федька-подручный дернул Акима за рукав.

– Аким Федорыч! Ловко! Разноглазый-то наш. А?

– Обрадовался, дурень! – оборвал его Аким сердито. – А пушки кто будет лить государю?

– А неужто так и работать, как ране? – осклабился Федька. – Воля ж!

– У, дурень! – крикнул Аким. – Вот побьют Петра Федоровича бояре, как у него оружья недостанет, будет тебе воля.

– Царь же он, – не сдавался Федька. – У него, чай, всего много.

–Говори с дураком – рассердился Аким—Коли работать не будут, откуда ж возьмутся пушки?

– Про то не нам знать, – пробормотал Федька, – постарше есть… Може, выпьешь с нами, Аким Федорыч за батюшку-царя? – прибавил Федька и, не ожидая ответа, побежал за другими.

Все рабочие торопились на пустырь, точно за ними там дело стояло. Так уж повелось на Воскресенском заводе. Хоть площадь перед конторой была просторная, а как праздник, весь народ высыпал на пустырь перед заводской стеной. Точно там вольней всем дышалось.

Некоторые забежали на поселок рассказать бабам про свою радость, захватить сколько-нибудь грошей, сменить рубаху, коли была поновее, накинуть на плечи армяк и опять скорей за ворота.

Бабы, те не очень радовались празднику. Пойдет гулянка, пропьют рабочие последние гроши. Да уж тут не поспоришь. Все равно не удержать.

Ребята, как прослышали, тоже увязались за взрослыми и шумной ватагой помчались из поселка.

На пустыре сразу стало людно и весело. Откуда-то взялся сбитенщик и лоточник с орехами и пряниками. Кое-кто успел уже раздобыть и бутылочку. Ни дать ни взять – ярмарка.

Аким тоже вышел за другими и сел на завалинку рядом со сторожем. Сторож у их ворот был древний старик. Борода у него уже желтеть начала, глаза