Мой созависимый плен. История одного побега - Ирина Бережнова

Смех и радость были его постоянными спутниками. Может, он был ангелом, который спустился на землю, чтобы помочь мне и научить меня жить? Однажды с ним произошел случай, который меня просто потряс.

Сынок пошел тогда в первый класс. Я пришла забирать его из продленки и не узнала. Смотрю – малыша как будто скрутило, он не мог стать на ножку. В ужасе я полетела в поликлинику. Один, второй, третий врач… По озадаченным лицам я понимала, что происходит что-то очень плохое. Наконец был оглашен вердикт: «Мы не знаем, что это такое. Интересный случай!» Ему поставили несколько предварительных диагнозов, один страшнее другого, и «интересный случай» отправился путешествовать в различные диагностические хирургические и ортопедические центры. Конечной точкой был детский хирургический центр и еще один предварительный диагноз: остеомиелит! Ребенка оставили в больнице, с меня взяли расписку, что я разрешаю брать ему под наркозом какую-то пункцию, и я осталась парализованная от ужаса в приемном отделении больницы. Дальше страшная бессонная ночь в ожидании и неведении, а утром звонит медсестра из больницы и говорит: «Ваш сын попросил священника!»

Я в ужасе, еле сдерживая крик и рыдания, спросила:

– Ничего не понимаю! Какого священника? Зачем ему священник? Что с ним?

– Вы не волнуйтесь, у нас есть священник, но он будет только завтра, в субботу. Мы должны спросить у вас разрешения?

– ???

– Ваш сын сказал, что он ходит в церковь, ставит свечки…

Мы, конечно, ходили в церковь, действительно ставили свечки за здравие родных и близких, за упокой моих родителей, ходили как все, без фанатизма. Но почему именно сейчас ему понадобился священник?

Я в полном недоумении дала согласие на священника и в ужасе помчалась в больницу. В больницу в этот день меня не впустили, а следующим утром, когда я прорвалась в палату, то увидела своего довольного, счастливого сына. Он причастился, видимо, исповедался и, увидев меня, радостно сказал: «Мамочка, теперь все будет хорошо. Во мне живет Бог!» Через день его выписали в полном здравии.

Если больной хочет жить, врачи бессильны.

Меня шокировал этот случай. Но он был! Это факт! Мой сын в 6 лет вызвал себе священника! Он помог себе сам или какая-то высшая сила? Я не знаю, но факты упрямая вещь! Диагноз был и исчез! «Уровень БОГ», цитирую опять свою подружку Машку.

Наблюдая за сыном, я не только училась у него жить, но и, конечно, с тревогой выискивала лики зависимости и созависимости. Эти штуки еще долго не отпускали меня. Уже не было тотального контроля, но оставался страх. Страх за него и за его жизнь.

Раньше в моем советском детстве все было тупо, но понятно: мир делился на «хорошо» и «плохо». Учиться – хорошо, так завещал великий Ленин. Плохо учиться – плохо – станешь дворником. Читать книжки – хорошо: будешь умным. Целый день шляться по улицам – плохо: ничего не добьешься. Кричать, плакать, злиться – плохо, никто не знает почему, но плохо, а вот быть послушным ребенком, (то есть управляемым, удобным) – хорошо: тебя ждет успех. В моем советском детстве все знали, что надо выучиться, поступить в институт, потом у тебя будет работа, квартира и то самое светлое будущее. Все было прогнозируемо и понятно, пока не грянула перестройка. А потом оказалось, что плохие двоечники очень даже неплохо устроились в жизни, а некоторые отличники пополнили ряды невротиков и неудачников. Все как в анекдоте: «Очередной вечер встречи выпускников состоится на яхте у двоечника Васи!..»

Мы жили по каким-то сомнительным правилам, которые, как оказалось, были выгодны только тем, кто нами управлял. А вот по каким правилам воспитывать теперь своих детей? Я понятия не имела. Поэтому единственное правило, которое я взяла на вооружение, исходя из своего печального опыта, – это правило не мешать ему расти, а жить свою жизнь и не любить его вместо себя.

Соблазн занять им полностью свою жизнь и «задушить» своей любовью был очень велик, ведь сын доставлял мне огромное количество радости и удивления. Вкладывая в него силы и время, я видела результат и очень гордилась своим сыном. Но я очень хорошо понимала опасность гиперопеки и давала возможность расти этому дереву без моего гиперконтроля.

