Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

Но то был растленный, аморальный Запад… В истории Японии еще не случалось, чтобы простолюдин составил заговор с целью убийства императора. Кто бы мог подумать, что теперь и в Японии возможно такое.

Однако, став членом международного сообщества, страна получила не только несомненные преимущества. Вместе с ними она получила и весь тот «пакет» проблем, который мучил Запад. Главная из них – отсутствие должного почтения по отношению к старшим по положению, званию, возрасту. И пусть иностранцы все равно находили уровень нравственности японцев чрезвычайно высоким, неизбежный при западной модели развития рост индивидуализма разъедал каркас традиционного общества. Деревенские парни и девушки отправлялись в город в поисках работы и для продолжения образования. Вырванные из привычной среды, они лишались корней и с легкостью воспринимали самые «нелепые» идеи.

25 мая полиция арестовала анархиста Миясита Таикити. Вместе со своими подельниками он замыслил бросить бомбу в экипаж Мэйдзи. Теракт запланировали на 3 ноября, когда император по своему обыкновению будет возвращаться со смотра в Аояма. Смотра, приуроченного к дню его рождения. Самодельное устройство террористов уже прошло успешное испытание.

Полиция арестовала и Котоку Сюсуй. Он и вправду был среди анархистов фигурой влиятельной, но сам он участвовать в заговоре отказался. Тем не менее его прегрешения говорили сами за себя: он был учеником Накаэ Тёмин, в преддверии обнародования конституции его выслали из столицы, во время японско-русской войны он перевел «Коммунистический манифест» и сидел в тюрьме за свой антимилитаризм, потом отправился в Америку и свел знакомство с русскими анархистами, его кумирами стали уже не Маркс с Энгельсом, а Бакунин с Кропоткиным. Легальный социализм в лице разрешенных теперь Народной и Социалистической партий его больше не интересовал. И теперь Мэйдзи уже перестал быть его кумиром. От любви до ненависти действительно оказался всего один шаг: теперь Мэйдзи казался олицетворением общеяпонского зла. Из «сына богов» он превратился в сына потомственных бандитов с личиной бога.

Ито Хиробуми был мертв, но его корейские планы осуществлялись полным ходом. 4 июля был подписан второй послевоенный договор между Японией и Россией. В его секретной части фактически говорилось о создании оборонительного союза. Он был направлен прежде всего против Америки, выступившей с инициативой предоставить Китаю средства для выкупа принадлежавшей России Китайско-Восточной железной дороги. Международные нравы отличались суровостью, каждый подозревал каждого, коалиции создавались и распадались. Как и всякое нехорошее дело, результаты переговоров держались в строжайшем секрете. Японии удалось уговорить Россию, что та не станет возражать против полного и окончательного присоединения Кореи к Японии. После этого получить согласие Англии не составило особого труда.

Уже 22 августа был подписан японско-корейский договор, согласно которому состоялась долгожданная аннексия Кореи. В первой статье договора указывалось, что корейский монарх Сунджон просит японского императора взять Корею под свою руку, а во второй Мэйдзи соглашался удовлетворить эту просьбу. Ратуя за «независимость» Кореи, Япония начала и выиграла две войны. Однако теперь, после убийства Ито Хиробуми, корейцы доказали, что они не в состоянии оценить те «блага», которые несет им сотрудничество с Японией. Корейцы нуждались в экстренной помощи, которая выведет на торную дорогу прогресса и цивилизации. Ямагата Аритомо, настроенный наиболее жестко по отношении к той стране, которая в древности служила для Японии резервуаром культуры, с замечательной прямотой заявлял: «Корея не обладает ни фундаментальными знаниями, ни достаточными возможностями для того, чтобы усвоить новую цивилизацию. Корейцы, как высокие, так и низкие, нерешительны и довольно ленивы». Обнародованный 29 августа указ Мэйдзи о присоединении Кореи был составлен в более вежливых и обтекаемых выражениях, но по сути своей мало чем отличался от суждений Ямагата.

«Учитывая необходимость поддержания постоянного мира на Востоке и заботясь о будущей безопасности Нашей империи, а также учитывая тот факт, что Корея всегда являлась рассадником беспорядка, Мы ранее уже попросили Наше правительство, дабы оно достигло соглашения с корейским правительством относительно того, чтобы Корея оказалась бы под защитой Нашей империи, – в надежде на то, что источники беспорядков будут вырваны с корнем и воцарится мир.

С тех пор прошло уже более четырех лет, в течение которых Наше правительство всеми силами пыталось улучшить ситуацию, и его достижения в этом отношении следует признать значительными, но вместе с тем результаты оказались недостаточными для того, чтобы в условиях существующей в Корее системы полностью обеспечить порядок. Чувство страха переполняет страну, люди не могут вести мирную жизнь. Теперь стало ясно, что для поддержания мира и повышения благосостояния народа необходимо реформировать существующую систему». Далее указывалось, что Мэйдзи назначит полномочного генерал-губернатора, под мудрым руководством которого корейские люди смогут наслаждаться мирной жизнью и продуктами развития промышленности и торговли[365].

1 сентября в ознаменование присоединения Кореи было проведено несколько ритуалов. Во дворце состоялись благодарственные моления. В святилище Исэ направили императорского посланника для доклада богам о приобретении 220 792 квадратных километров. Через два дня об этом сообщили гробнице Дзимму, а на следующий день – могиле Комэй. Почти сорок лет назад Сайго Такамори оставил Токио и отправился в добровольную ссылку на Кюсю, поскольку правительство решило, что воевать Корею оно еще не готово. Теперь его мечта осуществилась. Корея стала японской. Получалось, что памятник ему поставили не зря.

Япония теперь владела Тайванем, Сахалином, Кореей и умилительно походила на «настоящую» колониальную державу. Как по методам своей внешней политики, так и по картине мира, в которой этот мир представал как объект силового воздействия. Многим японцам это было приятно.

В награду за сговорчивость членам королевской фамилии Кореи предоставили приличное содержание, 76 представителей знати получили японские дворянские титулы. Император Сунджон остался жить в Сеуле в качестве генерала японской армии. У него были нелады со здоровьем, поскольку двенадцать лет назад ему подложили в кофе яд, так что он вряд ли был способен осуществлять командование хотя бы взводом.

Перспектива. Бывший корейский наследный принц Ли Юн получил превосходное образование в Японии и женился на дочери японского принца Насиномото. Он сделал успешную военную карьеру, командовал Первой военно-воздушной армией.