Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский

Напористо, страстно целуя, он положил Оливию спиной на скамейку. Левая рука крепко обнимала девушку, а правая жаркой ладонью поднялась по её ноге, поднимая подол платья. Платье за что-то зацепилось…

«Гвоздь! – поморщился Круглов. – Надо сдвинуться правее».

Ладонь остановилась на животе девушки. Круглов подождал миг, когда ведомая желанием Оливия приподнимет бёдра, стянул с неё трусы и машинально сунул себе в карман… Звёзды качались на ветвях берёзы…

– Как мне стыдно, – задыхаясь, одёргивая подол платья, прошептала Оливия. Вскочила со скамейки.

Круглов встал, крепко обнял и снова стал целовать, сминая ладонью грудь девушки, перебирая пальцами кулон с сердечком.

«Я сделал это!» – самодовольно улыбнулся Круглов.

Оливия, словно что-то почувствовала, отстранилась от Круглова, взглянула в глаза.

Но, наверное увидела там не то, что хотела увидеть.

– Продолжим день рождения, – предложил Круглов и взял девушку под руку.

– Потом…потом… Приходи завтра… – Оливия убрала руку и быстро пошла к своему дому.

Круглов развернулся и пошёл в сторону Дома культуры. На земле остались видны следы от его дорогих ботинок.

В кустах рядом зашуршало: Круглов вспомнил чёрную кошку, что метнулась ему под ноги, когда он шёл к Оливии. В приметы не верил, конечно, смешно думать, что из-за неё Оливия так резко переменилась и отказалась продолжить день рождения дома. Ничего страшного, приду с букетом цветов и – где-то в шкафу лежит подарочное издание её любимого поэта, специально привёз из Москвы – и продолжим праздник тела и мечты. Но вместо кошки на дорогу выскочил невысокий сутулый парень с огромными детскими глазами. Увидел Круглова, отскочил от него, как от чего-то страшного, и бросился в кусты. Круглов узнал в нём Ваньку-дурочка.

«А этому что не спится?» – Круглов презрительно усмехнулся. Поднялся по высокому крыльцу Дома культуры, потянул на себя двери – они скрипнули, но не открылись. Постучал кулаком. Послышались шаги и нарочито грубый женский голос сердито спросил:

– Чего надо, полицию вызову!?

– Валентина, это я – Круглов. А ты что так поздно? От мужа прячешься? Хочешь, я с ним поговорю, пальцем больше не тронет?

– Сама разберусь. Иди к Оливии, что ж ты её оставил одну? Или успел проводить до дому и ко мне пришёл. Утешиться или радостью поделиться?

– Ну, что собачишься. Ты же меня с пятого класса любишь. Открывай.

– Не открою. Завтра с утра в Клубе проверка, из края приедут. Мне позвонили: срочно надо полы вымыть, прибраться.

– Мне уходить?

– Я завтра ночью сторожу в Клубе.

Круглов услышал, как Валентина развернулась и быстро побежала по лестнице на второй этаж.

«Сердится, но ласкается, как бездомная собачонка, – улыбнулся Круглов. – Самой красивой девчонкой в школе была. И первой – моей. Целуешь – и, словно туда – в юность переносишься, когда всё ещё было впереди. Может, от того и тянет меня к ней. А она, чтобы привязать к себе, выдумала, что дочка от меня. Хорошо, что не пустила. Мне на сегодня Оливии хватит. Зачем смешивать удовольствия».

– Говоришь, Ивана Меньшова ты встретил? Точное время помнишь? – спросил майор.

– Ивана Меньшова? – Круглов повёл головой и посмотрел на Степана Николаевича. – А-а! Ваньку-дурочка! Минуты через три. На половине пути от скамейки до Клуба. Я подумал – Ваньку подростки гонят, любят они над ним поиздеваться, хотел пригрозить им, но никого не было.

– А в руках у Ивана Меньшова ничего не заметил?

– Нет. Он ещё ладони так на меня наставил, словно хотел оттолкнуть.

– А в Клуб зачем ходил?

