Пир мудрецов - Афиней

48. Изрядным пьяницей был и Аркадион [неясно, тот ли самый, что враждовал с Филиппом], {51} о чем свидетельствует эпиграмма, помещенная Полемоном в сборнике эпиграмм о городах [frag.79 Preller]:

{51 ...враждовал с Филиппом... — См.249с.}

Пьянице Аркадиону насыпали холмик могильный

Здесь у дороги, - она к городу прямо ведет, -

Двое его сыновей Доркон и Хармил. А скончался

Он оттого, что вино пил, не мешая с водой.

О том, что изрядным пьяницей был и некий Эрасиксен, говорит [e] посвященная ему эпиграмма [Anth.Pal.VII.454]:

Дважды подряд ускользнул от пьяницы Эрасиксена

Столь им желанный килик, налитый цельным вином.

Как пишут саламинец Арист [р. 154 Muller] и афинянин Диотим, изрядным пьяницей был и македонец Алкет. Его даже прозвали Воронкой: как рассказывает Полемон, он вставлял себе в рот воронку и [f] безостановочно пил через нее вино. Как пил несмешанное вино Клеомен Лакедемонский, было рассказано выше [см.427b]; а как он спьяну изрубил себя ножом, рассказывает Геродот [VI.75]. Как я уже говорил [429b, 430а], был любителем выпить и поэт Алкей. В сочинении "О поэте Ионе" Батон Синопский пишет [FHG.IV.350], что и этот был любителем выпивки и сладострастных утех. Этот Ион и сам признается в "Элегиях" [PLG.4 254], что любил коринфянку Хрисиллу, дочь Телея; а о том, что в нее был влюблен также олимпиец Перикл, пишет в "Гесиодах" Телеклид [Kock.I.214]. А родосца Ксенарха {52} за страсть к выпивке прозвали Бочонком; о нем в "Тысячах" упоминает эпический поэт Эвфорион [frag.49 Powell].

{52 ...родосца Ксенарха... — Элиан («Пестрые рассказы». XII.26) называет его Ксенагором.}

49. Харет Митиленский, описывая в "Рассказах об Александре" (437) [р. 118 Muller], как индийский мудрец Калан окончил жизнь, бросившись в сложенный костер, {53} пишет, что Александр устроил в его память гимнастические состязания и музыкальные славословия. "А по причине любви индусов к вину, - пишет Харет, - учредил он еще и состязания в питье несмешанного вина, назначив призом первому победителю талант, второму - тридцать мин (полталанта) и третьему - десять. Из-за этого тридцать пять участников умерли на месте от озноба, а потом в [b] своих шатрах скончались еще шестеро. Победитель, получивший талант, одолел четыре кувшина {54} несмешанного вина и умер через четыре дня, звали его Промах". Тимей же пишет [FHG.I.225], что "Тиран Дионисий на Кувшинном празднестве {55} назначил золотой венок наградой тому, кто первый выпьет кувшин вина; победу одержал философ Ксенократ, принял золотой венок, вышел и возложил его на статую Гермеса во дворе, на которой каждый вечер, уходя домой, оставлял свой обычный цветочный венок; и все были в восхищении". Об афинском же Кувшинном [с] празднестве {56} Фанодем пишет [FHG.I.368], что его [учредил] царь Демофонт, чтобы принять пришедшего в Афины Ореста. {57} Так как Демофонт не хотел, чтобы Орест, еще не оправданный, участвовал вместе со всеми в обрядах и возлияниях, то он велел опечатать священную утварь, и выставил перед каждым по кувшину вина и объявил, что первому выпившему наградой будет плоская лепешка. И еще было велено после выпивки не относить свои венки в храмы, ибо они были осквернены, находясь под одной крышей с Орестом, но оплести их вокруг своих кувшинов, [d] чтобы жрица унесла их в священную ограду на Болотах, а потом довершить жертвоприношения в храме. И с той поры празднество было названо Кувшинным. Во время его в Афинах было принято дарить подарки, а также платить жалованье софистам, которые и сами призывали своих учеников к приношениям, как об этом говорит диалектик Эвбулид в пьесе "Гуляки" [Kock.II.431]:

{53 ...бросившись в сложенный костер... — См. Элиан. «Пестрые рассказы». V.6.}

{54 ...четыре кувшина... — В оригинале четыре хоя (мера жидкости, равная 3,28 л.).}

{55 ...на Кувшинном празднестве... — Χω̃ες, афинское празднество, второй день Анфестерий, когда во время общего пира участники состязались в возлияниях.}

{56 Об афинском же Кувшинном празднестве... — См.276с примеч.2; также Плутарх «Застольные беседы». 643а.}

{57 ...принять пришедшего в Афины Ореста. — Согласно преданию, пришедший в Афины Орест не мог участвовать в исполнении священных обрядов, в частности совершать возлияния богам, разделять общую трапезу, так как был осквернен матереубийством. Правивший в Афинах Демофонт (по другой версии — его сыновья), не желая отказать Оресту в приеме, принял все меры предосторожности, чтобы оградить участников трапезы и богов от Орестовой скверны. Предание об Оресте — попытка этиологического объяснения Праздника Кувшинов, в частности тех его особенностей которые присущи ему как празднику Поминовения.}

Софийствуешь, негодник обожравшийся,

[е] Подарков ждешь на празднества Кувшинные?

