Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев

всякое разумное человечье племя нуждается в таких великих, что способны передав свою волю, объединить и направить толпы на поступки и свершения. И подобная воля не должны сдерживаться или ограничиваться, как живыми, так и мертвыми. А посему подлинно великий должен поставить себя над всяким законом и всяким обычаем, ибо имеет от самих богов право менять устои и творить их заново. Тот, кто обладает волей к свершениям, вправе ломать и крушить любые преграды. Ибо как иначе построить нечто новое? Как можно творить и обновлять, когда всё занято одряхлевшим старьем? Человек, всякий человек, будь он рабом или старейшиной, суть творение устоев. Он чадо устоявшихся порядков и место в его душе занято. И пока великий не разрушит его, пока не сломает и не разобьет человека, чтобы потом собрать его заново, замысел богов не исполнится. Вся наша жизнь – суть цикл. Созидание, развитие, окостенение, загнивание и смерть. А посему народу, что давно не знал перемен, нужны великие потрясения. Ему нужен великий созидатель, что разрушая старое, спасет его от смерти и подарит новую жизнь.

– Но как узнать великого? Как понять, кому именно дозволено менять и переделывать устои? – возбужденно проговорил Лико. Хотя Первый старейшина стоял довольно далеко, он заметил, как полыхают огнем глаза его сына.– Ведь и народные собрания, как мы знаем, не раз ошибались, наделяя властью недостойных.

– Да, народные собрания ошибались. Ибо толпу легко подкупить или обмануть. Достаточно вспомнить хоть печальную историю падения Тайларского союза. Когда все города тайларов объединились под властью Палтарны и ей же покорились земли дейков, то среди свободных граждан выделилась плеяда богатейших землевладельцев, что обзавелась рабами, отстроила усадьбы и, погрязнув в изнеженной роскоши, отодвинула иные сословия от власти, избирая не героев и творцов, но льстецов и проходимцев. И встав на этот путь, они встали на путь упадка. Так избранный ими на фальшивом народном собрании Келло Уратариш обманом смог разделить всех свободных людей на два сословия, палинов и блисов и лишить большую часть народа политических прав. Этим он спровоцировал восстание, получившее название «Квелла» по итогам которого, по призыву все того же Уратариша, в земли разоренного и опустошённого Тайлара вошли войска джасурского царя. Но только вместо войны за него, джасуры установили своё ярмо, тяготевшее над нашими предками без малого сорок лет.

– Но тогда как быть, если и многие способны ошибаться? – спросил юный Туэдиш.

– Великий определяется своими деяниями и успехами в них. Он определяется тем, как далеко позволят зайти ему боги. А посему только в поступках и скрыт ответ на твой вопрос Патар.

– То есть лишь дела отличают простого человека от великого? – задумчиво проговорил Лико.

– Да. Ибо боги являют свою волю через деяния. Тот, кто угоден им, кто одарен их меткой, всегда пройдет по своему пути до самого конца. Позволь я приведу тебе пример Патара Основателя, первого из Ардишей. В юности он служил наемником у джасурского царя Мантанаору Тайти, а когда тот умер после шестидесяти четырех лет правления, оставив бессчётное число сыновей, внуков и правнуков, что сцепились в схватке за опустевший престол, молодой наёмник понял, что лучшего шанса для Тайлара сбросить иноземное ярмо уже не будет. Презрев все клятвы и обещания, он вместе с другими своими соотечественниками, что служили джасурскому царю, перешел границу и устроился на службу в пограничный город Каэрон. Уже на третью ночь, он вместе со своими людьми захватил его и прилюдно поклялся, что либо погибнет, либо возродит потерянную свободу своей страны. Так он, пройдясь огнем и мечом по родной земле, убивая и джасурских наместников и их тайларских слуг, заново спаял города тайлров в единое государство и навсегда освободил его от позорной дани. Да, он действовал вопреки и законам и обычаям, вопреки клятвам и обещаниям, но своей смелостью и отвагой он смог заложить основы той великой страны, гражданами которой нам выпала честь являться. Не пойди он тогда наперекор всему миру, то не было бы ни Великолепного Эдо, ни его великих завоеваний. Не было бы самого Тайлара и этого прекрасного города, что стал жемчужиной Внутриморья. Да, спустя пару поколений потомки его выродились. Но таков удел всякой династии и всякой старой власти, ибо застоявшаяся вода всегда превращается в болото.

– Так значит, великий волен пренебрегать законами ради своих целей? – спросил его Лико.

–Великому дозволено всё, ибо в руках его – воля богов.

Вот за такие речи, которыми Сантурия забивал голову восторженно слушающего Лико, он и был отлучен от их дома и преподавания.

Много лет назад Шето не на шутку перепугался, когда его сын, его десятилетний мальчик, спросил спокойным голосом, словно бы между делом: «а почему мы просто не перебьем наших врагов в Синклите?» Первый старейшина, как ему показалось, смог тогда объяснить наследнику всю пагубность подобного пути. Но тогда же он озадачился вопросом, кто именно вкладывает в голову его мальчика такие идеи. И этим человеком оказался его учитель. Энай Сантурия.

Конечно, в благодарность за все полезные знания, коими он научил Лико, Шето подарил ему дом за городом и солидное пожизненное содержание, но делая это, он весьма недвусмысленно намекнул, что больше не желает видеть и слышать этого человека. Тогда он думал, что покупает надёжный щит от вздорных идей, которыми учитель пичкал его мальчика. И вот Энай Сантурия вновь был тут. В его доме. Рядом с его сыном. И Лико вновь слушал его с жадной ненасытностью.

Шето шагнул вперед из своего укрытия, показавшись на мощеной дорожке.

– О, здравствуй отец! – замахал ему Лико.– Смотри, кого мне удалось найти! Ты ведь не забыл моего учителя?

– Приветствую вас, господин Тайвиш. Всех благ и благословений вам и вашему роду,– сухо проговорил старик, глядя на Шето с явной настороженностью.

– Конечно, я его не забыл. Энай Сантурия, приветствую вас в моём доме.

Он специально выделил голосом последние слова, и с удовольствием отметил, как съежился этот старик. Конечно, он знал, что ему тут не рады. Он прекрасно помнил, на каких именно условиях ему пришлось покинуть Кадиф и прекратить обучать детей из благородных семей города. Нет, Шето не угрожал ему. Первому старейшине всегда претил столь грубый метод достижения своих целей. Просто содержание и загородный дом вполне могли и исчезнуть, если Сантурия не будет держаться подальше от него и от его мальчика.

– Мы с Патаром с большим трудом его разыскали. Представляешь, оказывается всё это время он жил в деревне и преподавал детям блисов!

– Они весьма благодарные