Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

густой суп с лапшой, маслом чили и кусочками копченой говядины. Она развлекалась, рисуя свой маршрут с помощью одной из графически-векторных программ в облачной привязке: сперва до ближайших гиперврат на «Цветочном узоре», оттуда еще через несколько гиперврат на корабле, который окажется самым быстрым на данной остановке, потом сложное конечное плечо в обход двухмесячного маршрута на досветовых скоростях (обычная продолжительность пути до Лсела). Добравшись до места, она выйдет не в те врата, и ей придется убеждать того, кто пилотировал корабль, доставить ее на станцию. Не те врата – Махит называла их «Дальние врата» – расположены гораздо ближе к Лселу, чем те, через которые обычно летали на станцию с территорий, надлежащим образом контролируемых Тейкскалааном. Дальние врата располагались за пределами владений Империи, и ей придется пересаживаться на нетейкскалаанские корабли, чтобы хоть каким-то образом добраться до станции, в особенности со стороны, не контролируемой Империей. Сторона Анхамематских врат являлась территорией, номинально контролируемой конфедерацией Верашк-Талай, имевшей абсурдную, по мнению Три Саргасс, привычку избирать себе руководителей народным голосованием. Пространство Верашк-Талай было плохо картографировано, и Анхамематские гиперврата вели в места, где какие-то непостижимые инородцы портили жизнь новому яотлеку Флота, творили такие дела, что пришлось обратиться за помощью в министерство информации, отдав предпочтение ему, а не военно-разведывательной службе Третьей Ладони…

– Добрый вечер, Три Саргасс, – раздался чей-то голос у нее за спиной, и вилка со звоном выпала из ее пальцев. Она повернулась.

– Вам стоит снижать интенсивность реакций испуга в зависимости от места, где вы находитесь, – сказала Пять Агат, когда-то лучшая ученица Девятнадцать Тесло и ее старший адъютант, а теперь одна из ее эзуазуакатов – одна из ее самых преданных слуг, принесших присягу. Стиль одежды Пять Агат с повышением ее статуса не изменился. На ней по-прежнему было белое одеяние, как и на всех людях Девятнадцать Тесло – в подражание прежнему фирменному стилю их госпожи.

– Ваше превоходительство, – сказала Три Саргасс с наивысшей официозностью, какую ей удалось изобразить с лапшой во рту.

– Прожуйте свою пищу, – сказала ей Пять Агат, и Три Саргасс подумала, что та говорит с ней точно таким же тоном, с каким обращается к своему маленькому сыну Два Картограф – отсутствующе родительским. Три Саргасс один раз видела этого малыша, во время мятежа три месяца назад. Он был очень здоровый и умный для ребенка, который по желанию матери родился из матки. Она дожевала лапшу и проглотила.

– Что я могу для вас сделать, ваше превосходство?

– У Ее Великолепия к вам вопрос.

Ее первая реакция была абсолютно ужасающей: «Если я отправлюсь во Дворец-Земля, то опоздаю на корабль». Абсурдная мысль. Ее император хотела поговорить с ней, а она заботится исключительно о собственном отходе – в некоторой мере недозволенном – от всех обязанностей, которыми этот самый император наделил ее, проявляя свою благосклонность? Что-то с ней было не так, даже сама эта эмоция. Лучше сделать вид, что никаких задних мыслей у нее нет.

– Конечно, – сказала она и поманила ближайшего официанта. – Я только оплачу счет, а потом…

– В этом нет нужды, – сказала Пять Агат. – Вопрос вам могу задать я сама, а вы можете доесть ваше блюдо.

– Спрашивайте.

– Император хочет знать ваше мнение об Одиннадцать Лавре.

Три Саргасс моргнула, попыталась вызвать в уме весь список ее знакомых с именем Одиннадцать Лавр, мнение о котором хотела узнать император: решительно отвергла практиканта асекрету, служащего секретарем на восьмом этаже министерства, а также поэта-оратора, который месяцами потрясал столицу внутренними рифмами и умер, когда Три Саргасс было тринадцать, – после чего у нее остался только третий заместитель министра войны. Технически Три Саргасс имела тот же ранг, что и замминистра, хотя это тоже казалось нелепостью: Одиннадцать Лавр был героем войны, а она… она была только самой собой. Пока.

