Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914) - Даниэль Бовуа

В ожидании компромиссного решения генерал-губернатор Чертков пошел на меры, которые свидетельствуют одновременного о его ожесточенности и бессилии. Он ужесточил цензуру прессы. Две русские киевские газеты (на других языках издания были запрещены) «Киевлянин» и «Киевский листок» в достаточно тревожном тоне писали об остроте проблемы. В связи с этим 6 мая 1879 г. их редакции получили письмо следующего содержания: «Так называемый чиншевый вопрос в Юго-Западном Крае находится в настоящее время в весьма неопределенном переходном состоянии. Между тем он близко затрагивает интересы сословий, до которых касается постоянно, и принимает более и более острый характер. Поэтому я считаю полезным отклонять от появления в Киевских газетах все статьи, относящиеся до чиншевого вопроса, предварительно не просмотренные мной. Прошу принять настоящее мое заявление к руководству при рецензировании газет “Киевлянин” и “Киевский листок”»1181.

В заключительной части записки, подготовленной комиссией Готовцева, хотя и чувствовалось беспокойство в связи со сложившимся положением дел, но документ не давал особых надежд на улучшение. Однако, вопреки ожиданиям, с 1880 г. наступило затишье, которое длилось до принятия новых законов в 1886 г.

В записке, на которую оказали сильное влияние события 1879 г., подчеркивалось в конце, что «между тем в настоящее время чиншевой вопрос развили до весьма острой формы», что слишком большое значение уделялось кассационным возможностям в соответствии с указом Сената от 28 июля 1878 г., а также что негативную роль во всех этих делах сыграли «разного рода темные личности и полуграмотные адвокаты», а потому судебная система оказалась бессильной перед дебрями юридических правил. Из записки следовало впечатление, что в этом вопросе был полный застой.

Очевидно, двусмысленность обещаний урегулировать проблему и обусловила в основном длительное перемирие. Члены комиссии Готовцева, увидев, что как чиншевики, так и помещики возлагали огромные надежды (взаимоисключающие) на решение Сената, затянули разработку закона на шесть лет. Столь медленная работа комиссии была также обусловлена персональными изменениями в ее составе после убийства Александра II 1 марта 1881 г., а также усилением полицейского контроля.

Д.П. Пойда интерпретировал это видимое затишье как следствие исчезновения проблем, связанных с существованием чиншевиков. В соответствии с давними надеждами царя на слияние шляхты с общей массой, а также согласно советскому вымыслу об однородности крестьянства, он завершает свое исследование категорическим выводом: «В последующие годы волнения чиншевиков Правобережной Украины сливаются с общей борьбой крестьян за землю»1182. Подобное очевидное упрощение, которое не учитывает существования этой специфической проблемы вплоть до 1914 г., является естественно неприемлемым.

Каким бы безусловным ни казалось затишье 1880 – 1886 гг., это была всего лишь видимость, усиленная принудительным молчанием газет. Утомление, нищета, репрессии заставили чиншевиков надеяться, что спасение придет от высшей власти. Однако когда все-таки царское правительство примет решение, эти люди осознают, что стали жертвами глубочайшего обмана.

В 1880 г. полиция впервые не зарегистрировала ни одного случая серьезных волнений. Впрочем, не исключено, что и она могла получить распоряжение о том, чтобы проявлять как можно меньший интерес к этой наболевшей проблеме. В течение 1881 – 1883 гг. нескольких упрямых чиншевиков, вполне правильно не поверивших в добрые намерения властей, связанных с интересами землевладельцев, сами решили искать справедливости, захватывая то, что, по их мнению, принадлежало им по праву. В селе Липки около Ушицы в Подольской губернии бывшие чиншевики, изгнанные помещиком Хелминским, захватили половину его земель, сеяли там хлеб, выращивали и собирали урожай. Они заявили полиции, что, если суд не хотел признать их прав, они должны использовать те же методы, что и помещик. Весной 1882 г. они не дали помещику засеять поля, которые до этого времени находились в чиншевом владении. Этот мятеж вновь был подавлен казацкой сотней, арестовавшей 16 чиншевиков. Хелминский пошел лишь на единственную уступку, позволив поить и выпасать на своих землях скот, который еще остался у этих бедняг.

В 1882 – 1883 гг. чиншевики из хутора Скалополь под Ямполем в Подольской губернии не посчитали даже нужным сами засеять отобранные поля, они просто конфисковали урожай помещика Войткевича. Суд обязал их оплатить убытки, чего они, конечно, не в состоянии были сделать1183.

Ничего не может лучше передать чувство глубокой несправедливости, чем случай, рассматриваемый 16 августа 1884 г. в губернском присутствии по крестьянским делам в Киеве. Он свидетельствует о том, что даже через несколько лет после изгнания бывшие чиншевики сохраняли глубокую обиду и не признавали свершившегося факта.

