Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По высоте и размеру ноги похож на Круглова, – заметил Степан Николаевич.
– Это не Круглов. У Круглова – метр восемьдесят, нога сорок третьего. И след подошвы отличается. Это не пижонские туфли Круглова, это … след армейских или туристических ботинок. И я проверил показания Круглова. Он стоял на крыльце, но не входил. Хорошо, что вокруг глинистая почва и вчера прошёл дождь. Подошва у Круглова приметная.
– А с тем следом, что нашли за скамейкой, не сходится? – спросил Степан Николаевич.
– Нет. Тот, кто следил за Оливией и Кругловым был невысоким. И след от галош тридцать девятого размера. И тот косолапил. А здесь шаги уверенные, широкие. И надо обладать силой, чтобы с первого удара выбить такую крепкую дверь.
– Значит, убийца – мужчина высокого роста, крепкого телосложения…
– Товарищ майор! Посмотрите! – лейтенант Звонарёв наклонился над мокрой тряпкой, лежащей у порога. – Эта тряпка висела на батарее у двери. Когда дверь выбили, тряпка упала на порог. Вот след ноги убийцы, а вот этот отпечаток – след женской туфли. С убийцей была женщина. Предположительно, молодая – туфли молодёжные. По нашей грязи в таких не походишь. Убийца и девушка приехали из города. Но что они делали ночью в Клубе?
– А в наш универмаг таких не завозили? Туфлей и армейских ботинок?
– Проверю.
В пустом коридоре раздались звонкие шаги.
– Я же приказал никого не пускать! – нахмурился Степан Николаевич.
Лейтенант выглянул в коридор.
– Это криминалисты.
Молодой криминалист-стажёр заглянул в подсобку, увидел убитую, рану на её животе и гордо объявил:
– Посмотрите, что я нашёл в фонтане, – протянул вперёд руки в резиновых перчатках и продемонстрировал вилы с рукоятью, выкрашенной жёлтой краской. – Здесь нацарапана фамилия «Брагин». Можно считать – я раскрыл преступление!
– Это вилы Брагиной, – присмотревшись к рукояти с надписью, сказал Степан Николаевич. – Она всегда брала их с собой, когда сторожила в Клубе. Я как-то спросил: «Зачем?» Она ответила, что однажды ночью в Клуб ввалились пьяные парни, чуть не изнасиловали. Да и домой, по тёмным улицам, с вилами спокойней идти. Вот как вышло: её же вилами её и убили.
– А где Захар Никифорович? – спросил майор у стажёра.
– Здесь я, – ответил криминалист. Он запыхался и держался за грудь. – Не могу, как мой стажёр, сигать по лестницам.
– Захар Никифорович, ты поверь эти вилы на причастность к двум первым преступлениям: к убийству Екатерины Раскреповой и Оливии Куприной.
– Проверю, Степан Николаевич. Сколько лет служу, такого ещё не видел. Как думаешь – маньяк?
– Кто знает? Насмотрятся ужастиков, в компьютеры наиграются – и крыша съехала, ответил майор и обратился к Звонарёву. – Поговори с людьми из домов напротив Клуба, может, кто что-нибудь видел.
Майор хотел зайти в кафе, что находилась по пути в отдел полиции, поесть вкусного плова, который готовили приезжие узбеки, но вспомнил распростёртую на полу в луже крови Валентину Брагину и аппетит сразу пропал.
«Это же, каким извергом надо быть, чтобы женщин в живот вилами! – майор сжал кулаки. Пальцы хрустнули. Костяшки побелели. – И смертную казнь для таких отменили».
– Степан Николаевич, погоди! – услышал майор голос с южным акцентом. – Мимо проходишь. Сегодня плов из молодого барашка. Заходи.
– Да когда тут обедать! Слышал, наверное, про убийства? – ответил майор.
– Как не слышал? Все слышали. Не спеши. Я вчера, темно было, барашка привёз. Шаги слышу. Двое идут. Мужчина. Высокий. И девушка. Не просто шли. Скрываясь, шли.
