Доноры за доллары - Михаил Серегин

– Нет ключа.

И снова занялась вязанием.

ГЛАВА 12

Гладкие ее бока и абсолютная непроницаемость порождали отчаяние. Дима Красников лихорадочно вспоминал все виденные им боевики, в которых герои проделывали чудеса, тайно проникая в багажник, прыгая на крышу и прилипая к днищу автомобиля злодеев. Ничего из этого здесь не подошло бы. Чтобы не привлечь к себе внимания водителя, Дима с непроницаемым лицом прошел мимо и остановился вне поля его зрения.

Огляделся, стараясь зацепиться взглядом за что-нибудь, что могло бы ему помочь. Он увидел стоящую неподалеку легковую машину, в которой спал водитель, положив себе на лицо развернутую газету.

В кармане у Димы лежали полученные почтовым переводом деньги, которые прислала ему мама. Денег было жаль: они предназначались для покупки новых зимних ботинок – у старых лопнула подошва, и в трещины набивался и таял снег. Однако думал он недолго. Подошел к машине, тихо, но настойчиво постучался в боковое стекло.

Хмурый спросонья водитель высунулся из-под газеты и мутным взглядом уставился на юношу. Дима жестом попросил открыть окно.

– Чего тебе? – зло спросил водитель через стекло, причем речь его снаружи напоминала немое бормотание рыб.

Дима достал из кармана доллары и помахал перед стеклом. Взгляд водителя стал более осмысленным. Он нажал на стеклоподъемник. Дима тихо спросил его сквозь образовавшуюся щель:

– Вы не могли бы мне помочь? Понимаете, мне нужно проехать вон за той желтой машиной так, чтобы никто ничего не заметил. Я плачу.

Водитель, видимо, обладавший авантюрной жилкой, внимательно посмотрел на машину, потом на молодого человека, потом на деньги в его руках, кивнул и полез открывать дверь с противоположной стороны.

Когда Дима устроился на переднем сиденье рядом с водителем, тот спросил:

– Далеко ехать, что ли?

– Не знаю, – честно признался Дима.

– Ясно, – удовлетворенно кивнул водитель и больше не произнес ни слова. Они молча ждали, пока из проходной клиники не показался высокий человек и не направился к инкассаторской машине.

Водитель вопросительно посмотрел на Диму, тот кивнул, и они тронулись, пристраиваясь в хвост идущей впереди машине.

– Как это – нет? А где есть? – допытывался я.

Вахтерша посмотрела на меня еще раз:

– Я же вам сказала русским языком – ключа нет.

– Да я понял. Мне интересно, где он и когда будет?

Она обратила на меня внимания не больше, чем на жужжащую муху. И откуда в нашем чудесном учреждении берутся такие работники? Я решил, что, если она по-хорошему не захочет, я отниму у нее эти нитки и отведу к Штейнбергу в доказательство того, что не один я здесь такой фиговый работник.

Женщина, видимо, поняла, что уходить я не собираюсь, и поэтому недовольно сказала:

– Ключи от архива забрал главврач, а то слишком много народу там бывало – превратили архив в проходной двор, – ворчала она.

– И давно ключи у главврача? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Со вчерашнего дня, – ответила она, искренне надеясь от меня отвязаться.

Я был разочарован: все так замечательно начиналось – и вот. Идти к Штейнбергу за ключом было равносильно тому, чтобы лезть в клетку со львом добровольно и не оставив завещания.

Но карточку Сергеенко найти было нужно позарез, иначе все мои догадки снова повиснут в воздухе и останутся только догадками.

Получалось пока достаточно складно. Господин Сергеенко на заре работы нашей клиники обратился сюда. Его прооперировали, удалив якобы аппендикс. На самом деле – вырезали почку, не спросив разрешения у ее хозяина. Для чего это было сделано? Можно предположить, что орган похищен на продажу. Несчастный человек живет и в ус не дует, пока не проходит некоторое время и он не начинает испытывать определенный дискомфорт. И виновата в этом одна-единственная оставшаяся почка, которая на определенном этапе перестает справляться со своими функциями.

Мужчина, который так доверяет нашей клинике, обращается сюда за лечением, при этом настаивая на операции – ведь это так удачно получилось в прошлый раз. Ему в этом отказывают, и тогда он сам каким-то образом попадает на операционный стол. Операцию проводит молодой хирург, который прежде Сергеенко в глаза не видел, не в курсе всех особенностей его анатомии. Если бы ему удалось поговорить с больным, то он бы ему непременно поведал о некоторых недостатках в его анатомии.

Но разговор хирурга с пациентом не состоялся – больной умер, да так удачно...