Помню, был интересный момент совсем недавно. В школе ввели электронные дневники. Перед тем как их ввели, был такой информационный вакуум. Оценки уже перестали ставить в обычные дневники, но еще не было доступа в электронные. Сын ходил в школу во второй класс. Причем так получилось, что в связи с переездом из Минска в Москву он пропустил первый класс и пошел сразу во второй. Ему было достаточно сложно догонять, и мне приходилось с ним много заниматься. Каково же было мое удивление, когда я увидела оценки по всем предметам в электронном дневнике. Он хорошо учился!!

Все шло, как мне казалось, отлично, если бы не засевшее в голове, нарисованное психологами клише «шут». Это ролевая модель человека, выросшего в созависимой семье. Его описывали в разных источниках как доброго, шутливого, веселого, инфантильного парня, который с помощью юмора нейтрализует конфликты в семье. Писали также, что его мир полон одиночества, страха, отверженности, тревоги и что он не способен справиться со стрессом и является эмоциональным дальтоником, так как ему запретили когда-то выражать чувства и эмоции.

Кое-что было очень похоже. Но я не стала вешать клише своему ребенку, а вместо этого стала чаще спрашивать, что он чувствует, разрешала ему плакать и злиться. Ведь гнев и печаль – это прекрасные эмоции. Гнев – это эмоция движения, чистая энергия. Когда я ему позволяла злиться, то стала замечать за ним интересные вещи. Если он просил меня что-то сделать, а я видела, что он вполне может с этим справиться сам, я ему возвращала ответственность за это действие и говорила: «Сынок, ты справишься сам». Через некоторое время он подбегал счастливый и говорил: «Смотри, мама, я разозлился и сделал!» Гнев прекрасная эмоция, только нужно ей давать верное направление!

Я разрешала ему печалиться и плакать. Я говорила ему: «Хочешь поплакать? Иди поплачь!» Я не запрещала ему проявлять свои эмоции, не говорила, что мужчины не плачут, потому что очень хорошо понимала, что если у него не будет этого инструмента для выражения эмоций, он будет себя разрушать, вытесняя их. Пусть он знает, что плакать можно, плач – это инструмент для выражения чувств, но никак не способ манипуляции окружающими. В плаче нет ничего плохого. А вот мужчины, которых научили в детстве не плакать, по статистике умирают довольно молодыми от инсультов и инфарктов.

Было еще одно совпадение – мой сын терпеть не мог ссор и конфликтов. Видимо, в его маленькой головке все-таки отложилась наша с мужем последняя ссора. И сын делал все возможное и невозможное, чтобы в доме не было конфликтов. Он действительно разряжал обстановку в семье с помощью юмора и улыбок. Мой сын не был шутом. Он, скорее, был миротворцем. Он нес мир и любовь. И я ничего не видела в этом плохого.

Поэтому все, что я могла сделать для своего сына, это дать ему возможность пройти свой путь героя. Конечно, мне безумно страшно за его жизнь, и я не исключаю пока возможность алкоголизации.

Сынок, я буду верить тебе! Я буду верить в тебя! И я приму любой твой выбор с достоинством и уважением! Ты просто живи! Будь собой! И будь счастлив!

Вместо эпилога

У этой книги нет конца до тех пор, пока я жива. Пока я дышу, я буду развиваться и меняться. В этой книге много ошибок и поражений, но есть надежда. И все, что я хотела до вас донести, – это мысль, что хватит жить вместо кого-то. Живите сами и давайте жить другим! Я надеюсь, этой книгой я высветила проблемные точки, а вот что вы с ними сделаете – это ваше личное дело, ваша ответственность и ваш выбор.

И в заключение я хочу сказать несколько слов моим детям.

Лев и Анечка, мои дорогие дети!

Спасибо вам, что вы есть в моей жизни! Я обещаю помнить, что вы гости в моем мире! Я обещаю быть рядом, но ценить вашу свободу! Я обещаю учить вас, но только на собственном примере! Я обещаю слышать вас и отзываться на ваши чувства! Я обещаю верить вам, а не осуждать и бояться. Я обещаю создать вокруг вас атмосферу тепла, душевности, искренности и любви, пока вы живете со мной рядом! И я обещаю показать вам, что любовь и вера – это силы, способные изменять мир!

Об авторе

Меня зовут Ирина Бережнова. Я автор этой книги и самая обыкновенная женщина, такая же, как и многие-многие другие.

Родилась 15 июня 1971 года в прекрасном городе Минске, в самой обыкновенной семье рабочего и домохозяйки.

В семье я была первым ребенком у своей мамы и третьим у папы. К моему рождению, думаю, мама еще только училась любить и воспитывать детей, а папа, видимо, уже устал. Родители работали от зари и до зари, чтобы обеспечить свое и мое существование, поэтому я по большей части была предоставлена самой себе.