Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ) - Крис Кельм

Увы, меч лишь промял стальную накладку, а я отсушил себе руку. И вынужден был снова отступить, уклоняясь от заплясавшего перед моим носом клинка.

Мертвец теснил меня к решетке, к копошившемуся под ней Растифу, а я никак не мог найти его слабое место. Доспех надежно прикрывал все его тело. Впрочем, даже если бы мне удалось добраться до его плоти, проблемы бы это не решило. Все дело в духе, спрятавшемся в теле рыцаря, словно в танке. И я понятия не имел, как его оттуда выковырять. Поэтому, пользуясь редкими моментами, тупо рубил по рукам и ногам, деформируя покрытую ржавчиной сталь.

А рыцарь, будто чуя неладное, все усиливал натиск. Я уже почти полностью выдохся, а он не знал устали. Да и маневрировать в тесном закутке было проблематично. И я пятился назад, отклонялся от ударов, вскользь парировал опасные выпады и все реже отвечал взаимностью.

Сердце ухнуло в пропасть, когда кто-то схватил меня за плечо. К счастью, это был Растиф. К счастью, для него, потому что я едва не двинул Ищейку рукоятью меча по зубам. Он дернул меня назад, увлекая в распахнутую калитку, рядом с которой валялся открытый замок.

Успел-таки…

Он втолкнул меня в отличавшийся размерами и кладкой туннель канализации, а потом захлопнул калитку перед носом рванувшегося вперед рыцаря. Более того — он умудрился вставить в замочные проушины свою «отмычку» и резким движением рук согнуть ее петлей. Правда, отпрыгнуть он вовремя не успел, и пробившийся между прутьев меч вонзился Растифу в бок. Лишь после этого он отшатнулся и упал мне на руки. Но тут же поймал равновесие и гордо отказался от моей помощи, прижав ладонь к кровоточащей ране.

Рыцарь ударил несколько раз по решетке мечом, толкнул ее плечом, а потом… с грохотом обсыпался на пол, выпуская на волю треклятого духа. Сверкнув желтыми глазами, он пронзительно заверещал и, просочившись сквозь решетку, полетел на нас, клацая длинными клыками.

— Ходу! — сквозь плотно сжатые зубы процедил Растиф, и мы снова побежали…

Утренний шум на улице привлек внимание торговца тканями Ингвера, и он покинул лавку, чтобы узнать причину переполоха. Он стоял в толпе, когда со всех сторон налетели духи. Потом вместе со всеми удирал по улицам Сандоры, пока духи не исчезли. Затем еще долго не решался вернуться назад. И только воспоминание о том, что он не запер лавку, заставило его пойти на риск. Он крался по внезапно опустевшему городу вдоль домов, прислушиваясь и присматриваясь, вздрагивая и прячась в переулках.

Вот и Луговая улица. Осталось лишь пройти мимо общественного склепа, а там и до лавки рукой подать.

Резкий звук со стороны склепа заставил его вздрогнуть и прижаться к стене дома напротив.

Снова загрохотало. Такое впечатление, будто кто-то пытался выбить прочную дверь тараном.

Удар. Еще удар.

Так и есть: дверь вздрагивала, трескалась на глазах, со стен сыпалась штукатурка… Наконец, она не выдержала натиска и развалилась пополам. И в тот же миг из склепа вывалились…

— Великий Страж… — пробормотал растерянный торговец.

Его ноги подкосились от страха, и он осел на мостовую, провожая взглядом хлынувшую на Луговую улицу лавину мертвецов…

Глава 16

Я снова находился в сандорской канализации.

Даже если бы об этом не сказал Растиф, я бы и сам догадался. Вонь стояла такая, что я едва сдерживал рвотные спазмы. Пришлось зажать нос рукавом, чтобы не задохнуться. Правда, бежать в таком положении и одновременно тащить за собой, — а временами и на себе, — раненого Растифа, было крайне неудобно. Истекавший кровью Ищейка слабел с каждым шагом и уже не пытался изображать несгибаемого супермена. Правда, временами он предлагал мне его бросить, но подобные реплики я пропускал мимо ушей. К слову сказать, я и сам был изрядно потрепан. Такое впечатление, будто меня проволокли через заросли шиповника: царапины и порезы покрывали лицо, руки, туловище, ноги… Правда, большая часть мелких ранок уже затянулась, но прежде чем это произошло, я лишился, по крайней мере, пол-литра крови. Мне бы присесть, отдохнуть, но надрывный визг за спиной заставлял активно шевелить ногами.

