Реплика - Святослав Яров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да собственно, вот… — Алексей Борисович расстегнул молнию чёрной дерматиновой папки, которую прихватил с собой, извлёк из неё на свет божий листок с композиционным портретом «Беса» и протянул Фирсовой. Та взяла его и принялась внимательно рассматривать, а Кузин тем временем пояснил: — Этот человек — главарь банды. Он со с своими людьми уже совершил двенадцать разбойных нападений. Мы его разыскиваем, но пока безуспешно. Мне показалось, что он смахивает на…
И Алексей Борисович выразительно указал глазами на фотографию комкора Котовского, висевшую на стене.
— Действительно что-то общее есть, — согласилась Марина Олеговна, деловито сравнив два изображения. — Правда на снимке Григорию Ивановичу сорок три года, а ваш бандит, насколько я могу судить, помоложе будет.
— Ему что-то около тридцати-тридцати пяти, — уточнил Кузин.
— Тридцать пять… Тридцать пять… — как бы рассуждая вслух и, по-видимому, припоминая что-то, раздумчиво пробормотала Фирсова, после чего твёрдо заявила: — Если сопоставить ваш рисунок с фотографиями Котовского в этом возрасте, думается мне, сходство будет ещё заметнее…
При этом она выжидательно посмотрела на Кузина, как бы требуя продолжения. Ну в самом деле, мало ли кто на кого похож. Странно было бы полагать, что сотрудник уголовного розыска заявился в музей только для того, чтобы сообщить ей, что какой-то преступник напоминает Григория Ивановича Котовского.
— Видите ли в чём дело… — замялся Алексей Борисович, пред которым в полный рост встала нелёгкая задача, объяснить за каким рожном он сюда припёрся.
И он не придумал ничего лучшего, чем действовать пошагово. По всему судя, эта Марина Олеговна — специалист грамотный, рассудил Кузин. Выясню-ка для начала, так ли уж по-Котовски ведёт себя «Бес». Это ж, по большому счёту, — лишь мои голые надумки. Вот сейчас и разберёмся. А потом уж и до родственных связей доберёмся…
— Помимо внешней похожести, — начал Алексей Борисович, — в его поведении я заметил элементы, как бы это с казать, подражательства Котовскому… Как вы понимаете, максимум того на что я мог ориентироваться в этом вопросе — бульварное чтиво, — словно бы оправдывался сыщик. — Сейчас помыть кости героям былых времён в порядке вещей. Где там правда, где игра воображения автора, непонятно, а никаких более объективных источников информации нет. Вот я решил обратиться к вам, чтобы развеять сомнения…
Что несу?! — возмутился Кузин неубедительностью своих жалких доводов. Это ж бред сивой кобылы! Детский лепет какой-то! Вроде как, пришёл не по делу, а так — потешить любопытство. Будь Фирсова менее интеллигентна, послала бы куда подальше, предположил Алексей Борисович, но с учётом воспитания она вероятнее всего просто вежливо уклонится от беседы, дескать, извините, вряд ли я смогу вам помочь и всё такое прочее… В общем, тоже пошлёт, только деликатно…
К его несказанному удивлению ничего такого не произошло. Марина Олеговна спокойно выслушала всю эту ахинею. Какие бы мысли не посетили бывшего научного сотрудника музея Революции — причислила ли она Кузина к чокнутой братии, или, напротив, по достоинству оценила его, как натуру ищущую, — но ожидаемого отлупа не случилось. Она лишь ещё раз присмотрелась к состряпанному криминалистами портрету и поинтересовалась:
— Всерьёз полагаете, что этому типу не дают покоя лавры атамана Адского?
— Какого адского атамана? — Не понял сбитый с толку её словами Алексей Борисович.
— Не адского атамана, а «атамана Адского»! — поправила его Марина Олеговна. — Так Котовский, в бытность свою налётчиком, любил себя величать.
— Надо же! Не знал! — изумился Кузин, который мало того, что впервые об этом слышал, так ещё и моментально зацепился за напрашивающуюся смысловую параллель между «Бесом» и «атаманом Адским», о чём он поспешил сообщить
своей собеседнице: — Кстати, наш злодей везде и всюду представляется «Бесом».
— Символично! — удивлённо вздёрнула брови Марина Олеговна.
— А насчёт, всерьёз ли… Сами посудите, стал бы я беспокоить вас, если бы не допускал такую возможность, — доответил на её вопрос Алексей Борисович.
— Что ж, вам виднее. — приняла его ответ Фирсова и предложила: — Только для начала поделитесь, в чём вы усмотрели подражательство.
Кузин подробно изложил всё, что сам знал о предварительных звонках «Беса» с предложениями помочь сирым и убогим, о визитных карточках, регулярно оставляемых на месте преступления, о нежелании, в отличие от своих подельников, скрывать лицо при совершении нападений, о его нарочито показушном поведении, наконец…
Фирсова слушала, не перебивая. От внимания Алексея Борисовича не ускользнуло, как по ходу его рассказа, на губах женщины порой появлялась понимающая улыбка, а пару раз она даже рефлекторно покивала головой.
— Вы правы. Нечто в таком роде в уголовной биографии Котовского действительно имело место, — резюмировала Марина Олеговна, когда Кузин закончил. — С моей стороны было бы самонадеянно, категорично что-либо утверждать, но я в своё время ознакомилась с сохранившимися материалами уголовных дел, где фигурировал Григорий Котовский, да и Ольга Петровна охотно делилась своими воспоминаниями о том, что представлял из себя её муж до того, как стал красным командиром… — Женщина наморщила лоб, видимо что-то припоминая. — Если не ошибаюсь, в сентябре 1915 года Котовский со своей бандой совершил налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Арона Гольштадта и предложил хозяину внести в фонд обездоленных десять тысяч рублей, так как де многие одесские старушки не имеют средств на покупку молока. Гольштадт имел неосторожность пошутить, что старушкам хватило бы на молоко и пятисот рублей, тогда его избили и забрали из сейфа все деньги… Ещё один похожий случай имел место в январе 1916-го. Котовский с ещё тремя бандитами напал в Одессе на квартиру купца Якова Блюмберга и под угрозой револьверов предложил тому, дать на революцию ни много ни мало двадцать тысяч рублей… Оба эпизода зафиксированы в протоколах допросов пострадавших — я сама их читала. На мой взгляд, тут более чем прямая аналогия с вашим «Бесом».
Кто-бы спорил, мысленно поддакнул ей Кузин, поражённый тем, как уверенно Марина Олеговна сыпала именами и датами, демонстрируя завидную осведомлённость — лет-то сколько прошло, а всё помнит!
— Визиток Котовский не оставлял, — продолжила Фирсова. — Чего не было, того не было. Но однажды он освободил два десятка арестованных за аграрные беспорядки крестьян, которых гнали в Кишиневскую тюрьму, и оставил в книге старшего конвойного расписку: «Освободил арестованных Григорий Котовский». Вполне вероятно, что ваш «Бес», знал об этом и, просто творчески развил идею, как бы заявить о себе во всеуслышание — отсюда и визитные карточки… В уцелевших полицейских документах не раз упомянута ярко выраженная склонность Котовского к самолюбованию, театральным жестам, позёрству… Чего стоило одно его «Я
