Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин

забастовочного движения в Российской империи в 1916-м и начале 1917 года и, даже рассуждая о поддержке большевиков немецкими властями, оговаривается — «знал об этом большевистский вождь или нет»[1811]. Таким образом, Катков был сторонником версии «германского следа», но хронологически ограничивал оказываемую немцами большевистской партии поддержку исключительно 1917 годом. Он же приводит пример с нехваткой у РСДРП(б) денег даже для выпуска своего журнала «Сборник социал-демократа» зимой 1916–1917 годов.

Действительно, даже для самого Ленина безденежье в годы Первой мировой войны было рядовым явлением. В середине (конце) декабря 1915 года он писал Александре Коллонтай: «Денег нет. Здесь нет денег. Это главная трудность»[1812]. 29 января (11 февраля) следующего, 1916 года, в связи с планами две-три недели поработать в библиотеках Цюриха, Ленин спрашивал у большевика М. М. Харитонова о возможности прочитать пару рефератов (лекций) для получения финансов, справлялся о стоимости комнаты на двоих (хотя бы с одним койкоместом), самой дешевой, в рабочей семье: «обед в столовке», утренний завтрак и кофе вечером. Уже находясь в Цюрихе, Ленин обращался к большевичке С. Н. Равич с просьбой организовать его выступление в Женеве, «ибо у меня сугубое безденежье»[1813]. В этой связи не представляется возможным расценивать иначе как подлог опубликованную сравнительно недавно в германской прессе информацию о 26 миллионах имперских марок, наряду с оружием переданных МИДом Германии большевикам в течение всех четырех лет войны[1814].

Наряду с работами Г. М. Каткова известны посвященные Октябрьской революции и ее «германскому фактору» книги таких западных авторов, как Ричард Пайпс и Элизабет Хереш. Первый — крупный американский исследователь истории России и СССР. В работе другого ученого из Соединенных Штатов содержится весьма высокая оценка достижений Пайпса в раскрытии тайны «германского следа»: «…лидеры большевиков получали финансирование от Германии. <…> Работа доктора Ричарда Пайпса полностью подтвердила эти связи»[1815]. Правда, в той же книге Александр Парвус (Гельфанд) именуется «Хелпхендом», чин прапорщика подменяется несуществующим в русской армии званием «энсина», а адмирал Колчак в 1916–1917 годах командует «флотом Черного моря»[1816]. Мнимое же подтверждение Пайпсом обеспечения большевиков немецкими деньгами сводится к публикации письма Ленина Инессе Арманд от 19 января (1 февраля) 1917 года, содержащего следующие фразы: «Насчет немецкого плена и прочее все Ваши опасения чрезмерны и неосновательны. Опасности никакой. Мы пока остаемся здесь». Между тем в 49-м томе полного собрания сочинений Ленина еще в 1964 году было напечатано другое его письмо — от 16 (29) января 1917 года. В нем лидер большевиков делился с Арманд опасениями о возможном вовлечении нейтральной Швейцарии в войну и намерениями в этой связи передать ей партийную кассу[1817]. Версию «германского следа» работа Пайпса не подкрепляет.

Второй автор, австрийская писательница Элизабет Хереш, еще с конца 1980-х принялась разрабатывать указанную тему на основе материалов германского внешнеполитического ведомства в Бонне. Однако ее сочинения[1818] выполнены на весьма низком научном уровне, их переводные издания изобилуют ошибками[1819], а «открытые» ею архивные материалы на поверку оказываются частично «документами Сиссона», а также источниками, давно опубликованными в немецкой литературе. Кроме того, в произведениях Хереш встречаются и совершенно абсурдные заявления вроде информирования германской армии Лениным о дате начала Июньского наступления[1820].

В отличие от вышеупомянутых научных либо публицистических произведений, весьма серьезным трудом является составленный немецким историком Збигневом Земаном сборник документов из архива германского МИД[1821]. Это издание было первым и остается, по сути дела, единственным крупным сводом материалов о планах германской военно-политической верхушки по использованию русских революционеров для главной цели — заключения сепаратного мира с Россией и прекращения войны на два фронта. Данная книга и по сей день является редким изданием, с которым знакомы далеко не все апологеты версии «германского следа» из числа неспециалистов. Тем не менее апелляции к «Германии и революции в России 1915–1918» являются общим местом их доказательной базы.

В действительности включенные в него документы не изобличают Ленина — Земан признавал во вступительной статье к документам, что среди них нет доказательств непосредственного контакта Ленина с какой-либо германской агентурой. Эта честная констатация факта историком вызвала у эмигрантского публициста Давида Шуба неподдельное возмущение. Рецензенты книги Земана из английских и американских научных изданий, указывавшие на недоказуемость связей РСДРП(б) с Германией, определялись Шубом как «большевизанствующие и мало осведомленные или просто политически невежественные»[1822].

Если аналогичным образом не поддаваться эмоциям, то уже при фрагментарном ознакомлении со сборником Земана станет видно следующее:

— документ № 4: содержит запрос статс-секретарю Министерства финансов на 5 миллионов марок для «революционной пропаганды в России». Большевики в нем вовсе не упоминаются;

— документ № 6: донесение Ромберга о беседе эстонского социал-демократа Кескюла с Лениным об условиях подписания мира с Германией, с решением после этого… отправить русские войска в Индию. Даже эмигрантский историк С. Г. Пушкарев, убежденный сторонник версии «германского следа», допускает: «Возможно, конечно, что Ленин дурачил своего собеседника»[1823];

— документ № 11: тот же Ромберг докладывает о пересылке им в Петроград и «употреблении по назначению» суммы размером в 1 миллион рублей. Эта совершенно абстрактная информация ничем не подтверждается, а «употребление» не могло быть проверено или проконтролировано самим германским послом;

— документ № 15: в нем статс-секретарь Циммерман сообщает командованию германской армии о стремлении российских леворадикалов вернуться домой из эмиграции и высказывается за выдачу им разрешения, иллюстрирует лишь совпадение интересов двух политических сил, но не их сотрудничество;

— документ № 44: готовность германской стороны переправить Ленина сотоварищи через линию фронта в случае отказа нейтральной Швеции в пропуске через собственную территорию выглядит весьма неоднозначно. Это могло бы стать серьезной компрометацией большевистской верхушки; в отношении важной агентуры влияния подобный риск не может быть оправдан — однако политэмигранты и не являлись агентами;

— документ № 51 данного сборника, годом ранее опубликованный в книге В. Хальвега о возвращении Ленина в Россию[1824], особенно интересен. Это сообщение от 21 (8) апреля 1917 года из германского Генерального штаба в МИД, фабула которого заключается всего в двух предложениях: «Lenin Eintritt in Russland geglückt. Er arbeitet völlig nach Wunsch». Почему они процитированы на немецком языке?

Дело в том, что «первооткрывательницей» данного документа себя позиционирует вышеупомянутая Элизабет Хереш, хотя еще до выхода ее книги он цитировался в целом ряде работ[1825]. С переводом же этой цитаты из телеграммы на русский язык ситуация выглядит еще более неоднозначно. Буквальный перевод: «Въезд Ленина в Россию удался. Он действует в полном соответствии с тем, к чему стремился» в нескольких