Невеста-самозванка - Кэтрин Джордж

Харриет нервно облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, о каком желании говорит Лео.

— Нонна — старая, больная женщина, — продолжал он. — Ее мучает совесть за ссору с тобой и твоими родителями. В том, что произошло, она винит и меня. Теперь, говорит она, мне представилась возможность загладить свою вину и вернуть тебя в семью. Я не прошу, чтобы ты вышла за меня замуж, — продолжал он, не сводя с нее пристального взгляда жгучих темных глаз. — Согласись на помолвку. Скорее всего, Нонна недолго пробудет с нами, но ты сможешь наполнить ее последние дни безмятежным счастьем.

— Но ты забыл… — в ужасе и отчаянии пробормотала Харриет. — У меня есть… есть другой…

— Не могу поверить, что он занимает в твоей жизни важное место, — с потрясающей мужской самонадеянностью откликнулся Лео, обнимая ее за плечи и привлекая к себе. — Иначе ты не трепетала бы от моего прикосновения, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Или станешь отрицать, что тебя влечет ко мне?

— Не в этом дело! — воскликнула Харриет и попыталась вырваться, но он, рассмеявшись, лишь крепче прижал ее к себе.

— Хорошо, если хочешь, можем лишь притворяться влюбленными, чтобы успокоить Нонну. И твоей работе в отеле это не помешает…

— Ты думаешь?

— Конечно. Каждые выходные ты будешь прилетать сюда — или я буду навещать тебя, как любящий жених. — Лео улыбнулся ей. — Как видишь, о многом я не прошу.

Харриет отчаянно замотала головой.

— Но Нонна будет ждать, что мы поженимся…

— Этот твой приятель заговаривал о браке?

— Лео, не в этом дело! — воскликнула она. — Нельзя жениться только для того, чтобы доставить удовольствие бабушке!

Вместо ответа он склонил голову и впился ей в губы жадным, головокружительно страстным поцелуем.

— Поверь, мне тоже будет… по меньшей мере, приятно. И еще, — прибавил он, и Харриет ощутила, что теряет рассудок от одних звуков его хрипловатого, чувственного голоса, — и еще мне не терпится показать тебе, какое удовольствие получишь ты.

Он снова прильнул к ее губам — и Харриет забыла о сопротивлении, забыла обо всем на свете. Сердца их бились в унисон; не успела она опомниться, как Лео подхватил ее на руки и понес по лестнице наверх, на второй этаж.

— Лео, не надо! — молила она, извиваясь в его объятиях, но он только смеялся и крепче прижимал ее к себе.

Взлетев по ступенькам и почти вбежав в залитую лунным светом спальню, он бросил Харриет на широкую постель и рухнул сверху, придавив ее своим весом.

— Нонна велела мне тебя убедить, — проговорил он, задыхаясь. — Любым способом.

— Но не таким же!

Харриет забилась под ним, тщетно стараясь освободиться, но миг спустя ласки Лео заставили ее забыть о сопротивлении. Тело, охваченное безудержным желанием, жило своей жизнью, не повинуясь приказам разума, однако какая-то часть ее существа, сохранившая способность рассуждать здраво, понимала, что Лео все продумал, все рассчитал. Ужин, вино, беззаботная беседа — все это не что иное, как тщательно подготовленная прелюдия к соблазнению.

Да, она все понимала — но ничего не могла сделать. Собственное тело вышло из повиновения: каждое прикосновение искусных рук и смелых губ Лео зажигало в нем новое пламя.

Торопливо раздевая Харриет, Лео осыпал ее ласковыми признаниями и хвалами ее красоте, но Харриет и половины не понимала: новые, неведомые ранее ощущения не давали сосредоточиться на итальянской речи. Вот он прильнул губами к ее обнаженной груди, дразня языком и зубами, и ей показалось, что душа ее расстается с телом. Время для возражений, с внезапным ужасом поняла она, осталось позади; оба они уже обнажены, оба лежат, прижавшись друг к другу распаленными телами.

— Лео, не надо! — вскричала она в ужасе, тщетно стремясь вырваться из его объятий. — Ты не понимаешь… я не могу… ты не должен…

— Ты можешь, милая, а я должен! — хрипло прошептал он. — Для этого мы и созданы!

И с этими словами он вонзился в нее мощным рывком, даря острую боль, но вместе с ней — неописуемое наслаждение.

Харриет стиснула зубы, чтобы удержать крик. Лео напрягся, воззрившись на нее изумленным, неверящим взглядом; затем застонал и хотел встать, но тело его уже ему не подчинялось, оно начало жить в собственном ритме, бурном и неудержимом. Боль стихла, сменившись новыми ощущениями, столь дивными и захватывающими, что Харриет забыла обо всем на свете.

Лео был опытным любовником — и все же ей казалось, что все закончилось слишком быстро. Последний рывок, последний аккорд наслаждения, хриплый мужской стон… вот и исчезло драгоценное чувство, которое она так хотела бы продлить.

Тяжело дыша, Лео встал и замер у кровати, очевидно, забыв о своей наготе, пристально глядя на нее. Потрясенная и смущенная до глубины души, Харриет потянулась за одеждой, но застыла и покраснела до корней волос, когда поняла, куда он смотрит.

Пятна крови на белоснежной простыне.

Лео швырнул ей халат и молча удалился в ванную. Вернулся он оттуда с полотенцем, обмотанным вокруг бедер; лицо его было угрюмо и сурово, словно у судьи, выносящего приговор преступнику.

— Так я не ошибся, — заговорил он наконец. — Ты не Роза. Кто же ты такая, черт побери?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Харриет завернулась в халат Лео и туго затянула пояс, стараясь не встречаться взглядом со своим недавним любовником. Ей было невыносимо стыдно. Как могла она совершить такую глупость? Почему позволила этому случиться? О чем, черт побери, думала?

«В том-то и дело, что ни о чем», уныло призналась себе Харриет. Впервые в жизни чувства и желания взяли в ней верх над рассудком. Но что толку теперь упрекать себя? Как говорил сегодня утром Лео: «Черное дело сделано».

— Прежде чем отвечу на твой вопрос, — сухо заговорила она, — можно мне воспользоваться ванной?

— Только поскорее. — Собрав свои вещи, Лео направился к дверям. На пороге обернулся и пригвоздил ее к месту уничтожающим взглядом. — Мне нужно знать все. Спускайся, когда будешь готова.

Ясно, что он вне себя от гнева. И неудивительно! — мрачно говорила себе Харриет, включая душ. Обернув голову полотенцем, она встала под струи воды. Контрастный душ — сначала горячий, потом ледяной — помог ей прийти в себя и вновь обрести ясность мысли.

Собирая разбросанную по полу одежду, Харриет снова и снова проклинала себя за глупость. Подумать только — в последний момент все провалить! Целых три дня она избегала разоблачения — и только для того, чтобы за несколько часов до отъезда, потеряв голову, дать Лео в руки очевидное доказательство, что она — не Роза Мостин!