Фиалки для леди - Полли Форрестер

— Вы совершенно уверены в своем друге? Я заметила, что вы его уже дважды назвали Стефеном! — воскликнула Луиза, глядя, как Чарлз наливает опасную порцию пунша в ее бокал.

— Я просто оговорился, уверяю вас, — сказал, улыбаясь, Чарлз, протягивая ей бокал.

От чрезмерного гостеприимства Тонбриджей Луизу спасла сама хозяйка, которая подошла и сообщила, что Луизина комната уже готова. Это дало ей возможность вежливо отказаться и от пунша.

Луиза сразу же ушла. Первое, что она сделала, — насладилась горячей ванной, потом — горячим чаем с оладьями у разожженного камина. Затем она позвала служанку, чтобы та помогла ей переодеться в вечернее платье.

Эдна Тонбридж предупредила, что перед ужином гостей ждут сюрпризы, и Луиза решила надеть новое платье, которое было сшито специально для такого случая. Оно было скроено из тяжелого шелка цвета пармских фиалок, с пышными рюшами из кремовых кружев вокруг трапециевидного выреза и по краям коротких рукавов фонариком. Несколько юбок фалдами ниспадали до самого пола, подчеркивая тонкую талию Луизы. Платье дополнял маленький шлейф.

Затянув Луизу в кружевной корсет, служанка надела на нее сиреневое платье. Когда все крючки были застегнуты и все ленты завязаны, Луиза почувствовала себя леди до кончиков ногтей. Наряд дополняли атласные туфельки, сочетавшиеся с цветом ее наряда, и длинные перчатки из тех же кружев, что и рюши платья.

Служанка сделала ей вечернюю прическу, зачесав волосы наверх, — эта прическа подчеркивала молочно-белую кожу ее шеи и плеч. Завершало наряд бриллиантовое колье, которое Элджи подарил ей на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год.

Оглядев себя в зеркале в полный рост, Луиза пришла в восхищение от мастерства своей портнихи. Может, Виктория Эндрюс и выше меня на голову и ее классическая красота может соперничать с красотой древнегреческих статуй, но зато я из плоти и крови, подумала Луиза.

Местами слишком много лишнего, подумала она с улыбкой, оглядывая критическим взглядом соблазнительные линии своей фигуры, напоминающей песочные часы. Она надеялась, что в эти выходные не будут подавать никакого сдобного печенья, особенно шоколадного, которое она очень любила и от которого была не в силах отказаться. Она боялась, как бы ее портнихе не пришлось снимать новые мерки.

Думая о шоколадном печенье, она вспомнила, что ее наряд еще полностью не завершен. Мэгги Хиггинс видела это платье, когда его привезли в Холли-Хаус, и сказала, что букетик живых пармских фиалок будет, как нельзя лучше дополнять это роскошное платье. Пармские фиалки были ее любимыми цветами, и Сэм Хиггинс круглый год выращивал их в своей теплице.

Мэгги завернула букетик во влажный мох, и теперь служанка приколола его серебряной булавкой к платью слева от выреза. Несколько капель духов «Фиалки Девона» на шею и запястья довершили приготовления Луизы.

Служанка миссис Тонбридж не удержалась и восхищенно объявила, что Луиза выглядит великолепно и произведет на всех большое впечатление, когда будет спускаться по длинной парадной лестнице в огромный зал Кингз-Фолли.

Луиза всегда волновалась перед выходом в свет, и сейчас она заставила себя сосредоточиться на том, что говорила ей мама: расправь плечи, подбородок подними вверх, дыши глубоко и не переставай улыбаться.

Это подействовало. Гул голосов в зале пошел на убыль и затих. Все гости, собравшиеся на ужин, обернулись и стали смотреть на опоздавшую Луизу. Эдна Тонбридж, одетая в платье из тафты того же цвета, что и ее полные розовые щеки, поспешила к лестнице, чтобы встретить Луизу.

— Луиза, моя дорогая, ты выглядишь потрясающе! Ты такая красивая, что я начала сомневаться, правильно ли я поступила, решив посадить тебя за ужином рядом с Джеффри!

— О, я думаю, что мистер Редверс не обратит на меня никакого внимания, — сказала Луиза, наблюдая, как Джеффри обхаживает Викторию Эндрюс.

Фермерская дочка — холодная и неприступная — была в белом атласном платье, отделанном золотыми кружевами. Джеффри был, очевидно, в ударе. Он что-то с воодушевлением ей рассказывал и непрерывно улыбался. В самом деле, он был так поглощен своим ухаживанием, что, пожалуй, был единственным человеком в зале, который не обратил внимания на Луизу и ее новое платье.

Скромный вечерний костюм, в котором он предстал перед Луизой на первом ее ужине в Холли-Хаусе, стал достоянием истории. Сегодня он был одет в новый роскошный черный костюм и накрахмаленную до хруста белоснежную сорочку. Одежда очень хорошо сидела на нем — по всей видимости, он шил ее у самого дорогого портного. Он выглядел как молодой преуспевающий владелец компании. Эдна Тонбридж рассказала Луизе, какие несметные богатства завещал своей единственной дочери Виктории фермер Эндрюс. Кто пристыдит Джеффри за его расчетливое ухаживание за богатой наследницей? Никто! Жаль только, что фермер Джордж Эндрюс имеет простое происхождение! — вздохнула миссис Тонбридж.

Луиза слушала рассуждения своей хозяйки вполуха. Она украдкой наблюдала за Джеффри, спрашивая себя, хотела бы она оказаться в центре такого пристального внимания.

Чувствовалось, что Эдна Тонбридж подыскала для своего дорогого Джеффри кого-то получше, чем фермерская дочка. Что только не делала Эдна, чтобы расшевелить Луизу! Перед ужином решили поиграть в бридж, и Луиза вдруг обнаруживает, что играет в паре с Джеффри! Это не могло произойти случайно, здесь явно замешана хозяйка дома! Луиза с грустью вспомнила, как беззаботно они веселились и откровенно подтасовывали карты, играя с друзьями в бридж у себя на родине, в Индии. Играя в паре с Редверсом, она поняла, что не сможет ни поторопить его, ни подсказать следующий ход. Здесь она должна полагаться на свою сообразительность и хитрость.

Они проиграли все, кроме финала, во время которого Луиза начала понимать, что за поражение ее ждет расплата. Но было слишком поздно. Мрачное уныние Холли-Хауса уже нависло грозовой тучей над их карточным столом. Джеффри Редверс явно принадлежал к типу людей, которые не любят проигрывать.

Луиза вздохнула с огромным облегчением, когда раздались удары гонга, возвестившие, что ужин подан, и все гости поднялись из-за карточных столов.

Преодолевая стыд и смущение, Луиза набралась храбрости и извинилась за свою бледную игру. Другой бы отмахнулся, простив ей все ошибки, но Джеффри, поджав губы, не отказался от удовольствия высказать ядовитые замечания в ее адрес.

— Я бы проводил вас к ужину, миссис Хескет, — холодно сказал он, — но, к моему глубокому сожалению, я уже обещал мистеру Эндрюсу, что буду сопровождать его дочь.