Явь (СИ) - Ангелина Авдеева-Рыжикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще долго об этом помнили. Ее игнорировали, шептались, разводили слухи, но к этому Варя быстро привыкла. В любом случае, она не собиралась заводить друзей. Уж лучше без них, чем с такими. Бабушка всегда говорила ей, что одному быть полезнее, чем водиться с кем попало.
***
Грезы взрослой, окрепшей Вари, уснувшей посреди живущего своей жизнью поля, тревожит странное чувство, будто кто-то пристально наблюдает за ее сном. Очень тихо подкрался и изучает ее из-за длинных прутьев ржаных колосьев. Варя открывает глаза. Поднимает голову, садится, оглядывает благоухающее поле, на предмет слежки. Замечает странное движение с правой стороны. Рыжие проблески медленно скользят почти не задевая тенкие вольные стволы ржи.
Становится страшно, дыхание учащается, сердце бьется, ускоряя свой темп. Мысленно Варя уже собирается бежать со своего места, но тело отказывается подчиняться такому порыву.
Вдруг из-за травы выглядывает ораньжевый длинный нос с черным влажным кончиком и изящными длинными усами. Через секунду, навстречу ей, выныривает рыжая, очень выразительная дикая морда. Не втретив сопротивления и угрозы, медленно и вольяжно лесная бестия демонсттрирует все свое утонченное тело, покрытое благородной, сверкающей на солнце шерстью. Внимательный взгляд затуманенных белой пеленой глаз, и уверенная походка, она будто точно знает зачем идет. Варя заглядывает ей в глаза и осознает, что время в дымке звериных глазах тянется очень медленно. Лиса не моргает и не скалится, не произносит ни звука.
"Слепая лиса? Поэтому не боится? Не видит меня?"
Варю отпускает страх и окутывает внезапно взявшаяся волна безмятежного спокойствия, словно это не дикий зверь вовсе, а ее личный домашний питомец. Лиса садится напротив и однозначно кивает головой. Зрачки удивленной Вари расширяются до предела, она готова поклясться, что только лиса поздоровалась с ней.
Стараясь не спугнуть друг друга, обе застывают, стараются не дышать. Лиса изящно разбрасывается хвостом с черной кисточкой. Тонкие грациозные лапы сложены, как руки самой аритократичной светской дамы. Они смотрят друг на друга еще несколько секунд совсем молча, пока со стороны дороги не раздается громкий треск. Варя неосознанно оборачивается на звук. Дети на дороге, проходящие мимо, совсем расшумелись. Доля секунды на поворот головы, но там, где сидела лиса, ничего нет. Грудь сжимает беспокойное чувство.
«Может причудилось…»
Варвара еще какое-то время принюхивается к воздуху и прислушивается к шелесту ржи, но признаков кого-либо, кроме нее вокруг, нет. В конце-концов, отчаянно вдохновленная Варя из рюкзака выкладывает пастельные мелки и альбом. Ее руки оживленно играют по бумаге, изображая рыжие, коричневые и желтые линии. С каждой минутой лисица все отчетливее переносится на бумагу. Сотни мыслей скрупулезно проносятся в голове, за тщательной работой, и вот, ближе к закату, перед ней изображен дух природы, грациозный, осознанный и непостижимый.
Свершилось, теперь можно и отдохнуть. Варя собирает все свои принадлежности и неспешно возвращается тайной тропой к дому.
***
Всю ночь донимают невыносимо тревожные сны, проходящие по голове тянущейся болью, от чего Варя неоднократно просыпается и долго пытается уснуть снова. Позднее утро выдается тяжелым. Опухшие веки больно режут глаза, а лобные доли наливаются свинцом от любого звука и даже слабого света.
Громкими шагами в комнату вбегает Татьяна Родионовна, распахивает шторы. Свет безжалостно поражает глаза, добирается режущей болью до самого затылка. И без того глубокие морщины на лице становятся еще глубже и темнее. Раздраженные и озадаченные глаза, от чего-то особенно беспощадно разглядывают спящую жертву.
— Вставай давай, мне сегодня нужна твоя помощь!
— Сейчас? — сонно и лениво отвечает Варя, держась из последних сил за одеяло.
— Вставай сказала! Дело срочное!
— А что, у тебя другие дела есть?
Татьяна Родионовна, не ответив, хватается за одеяло и с силой стягивает его с Варвары, оставляя ее совсем беззащитной на холодном утреннем, еще не прогретом воздухе. Варвара сопротивляется, не открывая глаз, но сильные руки пожилой женщины побеждают в нечестном бою.
— Хорошо-хорошо, встаю! — Варя отдает ей угол одеяла, бабушка сворачивает его в трубу и победоносно уходит на кухню.
Еще пять минут Варя нежится в кровати, упорядочивая в голове остатки утреннего сна. К сожалению, звуки и запахи из кухни не дают ей как следует прийти в себя, восстановить силы от столь жестокого пробуждения.
— Ну так что за дело ты собираешься мне поручить? — спрашивает Варя, выходя из ванной и присаживаясь за стол.
Татьяна Родионовна резким и громким движением кидает тарелку с кашей на стол.
«Какая забота».
— Позвонили из налоговой. Документов не достает, говорят нужны еще копии. Я, дура старая, забыла их заверить в нотариуса в Белозерном. Время поджимает, они нужны еще вчера! Пень этот трухлявый, еще половину бумажек забыл отдать! Я сейчас в управление побегу за справками, а у меня давление скачет, голова раскалывается…
— Так, я поняла, ты хочешь чтобы в Белозерный поехала я?
— А кто еще? В обед должны зерно привезти, я везде не успею.
— А во сколько автобус?
— Автобусы сегодня не ходят! Всех соседей обошла, никто, сволочи такие, ехать не хотят, как сговорились! Тут этот, Чернов, на велосипеде за молоком приехал, пришлось его просить. Тот-то, конечно, согласился, да не доверяю я ему.
Варя давится кашей от неожиданности, прокашливается и выдавливает рваные от неуверенности слова.
— Ну и не доверяй!
— Ты слушаешь, что я тебе говорю?! Документы срочно нужны, сегодня‑завтра последний срок сдачи! Выбора нет, поедешь на его машине. И без глупостей!
— Может я пешком или на велосипеде?
— И дня через четыре вернешься, если не помрешь! Давай жуй быстрее и собирайся!
Вместе со словами раздается звон посуды, которую Татьяна Родионовна безжалостно разбрасывает по местам, то и дело забывается и путает что‑куда. От нервного напряжения, кажется сжимаются даже стены и полок.
Оставив недоеденным половину завтрака, Варя идет одеваться. Напряженное молчание заставляет ее двигаться бодрее и вместе с тем скованнее. Джинсы, майка, рубашка. А больше ничего и нет. Несколько рваных движений расческой, и волнистые волосы пушатся как ранний одуванчик.
Татьяна Родионовна в поисках нужных ей документов по всем залу утраивает разгром. Открывает все шкафы, старые секретеры и серванты. Выброшенное на пол барахло невольно вызывает приступ свежих будоражащих