Дело, о котором губернское присутствие докладывало генерал-губернатору, началось в 1870 г. в селе Медовка Липовецкого уезда. Двадцать два однодворца, которые до этого времени пользовались чиншевыми владениями на землях помещицы Валевской, отказались (поскольку их соглашения всегда заключались в устной форме) подписывать новое соглашение о «новой» аренде, согласно которой чинш не только повышался, но и мог быть пересмотрен. В 1871 г. суд выдвинул чиншевикам Жмовскому и Мазарскому требование прийти к согласию с уполномоченными представителями помещицы, но они не уступили. Таким образом, их земли были переданы в аренду тому, кто смог заплатить больше. Этим человеком оказался… приходской католический священник Тадеуш Ханькевич, для которого польское происхождение чиншевиков, по всей видимости, не имело никакого значения. Этот случай в большей степени, чем другие, вынуждает задуматься, насколько уместны были «рыдания» польской партии Национальной демократии в 1905 г. в связи с необходимостью возобновления солидарности со шляхтой на «кресах». В июне 1884 г. после окончания срока арендного соглашения 20 однодворцев вспахало 66 моргов земли, которые ксендз оставил под паром, заявив, что возвращаются на свою землю, но в конце концов они согласились платить столько же, сколько и ксендз Ханькевич.

Однако тогда оказалось, что даже отказ от традиционного права чиншевого владения не помог им выиграть дело, потому что новый владелец, князь Гедион Святополк-Четвертинский, не захотел и слышать об этих несчастных, обвинив их перед судом в том, что они воспользовались советами неблагонадежного и нечестного адвоката Кочубинского1184. В 1885 г. Святополк-Четвертинский, заподозрив, что будущий закон может быть неблагоприятным для землевладельцев, решил своевременно избавиться от неудобных арендаторов. Однако генерал-губернатор уговорил его предложить им такие же условия, как и ксендзу. Тогда он потребовал плату за полтора года вперед, т.е. 999 рублей. Чиншевики ответили отказом, а заодно выступили против какого-либо письменного соглашения, поскольку шляхтич шляхтичу должен верить на слово, а кроме того, большинство чиншевиков было людьми неграмотными и к любому документу относились с подозрением. При поддержке предводителя дворянства Киевской губернии князя Н.В. Репнина землевладелец добился того, что генерал-губернатор решительно стал на его сторону: «однодворцы» (как видим, этот термин, несмотря на административное решение, оказался живучим) могли получить землю, лишь согласившись на предложенные помещиком условия1185.

Тем временем в Петербурге работа комиссии по чиншевым владениям надолго увязла. Когда 21 января 1883 г. новый генерал-губернатор Дрентельн представил статистику и смету расходов на рассмотрение дел, они не были приняты, т.к. включали чиншевиков городов и местечек, т.е. и еврейское население, которым собирались заняться отдельно в рамках подготавливаемых широкомасштабных антисемитских законов.

В этот период правового вакуума были предприняты также попытки по упорядению управления теми чиншевыми владениями, которые находились в составе польских имений, конфискованных или приобретенных царской семьей. Эти т.н. удельные имения находились в ведении Министерства императорского двора в Петербурге. Управление было в крайней степени бюрократизировано – земли были разделены на секторы между ответственными чиновниками, а все уделы пронумерованы. Императорская семья, один из крупнейших землевладельцев Украины, до этого времени не интересовалась проблемой чиншевиков. Лишь 25 октября 1878 г. Министерство императорского двора, в свою очередь, обратило внимание на проблему сбора арендной платы. Впечатление недосмотра в этом вопросе усилилось после изучения составленного дела, охватывавшего 236 страниц. Из документов следовало, что чиновники, проводившие изучение этого вопроса, постоянно объединяли чиншевиков христиан и иудеев, что не давало им возможности рассмотреть отдельно положение бывшей шляхты. Кроме того, они были не в состоянии представить точные статистические сведения. В этих имениях также была сделана попытка заключить письменные соглашения об аренде с чиншевиками, но даже подписавшие продолжали платить, как и раньше, лишь незначительный чинш. Наделы были небольшими – в лучшем случае несколько десятков саженей. Земли, конфискованные у Потоцкого в Тульчине площадью в 115 десятин 732 сажени, продолжали занимать чиншевики, которые отказывались платить что-либо, т.к. их бывшие хозяева освободили их от чинша; в других местах чиншевики были согласны платить лишь старый чинш. Департамент уделов 2 апреля 1882 г. рекомендовал внести всех этих людей в оброчный оклад, зафиксировав размер арендной платы с перспективой его изменения. Однако реализация этого решения проходила не без трудностей: 9 октября поступило сообщение, что чиншевики одного из имений не согласились подписать предложенные им бумаги. В 1884 г. бывшие однодворцы села Красиловка под Таращей отказались признать повышение арендной платы. Их дома находились на землях, когда-то принадлежавших Браницким (96 душ в 51 дворе). В 1872 г. они подписали, по всей видимости, невыгодное соглашение, срок которого теперь, через шесть лет, закончился. Они отказались подписать новый договор и согласиться на повышение арендной платы, вообще перестав платить. Поскольку государственная контора не смогла получить от них требуемой суммы в 3270 рублей, земли были выставлены на аукцион для продажи крестьянам, при этом бывших однодворцев отказались признать вольными людьми1186.