На некоторое время нам удалось избавиться от последовавшего за нами духа. На перекрестке туннелей стоял Деревянный Страж — совсем почерневший от сырости и плесени. Дух шарахнулся от него, зашипел, повторил попытку, но так и не смог преодолеть незримую черту, которую мы с Растифом миновали без проблем. Однако наша радость длилась недолго. Уже через несколько минут позади послышался ехидный смешок, и мы увидали старого знакомого. Ему каким-то образом удалось обойти Деревянного Стража.

Центальский дух снова преследовал нас и как будто издевался. Он то налетал, словно коршун на двух беззащитных мышек, то отставал, но мы продолжали слышать его издевательский смешок даже издалека. Я бросал в него камни. Толку никакого, но хоть отводил душу, когда булыжник пролетал через бесплотное тело. К тому же, кажется, ему это не нравилось, и он старался уклоняться от летящих в его сторону камней. Когда он приближался, я, затаив дыхание, отмахивался от него мечом. Клинок тоже не причинял ему вреда, а мое бессилие вызывало у него очередной приступ хохота. Иногда он успевал материализовать свои конечности, и добавить к моим царапинам новую. Это было не столько больно, сколько обидно.

Растиф все чаще повисал на моем плече. На духа он уже никак не реагировал. Оторвав рукав рубахи, он прижал его к ране на боку, пытаясь остановить кровотечение. Он был бледен, лицо покрывала липкая испарина, а зубы стучали от холода, хотя меня, напротив, бросало в жар. Тем не менее, он исправно указывал мне дорогу в хитросплетении поворотов и развилок.

Надеюсь, путь он выбирает осознанно…

Дух тем временем устал паясничать и летел за нами на приличном расстоянии, бормоча что-то неразборчивое.

Однажды, обернувшись, я увидел…

Только этого не хватало!

…второго призрака, следовавшего за первым. От своего собрата он отличался более темным окрасом, большей плотностью и завидным спокойствием. Я не заметил, когда и откуда он появился, но с тех пор он не произнес ни звука, и с каждой секундой расстояние между нами сокращалось.

Мне он не понравился с первого взгляда. Было в нем что-то… хищное, подавляющее, опасное. Сразу видно — прирожденный охотник, нечета летевшему впереди него сородичу. И я чувствовал, что ему было чем нас удивить.

Но случилось то, чего я не мог ожидать даже от него.

Когда расстояние между духами сократилось до десятка метров, темный выпустил тонкий жгутик, который, медленно удлиняясь, настиг земляка и резким рывком обвился вокруг его горла. После чего он быстро втянул жгутик, поднеся добычу к разверзшейся пасти.

Так ему и надо: достал!

Мое злорадство омрачало лишь предчувствие, что следующими на очереди будем мы.

Но не тут-то было! Неожиданная жертва, увидев, кто ее спеленал, дико заверещала и выпустила зеленоватое облачко прямо в пасть охотнику. Что бы это ни было, но темный захлопнул призрачную пасть, затрясся, ослабляя хватку. Чем тут же воспользовался его противник. Материализовав массивные челюсти, он вцепился клыками в увядший жгутик и с легкостью перекусил его, вырвавшись на свободу.

Черный зарычал, правда, скорее, от злости, нежели от боли. У него отросли восемь когтистых лапок. Шестью он вцепился в добычу, а двумя принялся рвать на части ее тщедушное тельце. Но — вот незадача! — куски дымчатой субстанции тут же прирастали обратно, что веселило светлого и еще больше злило темного. Первый в отместку рвал клыками призрачного противника и тут же заглатывал смачные куски.

Неожиданно клубок дерущихся развалился, духи разлетелись в стороны, но тут же снова устремились друг к другу. При столкновении громыхнуло так, что у меня заложило уши, а на голову посыпалась каменная крошка с потолка. Обернувшись в очередной раз, я уже не смог различить перекрученных и связанных узлами духов. Метелили они друг друга не по-детски.

Ну и пусть…

Мы же свернули за угол, еще немного попетляли и добрались до решетки, заросшей с противоположной стороны плющом. Растиф вяло подергал ее за прутья — решетка заплясала в рыхлой кирпичной кладке.

— Ломай… — пробормотал он, облизав пересохшие губы.

Я отступил назад и ударил по решетке ногой. Она дрогнула, но устояла. Я ударил еще раз. И еще. Решетка выскочила из пазов и упала на траву, подминая побеги плюща. Подхватив Ищейку, я вышел под открытое небо.

Мы стояли на дне заросшего травой и кустарником оврага, расположенного у самой крепостной стены. Впрочем, это был не овраг, а пересохшее русло канала. Поднявшись по пологому склону, я огляделся и понял, где нахожусь. Это был все еще Нижний Асхонел, его юго-восточный угол, совсем недалеко от дома, в котором я снимал комнату.