АтакА & Исключительная - Anne Dar

– Не пострадала?

– Он разбил окно водительской двери у меня на глазах – я только бежала к машине, так что он меня не тронул и даже не заметил. На него, как и на меня, не действовала Атака, – после этих слов она немного помолчала, а потом вдруг решила поинтересоваться: – Почему ты называешь происходящее Атакой? Нас кто-то атакует? Это война?

– Я не знаю, что это… Но я знаю, что нам нужны продукты. И лекарства. Значит, нам нужно в город…

– Отсюда три с лишним мили, назад три с лишним мили, плюс ещё намотаются мили по городу…

– Есть велосипеды?

– Есть вариант получше. Соседи, семья Агилера, занимаются коневодством: у них конюшня с дюжиной лошадей. Можем попробовать одолжить у них пару коней.

Больше десяти лет назад я с отцом каталась на лошадях этой фермы, так что я знала о её существовании, хотя с течением времени и позабыла о её обитателях. Уже в своём городе, на протяжении одного года – с четырнадцати до пятнадцати лет, – я занималась конной ездой, тогда бывшей доступной для меня только благодаря стараниям благотворительного фонда, спонсирующего занятия детей из малоимущих семьей, а повзрослев и собственноручно сколотив себе финансовую безопасность, пару раз в год я выбиралась на длительные конные прогулки, так что в седле я держусь более чем уверенно. Спрашивать Томирис о том, как себя в седле чувствует она, было не к чему: она утверждает, что умеет стрелять и, судя по тому, как она обращается с ружьём, это чистая правда, и она же сама предложила вариант с верховой ездой. Эта девчонка не пропадёт. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

– Завтра с утра пораньше пойдём к соседям, – уверенным тоном заключила я. – Поставь будильник на шесть часов. И постарайся поспать. Нас ожидает сложный день.

Глава 12

И я, и Томирис проснулись ровно в шесть. У меня получилось заснуть до полуночи, Томирис призналась, что ворочалась до часа ночи – мы обе проспали меньше положенного, но при этом обе были настолько бодры, что после пробуждения совсем не испытывали сонливости. По очереди поспешно умывшись и почистив зубы, мы позавтракали остатками бутербродов и выпили по кружке чая, запасов которого в этом доме, к моему удивлению, оказалось предостаточно: целых пять упаковок по пятьдесят пакетиков, все разных сортов.

Закончив с завтраком, я зашла в спальню, чтобы проверить состояние Бриджит. Ночью она не корчилась от Атак и ни разу не просыпалась. Значит ли это, что Атаки случаются только днём? Или, быть может, вчера всё же была последняя волна…

Ей что-то снилось. Во сне она бормотала про свои уникальные скульптуры и, кажется, общалась с образом Пегги. Бедняжка Пегги, неужели её тело всё ещё лежит на газоне перед нашим домом, и никто не собирается хоть что-то сделать с этим?.. Выходя из спальни, я аккуратно прикрыла дверь. На часах было шесть тридцать – не самое удачное время для похода в гости. Так было прежде. Теперь же: чем раньше или чем позже – тем лучше, потому что безопаснее.

Направляясь к ферме семьи Агилера, мы с Томирис, не сговариваясь, двигались быстро, чуть ли не на полусогнутых ногах. Чтобы никого случайно не напугать, охотничье ружьё, вместе с холодным оружием, мы спрятали в подвале, в тайнике, встроенном в кирпичную кладку стены, а с собой взяли только малогабаритные пистолеты: на свой пояс я повесила привычное мне оружие, а Томирис отдала продвинутое. Я заметила, как она “на всякий случай” аккуратно припрятала один из охотничьих ножей под своей лёгкой чёрной толстовкой на молнии. Моя уверенность в том, что эта девчонка не пропадёт, продолжает прогрессировать.

Стоило нам завернуть за первый угол соседского дома, как мы сразу же наткнулись на серьёзную неприятность: труп молодого парня, лежащий прямо за крыльцом дома. Судя по тому, как поморщилась Томирис, обыкновенно предпочитающая сохранять хладнокровное выражение лица, она знала этого человека… В стороне, за небольшой горкой колотых дров, неподвижно лежал ещё один человек. На третьего указала Томирис, ткнув пальцем в сторону лошадиного загона, подле которого тот валялся.

– Это работники фермы, – констатировала она. – Не хозяева.

Мы стояли во дворе между домом и конюшней: в десяти шагах слева – крыльцо и вход в дом; в пяти шагах справа – незапертые ворота конюшни.

Томирис уже дернулась в сторону дома, когда я остановила её, резко вытянув перед ней руку таким образом, что девушка от неожиданности уперлась в нее. Встретившись со своей напарницей красноречиво серьёзным взглядом, я произнесла:

– Идём в конюшню.

– Но мы не можем взять без спроса…

– Мы вернём.

На сей раз она всё поняла. Когда она наконец согласно, хотя и с поджатыми губами, кивнула, я опустила свою руку и направилась в сторону приоткрытых ворот. Томирис без лишних слов последовала за мной.

Стоило нам перешагнуть порог конюшни, как в нос сразу же ударил терпкий запах навоза и лошадиного пота. Кони, увидев нас, сразу же взволнованно зафыркали. Я подошла к первому стойлу, но Томирис остановила меня:

– Погоди. Не того выбираешь. В первых стойлах лошади постарше. Нам нужны кони из последних стойл – они покрепче.

Дойдя до последних стойл, я взялась за красивого жеребца соловой масти, а Томирис взялась за вороного, стоящего напротив. Сняв амуницию со специально оборудованных стен внутри стойл, мы в полном молчании и с ощутимым нервным напряжением начали снаряжать выбранных лошадей. Я уже закрепляла седло, когда из стойла напротив вдруг донесся голос Томми:

– Их нужно похоронить.

Я резко затянула под животом жеребца ремень седла, в этот же момент представив, каково это – копать могильную яму собственными руками:

– Для начала давай начнём с Джерома, – наконец предложила я.

Молчание. Она осознаёт, что́ нам предстоит…

– Может, для захоронения нужна судмедэкспертиза?

У нас даже нет гроба, не говоря уже о доступе к крематорию…

– Не думаю…

– А если нужна? – она упирается, потому что в полной мере осознаёт тот ужас, который нам предстоит пережить.

– Тогда откопают. Послушай, – упершись руками в бока, а глазами в пол, я тяжело выдохнула, чувствуя облегчение уже только оттого, что сейчас не вижу свою собеседницу, занятую снаряжением своего коня. – Лучше сделать это сейчас… – я осеклась, так как не имела в виду “прямо сейчас”. – Сегодня. Прежде чем тело подвергнется разложению, – а оно обязательно начнёт разлагаться, если уже не начало, при такой-то высокой температуре воздуха.

– В обращении по радиоволне ясно дали понять, что́ делать с умершими, – неожиданно трезво заключила она, и сразу же перепрыгнула на не менее важную тему. – Нужно перегнать всех лошадей в уличный загон. Если они стоят здесь запертыми больше суток – это уже нехорошо. В загоне у них хотя бы