Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

разных цветов, все чудно пахнут, и каждую ночь луна, а море по вечерам темно-красное…

Она вздохнула и открыла глаза.

— Почему все мечтают об островах? Я думаю, настоящий остров не будет таким красивым.

Ричард Уайлдинг мягко проговорил:

— Как странно, что вы так сказали.

— Почему?

— Я мог бы вам предложить такой остров.

— Вы хотите сказать, ваш собственный остров?

— Большая его часть моя. Он очень похож на тот, что вы описали. По вечерам море там винно-красное, а моя вилла белая с зелеными ставнями, цветы растут так, как вы описывали, в дикой путанице оттенков и запахов, и никто там никуда не спешит.

— Чудесно! Остров мечты.

— Но он реальный.

— Как же вы можете оттуда уезжать?

— Я неугомонный. Но когда-нибудь я туда вернусь и больше не уеду.

Пришел официант, принес первое блюдо и разрушил очарование Они заговорили о повседневных вещах.

Под конец Уайлдинг подвез ее домой. Ширли не пригласила его зайти. Он сказал:

— Я надеюсь, мы еще встретимся?

Пожимая ей руку, он задержал ее дольше необходимого. Она вспыхнула и отняла ее.

Этой ночью ей снился остров.

* * *

— Ширли?

— Да?

— Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

Она кивнула.

Она не смогла бы описать последние три недели. Они были пронзительно нереальны. Она прошла сквозь них в состоянии некой прострации. Она понимала, что должна бы устать, — она и устала, но кроме усталости на нее снизошло изысканное, дурманящее ощущение нереальности происходящего.

И в этом дурмане сместились и изменились ценности бытия.

Генри и все с ним связанное отступили и растворились в тумане. На передний план дерзко выступила романтическая фигура Ричарда Уайлдинга — и заслонила собою все.

Она посмотрела на него серьезно и задумчиво.

— Ширли, разве ты меня нисколько не любишь?

— Не знаю.

Что же она чувствует? С каждым днем этот мужчина все больше и больше занимает ее думы. Его близость возбуждает. Она понимает, что это опасно, что она в любой момент может поддаться порыву страсти. Но она точно знает, что не хочет отказываться от встреч с ним.

Ричард сказал:

— Ширли, ты очень тактична. Ты никогда не говоришь о своем муже.

— А зачем?

— Но я многое слышал.

— Люди любят болтать.

— Он относится к тебе несправедливо и, кажется, не по-доброму.

— Да, Генри недобрый человек.

— Он не дает тебе того, что должен давать, — любовь, заботу, нежность.

— Генри меня любит — по-своему.

— Возможно. Но ты хочешь большего.

— Я привыкла.

— Но теперь ты хочешь. Хочешь свой остров, Ширли.

— О, остров! Это мечты.

— Мечта может стать реальностью.

— Не думаю.

— Она может стать реальностью.

На террасу, где они сидели, с реки набежал легкий ветерок. Ширли встала и запахнула на себе пальто.

— Не надо больше так говорить, — сказала она. — Это глупо и опасно, Ричард.

— Может быть. Но ты не любишь мужа, Ширли, ты любишь меня.

— Я жена Генри.

— Ты любишь меня.

Ширли снова сказала:

— Я жена Генри.

Она повторила это, как заклинание.

* * *

Когда она пришла домой. Генри лежал растянувшись на диване. На нем был белый фланелевый костюм.

— Кажется, я растянул мышцу. — Он сморщился от боли.

— Что ты делал?

— Играл в теннис в Роухэмптоне.

— Со Стивеном? Я считала, что ты поехал играть в гольф.

— Мы передумали. Стивен взял Мери, а четвертой была Джессика.

— Джессика — это та чернявая девица, с которой мы познакомились позавчера?

— Э-э… да.

— Она твоя нынешняя?

— Ширли! Я же тебе говорил, я обещал…

— Что значат обещания! Она — нынешняя, я вижу по глазам.

Генри хмуро сказал:

— Если ты хочешь выдумывать…

— Если я захочу выдумывать, — пробормотала Ширли, — я выдумаю остров.

— Почему остров?

Генри сел и сказал:

— У меня ноет все тело.

— Ты завтра лучше отдохни. Для разнообразия устрой спокойное воскресенье.

— Да, это будет неплохо.

Но наутро Генри объявил, что у него все прошло.

— Вообще-то мы договорились сегодня продолжить.

— Ты, Стивен, Мери и Джессика?

— Да.

— Или только ты и Джессика?

— Нет, мы все, — с легкостью ответил он.

— Какой же ты врун, Генри.

Но она сказала это беззлобно, даже с улыбкой. Она вспомнила молодого человека, которого встретила четыре года назад на партии в теннис. Как привлекательна была тогда эта его отстраненность — сейчас он был таким же отстраненным.

Смущенный юноша, который пришел на следующий день и изворачивался, разговаривая с Лаурой до прихода Ширли, — это тот же самый молодой человек, который теперь охотится за Джессикой.

«Генри не меняется, — подумала она. — Он не хочет меня ранить, но такой уж он человек. Всегда делает то, что хочет».

Заметив, что Генри прихрамывает, она решительно сказала:

— Я думаю, тебе нельзя сегодня играть в теннис, у тебя растяжение. Может, отложишь до следующей недели?

Но Генри хотел пойти, и пошел.

Вернулся он в шесть часов и упал на кровать. Вид у него был такой скверный, что Ширли встревожилась.

Несмотря на протесты Генри, она позвонила и вызвала врача.

Глава 8

На следующий день, едва Лаура пообедала, как зазвонил телефон.

— Лаура? Это я, Ширли.

— Ширли, что случилось? У тебя такой странный голос.

— Я насчет Генри. Он в больнице. У него полиомиелит.

«Как у Чарльза, подумала Лаура, и ее мысли ринулись к событиям многолетней давности. Как у Чарльза».

Трагедия, которую в то время она не могла осознать по малости лет, вдруг обрела новое значение.

Мука, прозвучавшая в голосе Ширли, напомнила ей ее муки матери.

Чарльз умер. Умрет ли Генри?

Да, умрет ли Генри?

* * *

— Детский паралич — то же, что полиомиелит? — спросила она Болдока.

— Просто другое название. А в чем дело?

— У Генри полиомиелит.

— Бедняга. И ты хочешь знать, выживет ли он?

— Ну… да.

— И надеешься, что нет?

— Болдок, вы делаете из меня какое-то чудовище!

— Сознайся, юная Лаура, такая мысль у тебя мелькнула.

— У любого может промелькнуть ужасная мысль. Но я никому не желаю смерти, правда, не желаю.

Болдок задумчиво сказал:

— Да. Не думаю, что ты желаешь — теперь.

— Что значит теперь? А, вы имеете в виду старую историю про Вавилонскую блудницу? — Она не смогла сдержать улыбку от воспоминания детства. — Я пришла затем, чтобы сказать: теперь я не смогу каждый день вас навещать. После обеда я уезжаю в Лондон — чтобы побыть с Ширли.

— А она этого хочет?

— Конечно! — возмутилась Лаура. — Генри в больнице, она одна, ей нужен кто-то рядом.

— Возможно… Что ж, возможно. Правильно. Так и надо. Обо мне нечего беспокоиться.

Мистер Болдок, ныне полуинвалид, получал огромное