Есть небольшое подозрение, подкрепляемое другими загадочными случаями, что все произошедшее также не было случайностью. Вполне возможно, что кому-то из работников хирургического отделения было совершенно невыгодно, чтобы больной очнулся от наркоза и узнал правду о своей отрезанной почке. Решив несложную логическую задачку, Сергеенко мог бы догадаться, когда он лишился своей почки и кто в этом виноват.

Значит, тот, кто проводил ему операцию якобы по удалению аппендикса, принял непосредственное участие в убийстве Сергеенко – или хотя бы дал соответствующее указание. Если, конечно, это было убийство.

Кто мог оперировать Сергеенко в тот первый раз? Кто-то, кто работает в клинике с самого ее основания. В хирургическом отделении не осталось никого из подобных долгожителей, кроме заведующего. Да, кроме него, некому.

Убедиться в этом можно, только ознакомившись с карточкой больного, которая заперта на ключ в этом дурацком архиве.

Я сидел на подоконнике, пригорюнившись и почти уже решившись пойти к главному за ключом. Потом мне вдруг пришла в голову мысль, что, насколько мне известно, подвал состоит из двух помещений, между которыми в перегородке есть дверь. В одном помещении теперь находится морг, в другом – архив.

И я в который раз за этот день полез в подвал. Зайдя в морг и минут пятнадцать полюбезничав с дежурной – сегодня это была молоденькая практикантка, – я отправился к стене, которая была смежной с архивом. Там высился огромный холодильник. Предположительно за ним и находилась нужная мне дверь. Я попробовал сдвинуть холодильник с места. Он оказался тяжелым, одному не справиться ни за что.

Подумав немного, я отправился за Воробьевым – благо у него не было пациентов, а обход свой он уже закончил.

Смазав пол хозяйственным мылом, мы, пыхтя и упираясь, в конце концов победили проклятый шкаф. В то время как он медленно, но верно скользил в сторону, мне пришла в голову веселая мысль: что сделает со мной Воробьев, если двери там не окажется.

К счастью, дверь была на месте и, к еще большей удаче, оказалась открытой. Вид у нее был такой, будто ею кто-то недавно пользовался. Это было уже очень интересно.

Оставив Воробьева на стреме, я полез в архив.

Здесь царил, вопреки ожиданию, идеальный порядок. Все карточки – а их было не так уж и много – стояли на полочках, распределенные в алфавитном порядке. Я очень быстро нашел нужный стеллаж и нужную букву. Сергеев, Сергеева, Сергеевский... Сергеенко не было. Я еще немного покопался на соседних полках – может быть, ошибка вышла, не туда карточку поставили.

Ничего подобного – никто не ошибался, все остальные карточки содержались в полном порядке и в строгой последовательности.

– Отлично, отлично! Преступление организовано блестяще! Следов никаких, – бормотал я, пролезая обратно в морг, где ждал меня изнывающий от нетерпения Воробьев.

Я поблагодарил его за помощь и отправил обратно на рабочее место, пообещав держать в курсе всех событий и рассказывать обо всех находках. Сам же прокрался в свою берлогу – переваривать случившееся.

Кто мог похитить карточку? Да в принципе любой. Если ключи прибрали только накануне, это совершенно не значит, что раньше в архив не лазили все, кому не лень. И все в этой клинике так!

Однако смерть Сергеенко – скорее следствие, чем причина. Судя по всему, наше уважаемое учреждение занимается незаконной торговлей органами для пересадки и делает это уже давно. Именно для пересадки, а никак не для опытов были вырезаны органы у Лопухова – ведь они были вырезаны при жизни или сразу после смерти. К несчастью, девушку осмотреть не удалось, но руку на отсечение даю, что с ее телом поступили точно так же.

Не по этой ли причине в последнее время участились смертные случаи? А по какой же еще! Значит, и девушка, и Лопухов, и Сергеенко были убиты. Совершенно пока не ясно, кто это сделал и каким образом. Но это дело времени.

В круг подозреваемых в первую очередь попадает завхирургией – он работает здесь дольше всех, знает систему снизу доверху, и, наконец, у него есть власть, чтобы заставить любого из подчиненных сделать все, что ему надо. Значит, нельзя выпускать его из виду.

Следующий вопрос: для кого вырезались органы? Вероятнее всего, пересадка осуществлялась не в стенах клиники – это очень сложно скрыть. Значит, существовала какая-то связь с внешним миром. Какая? Кто и куда вывозил органы и трупы? С этим тоже надо разобраться. А значит, устанавливать круглосуточное наблюдение за клиникой? Как же это сделать? У меня же нет своего детективного агентства...