– Третья Ладонь? – спросила она, чтобы отсеять сомнения. Конечно, Третья Ладонь, избегаемый всеми мастер военного шпионажа, тот, которого по какой-то причине обходила стороной яотлек Девять Гибискус, предпочитая обращаться в министерство информации с его дипломатами.

– Если бы Девятнадцать Тесло хотела узнать ваши литературные предпочтения, то она отправила бы к вам порученца получше меня, – сказала Пять Агат с убийственной иронией. – Ненавижу этого поэта. Да, речь о замминистра. Вы его знаете?

– Я с ним пересекалась, – сказала Три Саргасс. – Мы если и говорили, то только по служебным делам. Вы – или Ее Великолепие – хотите узнать мое профессиональное мнение о нем, мнение министерства информации? Потому что если да, то я не смогу продолжать этот разговор в баре космопорта.

Пять Агат отрицательно покачала головой – нет, значит, это не профессиональный вопрос.

– Готовы ли вы поклясться на крови, что говорите правду, уполномоченный? Вы никогда не говорили с Одиннадцать Лавром на личные темы?

Профессиональный вопрос был бы для Три Саргасс менее тревожным. А тут речь шла о чем-то темном: сам факт, что эзуазуакат просит ее принести клятву на крови в отсутствие у нее до этого каких-либо личных отношений с третьим заместителем министра войны, вызвал у Три Саргасс ощущение, будто у нее закружилась голова. Она упала во времени на три месяца назад, в дни, когда кризис престолонаследия сотрясал Тейкскалаан, уже стоявший на пороге гражданской войны, а она наблюдала смерть прежнего императора во всех подробностях на экране. Он был опустошен в храме солнца так, словно вылили воду из стакана, оставив всюду красные лужи. Съеденная ею лапша теперь свинцом лежала в ее желудке.

– Я готова поклясться, – сказала она. – Здесь или в любом месте, где пожелаете вы или Ее Великолепие. Я его не знаю, никогда не общалась с ним на личные темы. – Она подняла руку ладонью вверх. На ладони не было шрамов. Пока. Она бы предпочла никогда не приносить настолько серьезных клятв, чтобы требовалось надрезать ладонь. Даже ее клятва двухмесячной давности с Махит и Девятнадцать Тесло затянулась до невидимости. Организм не обращал внимания на размер обещания – только на глубину пореза.

– В этом нет нужды. Ваших слов достаточно, – сказала Пять Агат. – Вы там поосторожнее на передовой, Три Саргасс. Ее Великолепие хорошего мнения о вас, и мы все очень переживаем, когда она теряет кого-то, кого любит.

– Как это ужасно, – сказала Три Саргасс, но вовремя замолчала. Потом добавила: – Я удостоилась высокой чести?

– Поспешите на ваш корабль, – сказала Пять Агат. – «Цветочный узор»? У вас есть двадцать минут. Я бы на вашем месте бежала бегом. Насчет счета не беспокойтесь. Правительство заплатит.

Они, похоже, все время следили за ней, с того момента, когда она ответила согласием на запрос яотлека. Городские камеры наблюдения были излюбленным инструментом Девятнадцать Тесло и раньше, а теперь, когда она стала императором, у нее открылся доступ ко всему – к алгоритмам, к технике, к Солнечным, городской полиции, мимо которой прошла Три Саргасс на пути в космопорт. Полиция имела общую разновидность доступа к алгоритмам, размышлять о которых у Три Саргасс не было ни малейшего желания. Все их глаза одинаковы, и ко всем имеет доступ император. Это выглядело почти великодушно. Почти. Если бы Три Саргасс приняла мысль, что она под защитой, а не под наблюдением.

Возможно, увидев ее импульсивное решение, император задумалась, не подкупил ли ее Одиннадцать Лавр? Какая сложная мысль. Нужно ей будет подумать над этим во время перелета.