Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Приехала с Александром Тихониным, её однокурсник. Восемнадцать лет. Я его с детства знаю. Можно сразу вычеркнуть. Котов Владислав, двадцать шесть лет, владелец универмага, торговых точек, заимка у водопада. После окончания школы уехал учиться в краевой центр. Вернулся в посёлок год назад. Тёмный человек.
– Пошли данные в центр, пусть пробьют его. С Кругловым Андреем Максимовичем она встречалась?
– Нет. Но Круглов деловой партнёр Котова, они в школе вместе учились. Потом Круглов выступал за сборную края по боксу. Вместе вернулись. Могла встретиться с Кругловым на заимке Котова. Котов три дня назад возил её на водопад. Племянник Клавдии Уткиной хвалился, что видели Котова и Раскрепову у водопада. У них были интимные отношения.
– Как думаешь – шла к цели?
– Трудно сказать, – Степан Николаевич наморщил лоб. – Видел я её, и женщины судачили, для такой переспать с мужиком, что… ну, в общем, понял.
– Да, мораль у неё была особенной. Хотя, чему удивляться. Много я таких повидал – им надо всего и сразу, жить красиво, брать от жизни все удовольствия. Знаешь, что ещё очень странное. В деле есть эпизод, на который следователь не обратил внимания, а я сейчас вспомнил. Отношения Вадима Раскрепова и Екатерины Раскреповой. Они родные брат и сестра. Но соседи по квартире показали, что он использовал её как проститутку. А ведь ей тогда было тринадцать.
– Ну, за деньги, такие люди и сестру не пожалеют.
– Тут, Степан Николаевич, более мерзкий случай. Вступал он с ней в сексуальные отношения.
– Извращенец, – Степан Николаевич в отвращении скривил губы.
– И когда я предложил Раскреповой сдать нам Вдима, то уже знал – она ненавидит брата. По её поведению я понял – она даже получит удовольствие, когда Вадима надолго посадят.
– Я тут пристрастился «Час суда» смотреть. Дети родителей убивают, родители детей новорожденных продают. Ужас. Хочется бежать от этой мерзости.
– Мне докладывали, ты рапорт на пенсию подал?
– Вот закончу это дело, поеду к дочери в Сочи. Там после Олимпиады красота. И до Москвы и Санкт-Петербурга недалеко. Хочется посмотреть. Ты же знаешь, я дальше краевого центра нигде не был. Если Чечню не считать. Но там, сам знаешь, что творилось.
– А я вот больше охоту люблю. Пригласишь?
– Спрашиваешь. Помнишь, как в молодости медведя завалили?
– Рад бы забыть, да шрам на лбу напоминает. У тебя остановлюсь?
– Иван! Я сейчас жене позвоню, обрадую. Она баньку истопит, водочку в морозильник положит, солёные грибочки из погреба достанет.
В дверь постучались.
– Войдите, – пригласил майор.
Вошёл лейтенант Звонарёв, с восторгом посмотрел на подполковника – много слышал о нём в качестве примера от Степана Николаевича.
– Товарищ подполковник, разрешите обратиться к товарищу майору? – приложил руку к козырьку фуражки.
– Обращайтесь.
– Пришла распечатка звонков. Заведующая Клубом звонила Валентине Брагиной в двадцать тридцать пять. Брагин не соврал. Звонил он завклубом. Я проследил за Котовым. Он сильно напуган. Собирается спешно покинуть посёлок.
– Котова задержать! – приказал подполковник.
– Разрешите выполнять?
– Выполняй. Привезёшь его сюда. Я лично его допрошу.
Лейтенант ушёл быстрым шагом, но при этом переваливался с ноги на ногу, как цирковой медвежонок.
– Эркюль Пуаро, – рассмеялся подполковник. – Усики! Ты мне говорил – я таким и представлял. Но далеко пойдёт. Лет через восемь твое место займёт.
– А ты ему оттуда помоги. Ни тебе, ни мне за него стыдно не будет.
– Помогу. Пока не привезли Котова, почему бы нам не сходить в кафе. Ты мне по телефону красочно расписывал местный плов из молодого барашка.
– Сам убедишься, в лучших ресторанах такого не подают.
Лейтенант Звонарёв успел перехватить Котова у ворот заимки. Полицейский уазик и «Мерседес» чуть не столкнулись лбами бамперов в воротах. Котов приказал охранникам поставить «Мерседес» в гараж и пересел в уазик. Не спросил, за что его задержали, словно хотел скорее уехать подальше от заимки. Быстро сел на заднее сидение и опустился как можно ниже, с опаской глядя на окружающий лес.
Уазик рявкнул, выпустил из глушителя серый дым, и покатил по дороге, хромая на заднюю правую рессору. Это и спасло жизнь Котову. В лесу блеснул солнечный зайчик и в миг, когда машина провалилась, скрипнув рессорой, стекло на задней дверце треснуло, мелкие игольчатые осколки разлетелись по кабине. Котов упал на сиденье – увидев, что пуля пролетела в сантиметре над головой.
– Гони! – крикнул Звонарёв. Выхватил пистолет из кобуры и наугад выстрелил пять пуль в сторону берёз. Откуда, по его предположению стреляли из снайперской винтовки. Включил рацию:
– Дежурный! Это Звонарёв. У заимки Котова в нас стреляли из снайперской винтовки! Срочно высылай группу захвата! С автоматами! В бронежилетах! И доложи майору с подполковником.
Уазик, петляя, подпрыгивая, мчался по просёлочной дороге. Но больше никто не стрелял. Выехали на асфальт, и Звонарёв положил пистолет в кобуру. Через десять минут подъехали к отделению полиции. Уазик пыхнул паром из-под капота, взвизгнул тормозами и осел, как загнанная лошадь. Осмотревшись, Звонарёв быстро провёл Котова в кабинет начальника полиции. Закрыл окно, плотно задёрнул шторы. Передвинул стул в угол кабинета и посадил на него Котова. Тот выглядел испуганным и потерянным.
Через два часа вернулась группа захвата. В кабинет вошли майор и подполковник. Усталые, запылённые. Ботинки мокрые, с прилипшей травой. На лицах разводы от паутины.
– Не профессионал работал, – сказал подполковник. – С тридцати шагов промахнулся. Пулю в дереве нашли. От охотничьего карабина с оптическим прицелом. Но местность хорошо знает – без следов ушёл. Если, конечно, кто-то из охранников не стрелял. Надо их проверить.
– Звонарёв,
