Усатое наследство Изабеллы - Алиса Ганова

— Здесь везде сторожевые псы. Я не могу ходить там, где хочу.

— О, Светлая! Что же теперь делать?

Хотелось скорее убежать из особняка ди Брассов, бросив всё. Но Красавчик прав. Так просто меня не отпустят. В панике я сомкнула пальцы замком и заметалась по комнате.

— Пока, Изабелла, делай вид, что ни о чём не догадываешься. А потом мы придумаем предлог, и ты сбежишь.

— Но мама! Она откажется выходить за ворота. Попав сюда, увидев роскошь, она стала просто невыносимой!

— Ну… — Красавчик потёр лапкой усатую щеку. — Если скажешь, что тебе надо выбрать наряд, чтобы понравиться Шварлю. — Он брезгливо поморщился. — Она согласится. Главное, не выдать себя.

Я подхватила Красавчика и уткнулась в его пушистую макушку, от которой приятно пахло свежестью и морозом.

— Что бы я без тебя делала?

— Жила бы спокойно, — вздохнул он.

— Спокойно, но скучно, — вздохнула и я.

После короткого сна я принялась перекраивать выкройки.

Это заняло много времени. Почти до обеда следующего дня.

Я бы не выдержала, однако всё это время верный Красавчик сидел на краю стола и внимательно следил за тем, как я работаю.

На построении третьей выкройки он уже водил лапкой и коготком указывал, где какая линия чертежа находится, ещё быстро считал в уме, помогая мне.

— Семь с половиной мер плюс пять с четвертиной, деленное на три… будет… — Он смешно прищурил левый глаз, смотря на деревянную балку, пересекавшую потолок. — Четыре с четвертиной.

Сначала я перепроверяла его расчеты, а потом призналась себе, что мой дружочек превосходит меня в арифметике.

— Ты меня всё больше поражаешь, — погладила друга по спинке. — Говоришь, пишешь, считаешь, поёшь красиво. Даже не знаю, чем ты меня ещё удивишь?

— Я? — улыбнулся Красавчик, довольно щурясь от похвалы и сверкая изумрудными глазами.

— Ну да. Ты ведь и выкройки почти научился строить.

— Это потому что ты хорошо объясняешь. И я уяснил главное правило — оставлять припуски. Такие… — Показал примерный размер припусков. — Да?

— Да, Красавчик, — улыбнулась я. — Знаешь, как я по тебе скучала?

— Как? — Он подошел ко мне и умилительно похлопал глазками.

— Так! — Я наклонилась и чмокнула его в розовый носик.

Он подпрыгнул и, встав на задние лапы, удивил:

— Я ещё могу жонглировать!

Подхватив из жестяной коробки мелкие резные катушки, он принялся быстро перебирать лапками, перебрасывая одну катушку за другой левой лапкой в правую и одновременно подбрасывая.

Разноцветные нитки мелькали в воздухе, Красавчик ловко ходил на задних лапах, при этом улыбался, строил смешные рожицы. Да такие, что я не удержалась и расхохоталась.

Внезапно Красавчик подпрыгнул, молнией нырнул под кровать. Катушки с грохотом попадали на пол и покатились в разные стороны.

10. 2

Я не понимала, что случилось, пока за спиной не скрипнула дверь.

В комнату без стука вошла краснощекая Адель, следом за ней — худенькая, остроносая Верна, похожая на мышь.

С порога оглядев внимательно комнату и меня, Адель посетовала:

— Мы пришла узнать, нужна ли наша помощь? А ты, Изабелла, вижу, занимаешься не пойми чем и хохочешь, — проходя к столу, она вертела головой и зыркала глазами по комнате, будто выискивая что-то.

— Это от усталости. — Я скорее убрала со стола отрез бархата, чтобы незваные гостьи не заметили на нём светлые шерстинки Красавчика и меловые отпечатки лапок.

— Я думала, ты закончила кроить, приступила к шитью, — огорченно посетовала Верна, поднимая с пола попавшуюся по пути катушку с нитками. — А ты что-то тянешь с выкройками.

Сколько я вожусь с выкройками — не их ума дело, но сейчас важнее было, чтобы никто не узнал, что Красавчик прячется в комнате, поэтому я не стала осаживать «швей» и сразу перешла к делу.

— Уже почти приступила. — Стараясь подозрительно не суетиться, я расторопно положила на стол другой отрез, развернула, расправила складки на ткани, морщины и края. После чего потянулась к ножницам.

Стоило наклониться, старенькая мерная лента соскользнула с шеи, упала на пол. Я потянулась за ней и услышала:

— Белла, почему ту не используешь новую ленту, подаренной госпожой?

От вопроса и от страха, что в поисках упавших катушек шпионки сунутся под кровать, где затаился Красавчик, меня бросило в жар. Схватив мерную ленту, я встала, пододвинула стол ближе к окну, якобы к свету, и загородила проход к кровати.

— Потому что берегу, — пояснила спокойно, приглаживая растрепавшиеся прядки. — Ленты дороги моему сердцу. Это же подарок самой графини.

Пока они осмысливали мои слова, я указала на игольницу.

— Так, хватит болтать. Адель, Верна, берите иглы, вдевайте нитки! Сейчас будем смётывать платье для мадам Клод и ливрею для месье месье Близара.

— А Шарлю? — встрепенулась Верна, часто моргая маленькими серыми глазками.

— Потом и для него. Ну, вы готовы шить не покладая рук?

— Мы трудолюбивые девушки! — усевшись за столом, Адель улыбнулась, и мне в её улыбке почудилась злая усмешка.

Ничего, Белла, ты справишься. Главное, будь внимательной, всё перепроверяй.

И с экономкой, и с дворецким первая примерка прошла удачно. Я внесла правки, подколола и отметила, где нужно побольше прихватить, а где выпустить ткани, и начала раскраивать костюм Шарля.

Адель и Верна быстро и с воодушевлением сметали ливрею гиганта, а когда любимый лакей графини пожаловал на примерку, едва не отдавили друг другу ноги, пытаясь угодить ему.

Они так и крутились вокруг него, игнорируя моё присутствие, что Шарль рявкнул:

— Пошли вон! В ушах от вас звенит.

Громко, пугающе, что даже я вздрогнула.

Правда, потом Шарль повернулся ко мне и улыбнулся.

— То ли дело вы, Изольда. С вами иметь дело приятно.

— Адель и Верна стараются угодить, — заступилась я за швей. Не то, чтобы они мне нравились, сколько меня поразило унизительное отношение Шарля к девушками.

— Надоели, — брезгливо усмехнулся Шарль и, повернувшись к зеркалу, которое в руках услужливо держала Адель, повел широкими, мощными плечами.

— Хорошо получилось, Изольда. Удобно. Я удивлен.

— Благодарю. Я старалась.

— Когда сюртук и штаны будут готовы?

— Как только Адель и Верна сошьют.

— М-м… — протянул Шарль, свысока бросив на швей неприязненный, угрожающий взгляд.

Когда он ушел, мы вернулись к шитью.

Я переживала, что Красавчик томится под кроватью и может выдать себя чихом или шуршанием. Хотела украдкой выпустить его, однако швеи не оставляли меня одну ни на минуту.

Измаявшись от страха, я решилась на хитрость.

Отложила шитье, встала, разминая уставшие шею и спину, подошла к окну и приоткрыла его.

— Пусть проветрится. Что-то душно здесь, — помахала на себя ладонью.

Швеи удивленно покосились на меня, переглянулись, однако спорить не стали.