– Когда на скамейке с Оливией сидели, нет, она тогда ещё читала, шагах в десяти жена Брагина – Валентина прошла. Я и зашёл в Клуб, спросить, может от мужа прячется. Но Валентина дверь не открыла. Я пошёл к своей машине.

– Где машина стояла?

– У дома Оливии. Рядом с железным гаражом. С голубятней на крыше.

– Шёл обратно по той же тропинке?

– Нет, по тротуару. Мимо ночного ларька. Там хорошее пиво продают. Захотелось бутылочку холодненького выпить. И вот ещё что. Не хотел говорить. Незадолго до убийства я в парке видел Валентину Брагину. В руках она несла вилы. Я тогда подумал – зачем ей вилы? Но убить она не могла. Я когда… это… с Оливией расстался, сразу в Клуб пошёл Валентина там была.

– Вижу, честно всё рассказал, – Степан Николаевич посмотрел в глаза Круглова, тот не отвёл взгляда. – Отпускаю тебя под подписку о невыезде. Из посёлка никуда не уезжай, понял?

– Что ж тут не понять.

– И для протокола. Официально предупреждаю, что допрашивался ты по уголовному делу в качестве свидетеля. Вот прочитай свои права и обязанности. Прочитал? Права и обязанности понятны?

– Да, – ответил Круглов.

– Тогда поставь свою подпись на протоколе допроса, возле галочки. Можешь идти.

Круглов встал и вышел из кабинета. Степан Николаевич подпёр кулаком подбородок, посмотрел на вершину горы Крапивиха.

В кабинет вошёл лейтенант Звонарёв, достал из портфеля бумаги и протянул майору.

– Мои предположения подтвердились, – сказал с гордостью, и майору даже показалось, что тоненькие усики лейтенанта вздёрнулись кончиками вверх. – Вот заключение экспертизы. Смертельное ранение в область живота нанесено тяжёлым предметом с четырьмя острыми концами, предположительно сельскохозяйственным инструментом – вилами. Вот здесь ещё. Незадолго до смерти имела половой контакт…

– Понятно. Я допросил Круглова. Вот прочитай протокол. Что скажешь? – спросил майор.

– Убийца не Круглов. У него нет мотива. А вот что там делал в момент убийства Ванька-дурачок…

– Иван Меньшов, – поправил майор.

– Да, Меньшов, надо проверить.

– Вот и проверь. Только ты с ним… деликатнее. Потом найдёшь Валентину Брагину. Привезёшь ко мне в кабинет. Надо допросить её. И пусть вилы свои прихватит, такие, с жёлтой ручкой.

– Хорошо, – ответил лейтенант и быстро вышел.

– Ничего хорошего, – вздохнул Степан Николаевич, – надо начальству докладывать.

Не успела за лейтенантом закрыться дверь, как вбежал дежурный – взгляд, словно за ним гнался маньяк.

– Николай Степанович! Товарищ майор! Тут такое! Позвонили! В клубе, в подсобке, где хранятся вёдра, швабры, нашли Валентину Брагину. Мёртвую! – выпалил как скороговорку дежурный.

– Не тарахти ты! Наряд выслал?

– Вас ждут. Там такое!

– Что такое? Ну, что ты пялишься на меня как в фильме ужасов?

– Ещё хуже, – лицо дежурного побледнело. – Вилами её убили! Маньяк у нас!

– Ну, бля! – Степан Николаевич вскочил со стула. Стул отлетел к стене, ударился спинкой о стену. Китель майора полетел на пол. – Вот зараза! Поехали.

Валентина Брагина лежала в подсобке среди ведёр с надписью «1 этаж», «2 этаж», «Туалет». На батарее висели тряпки. С полки упали и рассыпались моющие средства. Перемешались с кровью. Убитая прижимала руки к животу. Пальцы были в крови. Открытые, остекленевшие глаза с ужасом смотрели на дверь.

– Товарищ майор, – обратился Звонарёв и показал на дверь. – Смотрите, замок сломан. Его выбили ударом ноги из коридора. Брагина кого-то увидела, бежала – ведро с водой и швабра остались в коридоре – спряталась в подсобке. Но её нашли и убили. Убийца высокого роста, нога сорок пятого размера. След