Горный завод Петра третьего - Татьяна Александровна Богданович

с ним. Губы у него были сжаты. Лицо как-то посерело. Но глаза смотрели прямо и решительно.

– Слышал, Аким? – спросил его Антипов.

Аким молча кивнул.

– Что ж, поедешь? – повернулся к нему Скобочкин.

– Поеду, – коротко ответил Аким. – Ты вели лошадь мне оседлать, – обратился он к Антипову.

– Так ты что ж? – удивился Антипов. – Неужели так сразу и поедешь?

– A чего ж – ответил Аким. – Раз государю требуется. Не распрягать же обоз. С ним и поеду. Тулуп, валенки на мне, а хлеба, чай, на мою долю хватит. Здесь вы и без меня обойдетесь. Немцу только не говори про Оренбург – на что ему, – еще работать не станет.

Скобочкин внимательно слушал Акима.

– Ну, видать, Шигаев не прошибся, – сказал он. – Стоящего человека взял. Вы езжайте, – продолжал он. – Я вас живо нагоню. Передохну малость, лошадь сменю, да щей мне Антипов похлебать даст, – три дня горячего не ел. На восход прямо держите, в объезд завода.

– Ладно, – сказал Аким. – Я лишь работным людям кой-чего сказать хочу. Прощай, Яков Антипыч, не поминай лихом.

Он пожал руку Антипову и пробрался в средину толпы к обозу.

Толпа тревожно ждала, что будет дальше. Что-то случилось. Но что? Никто ничего не знал. Самые зловещие слухи передавались шопотом, пока Скобочкин говорил с Антиповым: «Петра Федоровича убили… Нет, поймали, везут казнить… Теперь всех вешать будут, кто за ним пошел… Нас-то в первую голову – один наш завод на него работал, – так и звали: Петра III завод…» «Дождались… ишь, воли захотелось», – злобно шипели некоторые.

Аким подошел к саням, влез на пушку и махнул рукой. Правда, унимать некого было. И так все замолкли, жадно уставившись на него.

– Ребята! – необычно громким голосом заговорил Аким. – Казак приказ нам привез от великого государя Петра Федоровича!

Многие в толпе с удивлением переглянулись. «Жив, стало быть».

– Пушки, что мы отлили, не под Оренбург везть, а на Белорецкий. Там ноне государь.

Недоумение выразилось на всех лицах.

– А Оренбург-то как? – послышался голос.

– Оренбург оставил пока батюшка наш. Разбил там наше войско царицын генерал, князь Голицын.

В толпе послышались вздохи, всхлипыванья.

– Да вы что, ребята! – крикнул Аким. – Бабы, что ли? Думали, – без боя нам царица поддастся? На то и война. Сегодня они нас побьют, а назавтра мы их. Горевать нечего. Биться надо. А смекаете вы, чего Петр Федорович Оренбург не взял?

Аким обвел взглядом толпу. Все пристально смотрели на него, но никто не отвечал.

– Пушек не хватило – вот отчего. А кто повинен? Мы же и повинны. Нам когда великий государь велел пушки лить? Деревья еще зеленые стояли – вот когда! А мы когда посылаем – зима уж на исходе. Всю зиму мы сгубили – Беспалова прóклятого слушали. Своей головы на плечах не было. Вот с того и беда на нас. А нам наука. Оренбург что! Была бы сила у государя – войско да пушки. Он и без Оренбурга на Москву пойдет. Так, что ли, я говорю?

Толпа зашевелилась.

– Так! Правильно! – раздались отдельные голоса.

– Ну вот. Казак говорит, – на Белорецкий государь подался; там войско набирает, туда и пушки велел отвезть. Да разве десяти пушек хватит? Понятное дело – не хватит. Еще ему надо. Вот и скажите теперь, – будет от вас государю помога или нет? Станете вы для него работать? Не станете, так бояре живо его одолеют, а на нас снова хомут взденут. Злобствуют они на государя нашего, знают – он им руки укоротит, не даст над народом измываться. Ну, да коли весь народ наляжет, разве им одолеть? Народу-то сколько! Лишь бы дружно, враз. Вы пушки лить, а казаки биться, да не одни казаки, вон и башкирцы тоже, и киргизы, и наши православные мужики – за волю все биться пойдут. Верно я говорю?

– Правильно! Головы сложим! За царя-батюшку! За волю! – кричали в толпе.

– То-то, ребята. Беда большая приключилась. Про волю то – что говорить. Трудно теперь Петру Федоровичу. Победит ли, нет ли, про то господь знает. Коли мы ему помоги не дадим, так верно бояре одолеют. Тогда уж на себя пенять придется. А пока работать надо. Времени и так много зря перевели. Живо надо пушки везть на Белорецкий. И я с ними еду. Государь меня требует – указы писать. У него секретаря убили. Прощайте, ребята. Я государю скажу, что Воскресенский завод его не выдаст. Будет до последнего на него работать.

– Будем! Послужим! – раздались отдельные не очень дружные голоса.

Аким окинул взглядом толпу. У него вдруг мелькнуло сомненье. Будут ли рабочие так работать теперь, когда они не знают, победит ли новый царь.

– Прощай, Аким Федорович! – крикнул чей-то голос. – Спасибо тебе!

– И вам спасибо, ребята! – ответил Аким громко. – Голову не вешайте. Коли и вновь поколотят бояре, все одно придет наш черед. Добудем мы волю. Это я вам верно говорю. Прощайте!

Аким спрыгнул с пушки и вскочил на приведенную ему лошадь.

Толпа, теснившаяся кругом, раздалась, и обоз, окруженный одними казаками, тронулся в объезд завода на восток.

Аким ехал впереди.