АтакА & Исключительная - Anne Dar

не расцепить, если вдруг мы решимся найти в себе физическую силу и силу духа, чтобы захоронить и их тоже.

Я снова начала думать о природе происходящего: кто-то умирает сразу, как Джером и чета Агилера, а кто-то продолжает держаться, как Винсент и Бриджит. В чём причина? В физиологической переносимости? В индивидуальной стойкости? В состоянии здоровья организмов?

Томирис, сильно поджимая губы от неприятного запаха, гулко вздохнула. В ответ я кивнула ей – пора уходить отсюда.

Выйдя в коридор и плотно закрыв за нашими спинами дверь, я подошла ко всё ещё сидящей на стуле Кайе, беспокойно ищущей наших взглядов. В том, что девочка в курсе того, что её дядя с тётей мертвы, я не сомневалась – наверняка она слышала их предсмертные вопли, а заодно и вопли тех ребят, что сейчас валяются вокруг этого дома… Встав на одно колено перед девочкой, всё ещё не находя в себе сил посмотреть в её большущие чёрные глаза, я уперлась взглядом в её грудную клетку, облаченную в материю наивного розового цвета, и коснулась её оголённой руки чуть выше локтя.

– Ты пойдёшь с нами, – наконец произнесла неприятные для себя слова я: я не смогу должным образом позаботиться о ребёнке, ведь я совсем несовместима с детьми! Мой опыт общения с этими непонятными существами равняется уверенному нулю! – Сколько тебе лет?

– Десять.

– Когда у тебя день рождения?

– Третьего февраля.

Ещё один водолей, не подверженный Атакам: заходя в дом, девочка сказала, что в течение прошедших суток физически чувствовала себя нормально, только испытывала чрезмерный страх, отчего у неё тряслись коленки, и она пару раз плакала…

– А когда дни рождения у твоих дяди и тёти? – мне необходимо было знать…

Я услышала, как Томирис, стоявшая позади меня по мою правую руку, перемялась с ноги на ногу: за прошедшие сутки я не могла не заметить, что она весьма проницательна – наверняка в этот момент она задаётся вопросом о том, почему меня заинтересовала подобного рода информация.

– Дядя родился четырнадцатого декабря, а тётя – тридцатого апреля.

Он был стрельцом, а она… Овен или телец? Я не так хорошо разбираюсь в подобного рода информации. Но мистер Агилера точно был стрельцом! Как я! И он не пережил первую же Атаку! Значит ли это, что я тоже однажды… Нет. Только не паника. У меня и других дел по горло.

– Кайя, а теперь внимательно, – я чуть сжала тонкую руку ребёнка, – в этом доме или на ферме имеются запасы еды?

К моему великому облегчению, девочка положительно и весьма уверено закивала головой:

– Запасы есть. Дядя с тётей покупали много всего, потому что верили слухам про Сталь. Они складывали все покупки в подвале и кладовой.

От слов этого ребёнка с моих плеч как будто тяжеловесный булыжник начал сваливаться.

– Покажешь? – всё ещё напряжённым тоном поинтересовалась я.

– Да, – ни секунды не сомневаясь, уверенно выдала положительный для меня с Томирис ответ ныне единственная наследница фермы Агилера.

Уже спустя три минуты мы втроём стояли посреди просторного подвала, освещённого одной-единственной, голой лампочкой. Комната предстала передо мной пещерой, хранящей в себе несметные богатства, которые вдруг обрели бóльшую ценность, нежели все деньги мира: двадцатилитровые бутыли с водой, настоящие залежи консервов и круп, спички и зажигалки, фонарики, солнечные батареи, целая стойка с туалетной бумагой, прокладками и тампонами, мылом и антисептиками, ящик с медицинскими инструментами и ещё один похожий ящик с медикаментами…

– Это ещё не всё, – вдруг пропищала стоящая позади меня Кайя. Я обернулась, и девочка продолжила: – Наверху есть кладовая. Там дядя с тётей складировали запасы новой одежды и белья. Там в основном всё зимнее, потому что они боялись суровой зимы…

Я замерла, не заметив, как непроизвольно сжала кулаки. Зима?.. Это ведь не может продлиться так долго. Нет, не должно…

– У твоего дяди есть машина?

В который раз положительный кивок этой девочки принёс мне облегчение невообразимых масштабов. Впрочем, конкретно это облегчение продлилось недолго.

Закрыв подвал на массивный амбарный замок и прикрыв вход в него тяжелым деревянным табуретом и персидским ковром, я отдала старинный ключ на хранение Томирис, после чего мы отправились в гараж, в котором нашли практически новый, но всего лишь двухместный пикап. Мы пытались его завести в течение получаса, но все наши усилия были тщетны – автомобиль при полном баке и идеальном внешнем состоянии отказывался заводиться. Я немного пошарила под капотом, насколько это позволяли мои не очень-то сильные познания в этом деле, но и эти действия не принесли никаких плодов – только кажущийся полезным автомобиль оказался всего лишь грудой отполированного металлолома, сдвинуть с места которую нам не помогло бы даже наличие у неё огромных колёс.

Наконец смирившись с тем, что желанный автомобиль нам не помощник, мы втроём без особого энтузиазма отправились назад в конюшню.

Глава 14

Мы вернулись к дому Джерома с тремя лошадьми: одна для меня; одна для Томирис; одна для Бриджит, которая плохо умеет ездить верхом, и Кайи, которая утверждает, будто верховая езда для нее так же проста, как и езда на роликах. Вот только я ни разу не видела эту девочку ни на роликах, ни верхом на коне. Впрочем, Томми подтвердила уверенность девочки в её силах, сказав, что пару раз видела её скачущей верхом на взрослой кобыле.

Уже приближаясь к дому, я думала о том, не будет ли лучше на время разделиться: оставить Кайю с Бриджит дома, а Томирис взять с собой на вылазку в город. Я даже успела прийти к выводу о том, что это лучший вариант, так как в нём мне не придется возиться с растерянным ребёнком и разбираться с непредсказуемыми капризами психически неустойчивой Бриджит. К тому же если Атака повторится, и кто-то посторонний увидит Бриджит корчащейся от боли, это может плохо отразиться на её будущем – вдруг и вправду начнутся облавы на уязвимых? Вдруг и вправду сочтут уязвимых заразными?.. Что тогда? Как я смогу защитить мать от обезумевшей от страха толпы?

Эти вопросы отпали сами собой беспощадно быстро: лучше бы я как можно дольше продолжала задаваться ими, переживать о них, продумывать план обороны, трястись над выкрутасами той, которая обязала меня не называть её моей матерью…

Я заметила человеческую руку лежащей на пороге, выглядывающей из дома на улицу через щель приоткрытой двери чёрного хода, к которому мы приближались. Бросив удила, которые сразу же подхватила Томирис, я, не осознавая своих действий, бросилась к ней… Бриджит…

В ушах внезапно запульсировало, дыхание сбилось, мне резко стало дурно, но я всё равно нашла в себе силы попробовать найти пульс в её теле: запястье молчало, яремная вена молчала, сердце молчало… Отстранившись от уже успевшего остыть