50. Антигон Каристийский в жизнеописании Дионисия Гераклейского, прозванного "Перебежчиком" [см.28Id], рассказывает [р. 126 Wilamowitz], что этот Дионисий с домочадцами справлял однажды Кувшинный праздник и нанял гетеру, но по старости оказался бессилен и тогда, отвалившись от нее, обратился к друзьям [Од.ХХI.152]:

Нет, не по силам мне лук Одиссеев; другой попытайся.

Дионисий и впрямь, как говорит Никий Никейский в своих "Преемствах" [FHG.IV.464], еще смолоду бесился от похоти и без разбору путался с продажными девками. Однажды он шел в компании знакомых, и случайно [f] оказался у публичного дома, в котором накануне задолжал несколько медяков; будучи на этот раз при деньгах, он протянул руку и на виду у всех уплатил долг.

(438) Скиф Анахарсис на пиру у Периандра, где была назначена награда за питье, потребовал ее себе за то, что опьянел: ведь в выпивке, как в беге, главное - прийти первым. А философы Лакид и Тимон были приглашены однажды к знакомому на двухдневный пир и по обычаю собравшихся пили вволю. В первый день пира первым ушел Лакид, обессиленный [b] вином, и Тимон продекламировал ему вслед [Ил.ХХII393]:

Добыли светлой мы славы! Повержен божественный Гектор!

Но когда на следующий день первым покинул пир Тимон, не осилив свою чашу, Лакид, глядя, как его уводят, воскликнул [Ил.VI.127]:

Дети одних злополучных встречаются с силой моею.

51. Египетский царь Микерин, как рассказывает во второй книге "Истории" Геродот [133], получил прорицание, что жить ему осталось недолго. Тогда он приказал изготовить множество светильников, и при их свете пил вино и непрестанно веселился ночью, как днем. Он блуждал по лугам и рощам и искал сборищ, где бы выпить для удовольствия. [с] Египетский царь Амасис, по словам Геродота, тоже много выпивал. Гермей Мефимский пишет в третьей книге "Истории Сицилии" [FHG.II.80], что пьяницей был коринфянин Никотел. Фений Эресийский в сочинении, озаглавленном "Убийства тиранов из мести", пишет [Ibid., 298], что Скопас, сын Креонта и внук Скопаса старшего, вел жизнь пьяницы и возвращался с попоек, восседая на троне, который несли четверо молодцов; так он прибывал домой. Филарх же пишет в шестой книге "Истории" [FHG.I.335], {58} что и царь Антиох, будучи привержен к вину, напивался допьяна, отсыпался до вечера, а там снова принимался за выпивку. [d] "Трезвым, - пишет Филарх, - занимался он делами очень неподолгу, а пьяным - очень много. Поэтому при нем состояли двое управляющих делами царства, братья Арист и Фемисон с Кипра, оба - его любимцы".

{58 ...пишет в шестой книге «Истории»... — Речь идет об Антиохе II Боге.}

52. Пьяницей был и другой царь Антиох, по прозвищу Эпифан, который жил заложником у римлян; как пишет Птолемей [VIII] Эвергет в [е] третьей и пятой книгах "Записок" [FHG.III.186; см. 193d], он тратил бешеные деньги в пьяных шествиях на индийский лад, а что оставалось, то он допроматывал днем или же с криком: "кому бог пошлет, бери!" разбрасывал деньги по дороге и шел прочь. А бывало, он бродил в одиночестве, в златотканном плаще, в розовом венке на голове и с каменьями за пазухой, чтобы отбиваться от преследовавших его зевак. Мыться и умащаться он ходил в простонародные бани. Один сосед узнал его там и сказал: [f] "Хорошо тебе, царь: дорого пахнешь!" Довольный Антиох ответил ему: "Вот тебе досыта!" и велел вылить тому на голову кувшин с двумя мерами (6,5 л) жирного душистого масла, так что бездельники со всех сторон бросились, скользя и падая, к разлившейся луже; поскользнулся и с хохотом упал и сам Антиох. (439) Этого Антиоха Полибий в двадцать шестой книге "Истории" называет не Эпифаном ("богоявленным"), но по делам его Эпиманом ("сумасбродом") [XXVI. 1]: "Он не только снисходил болтать с первым встречным из простонародья, но и бражничал с беднейшими из чужеземцев. Если бывало прослышит, что где-нибудь собрались молодые люди на пирушку, он без всякого предупреждения являлся к ним с дудками и с музыкой, так что те от неожиданности вскакивали и разбегались. А иной раз он снимал с себя царское одеяние и в плаще обходил рынок". [b]

53. В тридцать первой книге тот же Полибий говорит [4], как этот Антиох устроил в Антиохии игры и созвал на зрелища всех эллинов и прочих желающих. Множество народа стеклось в гимнасии и он сам умащал их из золотых сосудов и шафранным маслом, и киннамоновым, и нардовым, и амараковым, и ирисовым. Для пира накрывались ложа числом до тысячи и даже полутора тысяч, все роскошно отделанные. Распорядителем на празднестве был сам царь: он стоял у входа, пропускал [с] одних гостей, рассаживал других, вводил слуг, разносивших яства. Обходя пирующих, он здесь присаживался, там возлегал, и тут же, отбросив кусок или отодвинув кубок, вскакивал и переходил на другое место; он ходил по пиршественной зале, принимая здравицы то там, то сям, и перекидываясь шутками с музыкантами. Наконец, скоморохи внесли его [d] закутанного с головы до ног и положили на землю, как бы одного из своих, а как грянула музыка, он стал плясать голый и представлял вместе со скоморохами, так что всем было стыдно. Вот до какого беспутства доводит несчастных бедняг неумеренное пьянство.