Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

В этом году дали знать о себе анархисты – сторонники Котоку Сюсуй. В июне, когда сам Котоку находился на лечении, они устроили в Токио демонстрацию. На красных флагах красовались надписи «Анархизм» и «Анархо-коммунизм». В демонстрации приняла участие лишь горстка революционеров, всех лидеров арестовали, они понесли суровое наказание. И было за что – полиция прекрасно знала, что эти люди придерживались антимонархических убеждений. Таких людей насчитывалось мало, но они переступили опасную черту – они выступали не с критикой отдельных недостатков, а замахивались на систему. В июле «мягкотелого» премьера Сайондзи сменил Кацура, который возглавлял правительство во время японско-русской войны.

Чтобы показать заботу императора о народе, было решено отправить принца Ёсихито в очередную поездку по стране. В сентябре – начале октября он совершил путешествие по северо-востоку Японии (район Тохоку). Одной из основных целей путешествия явилось награждение предварительно выявленных «образцовых деревень» и передовиков сельскохозяйственного производства, внесших особенно значительный вклад в улучшение деревенской жизни. Таких передовиков насчитали 106 человек. Кроме того, визиты Ёсихито приурочивались к открытию телефонных линий, началу подачи в дома электричества, что должно было создать устойчивую связь между императорским домом и улучшением быта.

Большое новшество заключалось и в том, как стал трактоваться образ Ёсихито. Газеты публиковали его фотографию вместе с членами его семьи, где он представал не только вместе с супругой, но и вместе с тремя малолетними детьми.

Можно подумать, что это означало реализацию европейского «сценария семейной любви», однако японский вариант оказался другим. Европейские монархи появлялись на одной и той же фотографии в окружении жены и детей, они держали детей на руках, участники композиции демонстрировали телесный контакт и близость. В японских газетах каждый из членов семьи Ёсихито помещался в отдельном картуше, изображения детей были мельче и находились ниже портретов родителей. Таким образом, степень близости и «слияния» членов образцовой японской семьи оказалась существенно меньше, чем на Западе. В японских внутрисемейных отношениях главное внимание уделялось не безоглядной любви, а выстраиванию иерархии. Семья Ёсихито служила образцом того, как должны быть построены отношения в государстве.

Несмотря на вестернизацию, телесному контакту в японском обществе места не находилось. Отец Николай свидетельствовал: «Много хлопот доставил обычай взаимного поцелуя: долго пришлось толковать новобрачным, как нужно сложить губы, что с ними сделать; и священник, и катехизатор, сложив губы, пресерьезно держали молодых за затылки и старались свести их лица для поцелуя, а молодые, не понимая, чего от них хотят, наивно пятились один от другого. У японцев ведь нет поцелуев, даже родители не целуют своих детей»[359].

Как и поездки Мэйдзи, путешествия Ёсихито замышлялись в качестве средства унификации. Район Тохоку печально известен своими диалектами, малопонятными для обитателей других частей страны. В беседе с губернатором префектуры Мияги наследный принц обратил внимание на то, что местный диалект препятствует коммуникации и усвоению приказов властей. Губернатор отвечал, что приложит все силы к исправлению ситуации, в чем ему призваны помочь школы[360]. В рамках национального государства диалекты стали восприниматься не как часть многообразной культуры, а как подлежащее безжалостному уничтожению бескультурье.

13 октября был обнародован очередной указ Мэйдзи относительно необходимости укрепления морали. В нем говорилось о том, что после победы в войне с Россией японцы впали в эйфорию, стали думать только про наращивание собственного благополучия, увлеклись удовольствиями и шикарной жизнью. И это в то время, когда следует озаботиться совсем другим. Прежде всего верностью императорскому дому, трудолюбием, бережливостью и производственными делами.

В подтексте указа читалось не только конфуцианское стремление к скромности и экономии, но и необходимость предотвратить распространение анархистских и социалистических идей.

В этом году в Токийском императорском университете открылась кафедра колонизации. Правительство пришло к выводу, что освоением уже приобретенных колоний, а также тех колоний, которые еще будут завоеваны, должны заниматься профессионалы. Колонизационный проект был многолетним.

Жизнь неумолимо шла вперед, и на улицах Токио появились первые почтовые автомобили. Каждый из них вмещал полторы тонны писем и посылок.

1909 год

42-й год правления Мэйдзи

В этом году произошла забастовка студентов Высшего коммерческого училища в Токио. Подумать только: они требовали смены директора! Директора, то есть главного их учителя, сэнсэя! Вещь совершенно немыслимая еще несколько лет назад. И это произошло несмотря на школьные уроки морали, на которых будущие студенты ВУЗа наверняка получали положительные оценки…

Власти по-прежнему пытались обрести поддержку в деревне, рассматривая ее в качестве противовеса «городу», который все больше выходил из-под контроля. В этом году началась инициированная Министерством внутренних дел кампания по «улучшению местного самоуправления». Ее главная идея заключалась в том, чтобы мобилизовать крестьянство на выполнение общенациональных задач. Несколько сотен деревень назначили «образцовыми». В этих деревнях создавались самые различные ассоциации и общества: общество трудолюбия и бережливости; общество агротехники; молодежная ассоциация по исправлению нравов; ассоциация глав семейств; женское общество; ассоциация резервистов; военная ассоциация; общество женщин-патриоток; общество Красного Креста; образовательная ассоциация; общество юных буддистов и др. Многие подобные общества (например, образовательные) были организованы еще в 70-х годах прошлого века, патриотические ассоциации появились после японско-китайской войны, религиозные объединения существовали еще в период Токугава. Трудовая кооперация была традицией японской деревни, крестьяне чувствовали себя в коллективе привычно и уютно. Государство решило воспользоваться этой чертой крестьянства и направить коллективную энергию в нужное и послушное русло.

Создаваемые в деревнях ассоциации объединялись в координируемые из Центра общенациональные сети. Общественные организации превращались в полугосударственные. Токио буквально «прошил» деревню своими патриотическими нитями. В отличие от «классических» европейских тоталитарных режимов ХХ века – Италии, Германии и Советского Союза – в Японии основная ставка была сделана не на горожан, а на крестьянство. Участие населения в добровольных проправительственных объединениях было более активным в деревне, чем в городе[361]. «Народность» японского государства достигалась прежде всего за счет его крестьянской составляющей – отрицания индивидуалистических ценностей, моделирования общества по семейному патерналистскому образцу. Этот образец был распространен на любое общественное объединение и нацию в целом.