– Подробнее описать сможешь?
– Извини, Степан Николаевич. Темно было. Заметил только – мужчина и девушка. Молча прошли.
– Спасибо, – поблагодарил майор хозяина кафе, сердце забилось увереннее, появился след, надо за него ухватиться. «А ухвачусь, не выпущу!» – Степан Николаевич прищурил глаза. – А, пожалуй, зайду на обед. Из молодого барашка, говоришь, плов.
– Из молодого, вкусного! Заходи, Степан Николаевич. Для меня ты всегда гость дорогой.
После обеда лейтенант Звонарёв доложил, что очнулся Подлесный, и Степан Николаевич поехал в больницу. Она находилась на косогоре перед кладбищем. Три дня назад больницу обнесли новым забором ещё из светлых досок. Майор недобрым словом помянул того, кто построил больницу в этом месте. Дорога одна и больным в палатах, наблюдающим почти каждый день похоронные процессии, не прибавляется оптимизма. И по такой раздолбанной дороге легче пройти пешком, чем доехать на машине. «Не удивлюсь, если какой покойничек встанет из гроба, чтобы дойти пешком до кладбища, эта же тряска с ума сводит», – Степан Николаевич обматерил районное начальство, дорожников. Яблоки, апельсины, которые майор прихватил с собой для больного, несколько раз выскакивали из пакета и раскатывались по полу.
– Здравствуй, Денис, – поздоровался майор, входя в палату. – Как самочувствие?
«Сколько же сюда кроватей натолкали? – подумал Степан Николаевич, боком протискиваясь между кроватями. Задел и чуть не уронил капельницу. Но вовремя удержал.
Денис Подлесный лежал у окна. Открытая форточка занавешена марлей. В ручке окна висит липкая лента. К ней прилипло несколько жирных мух. Ёрзают, противно жужжат.
«Ну, бля, душегубка, – выругался про себя майор. – На всём экономят». Подошёл к окну, сорвал липкую ленту и выбросил в окно.
– Спасибо, товарищ майор, – поблагодарил Подлесный. – Мочи не было на них смотреть. Врачи сказали – жить буду, ничего серьёзного. Только вот встать пока не могу – голова кружится.
– А ты лежи. Я поговорю. Переведут тебя в палату получше. Видел, кто тебя ударил?
– Нет. Со спины ударили. Я по вашему приказу следил за Раскреповой. Она с Санькой Тихониным на сеновале уснула. Потом слышу звонок сотового телефона. Раскрепова слезла с сеновала и пошла в сторону Клуба. Не пойму, как это вышло, но недалеко от клуба, там, где заросли сирени, я её потерял. Затаился. Мимо прошли Круглов и Оливия Куприна.
– Ты не за скамейкой под сиренью прятался? – спросил майор.
– Нет, за трансформаторной будкой. Потом прошла Валентина Брагина. С вилами. Вы знаете, она ходит сторожить, и после того случая вилы носит. В Клуб зашла. Открыла своими ключами. Через десять минут пришёл Круглов. Постучался. Но Валентина его не пустила. Он ушёл. Купил в ларьке бутылку пива. Через пятнадцать минут вижу, из пожарной двери вышла Раскрепова…
– Точно она?
– Да. Она была. Только почему-то не в белом платье, а в спортивном синем костюме и кроссовках. Я тогда подумал – может это не Раскрепова? Присмотрелся. Точно она! Пошла по переулку, помните, тот узкий, что ведёт к реке? По мосткам, у запруды, перешла через речку. Там березняк начинается. Вот тут меня по голове ударили. Очнулся в больнице.
– Екатерина Раскрепова… – задумался Стапан Николаевич.
– Точно она!
– Вот в чём дело, Денис. У нас три убийства. Убили Екатерину Раскрепову…
– Убил тот, кто ударил меня по голове.
– Не торопись. Убили Оливию Куприну и Валентину Брагину. Всех троих убили вилами в живот. И в одну ночь.
– Маньяк? Точно не наш.
