Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин

книгах искажается следующим образом: «…Он действует как нельзя лучше»[1826], и даже «…Он работает точно так, как мы этого хотели»[1827]. Увы, это — элементарный подлог, не имеющий ничего общего с наукой, поскольку ни в первом, ни во втором из процитированных предложений нет ни местоимения wir (нем. «мы»), ни местоимения uns (нем. «нам, нас»);

— документ № 62: телеграмма статс-секретаря Циммермана германскому послу в Берне с констатацией фактов об усилении мирной пропаганды и увеличении тиража газеты «Правда». Конечно, при желании можно и на этом основании составить далеко идущие выводы, однако их правильность отнюдь не гарантирована.

Документов, изобличающих непосредственно Ленина и большевистскую партию в получении немецких денег, в этом сборнике нет, хотя, по мнению одного из отечественных исследователей, их достаточно для… повешения Ленина за измену родине[1828] (видимо, подразумевается его забальзамированное тело, находящееся в мавзолее). К слову сказать, сам Земан, написавший в соавторстве с историком Уинфредом Шарлау политическую биографию Парвуса, признал в ней, что эти бумаги подтверждают максимум заинтересованность имперского правительства Германии в распространении восстания в России[1829] — не более того.

Есть ли более располагающие к доверию свидетельства о финансовых отношениях РСДРП(б) и кайзеровской Германии? В литературе таковым иногда считается публикация германского социал-демократа Эдуарда Бернштейна в газете «Форвертс» от 14 января 1921 года, однако вот как он аргументирует свое утверждение: «…Ленин и его товарищи получали от кайзеровской Германии огромные суммы. Я узнал об этом еще в конце декабря 1917 года. Через одного друга я осведомился об этом у некоего лица, которое, вследствие своих связей с различными учреждениями, должно было быть в курсе дела, и получил утвердительный ответ»[1830]. Ввиду полного отсутствия ясности это абстрактное утверждение сложно квалифицировать иначе как слухи. В другой своей статье с многообещающим названием «Немецкие миллионы Ленина» Бернштейн цитировал официальный ответ германского МИДа об отсутствии в его архивах сведений о согласии на поддержку большевиков имперскими военными властями[1831], довольствуясь неверифицируемой информацией от депутатов рейхстага. Равным образом историк М. С. Френкин в одной из своих работ указывал: «Берлинский банкир Бокельман, ведавший одним из каналов переброски денег большевикам, в конце апреля 1917 г. секретно сообщал в Германский МИД, что помимо уже доставленных в Россию 750 тысяч рб., “друзья из России” требуют дальнейших 750 тысяч. Что этот канал функционировал и в дальнейшем, свидетельствуют жалобы банкира на трудности переброски в Россию в октябре 875 тысяч рублей»[1832]. О которых именно «друзьях» шла речь, в первоисточнике не уточнялось, и идентификация их как большевиков попросту недоказуема.

Достоверные подтверждения версии «германского следа» не были выявлены и в ходе работы Особой следственной комиссии Временного правительства, изучавшей обстоятельства волнений 3–5 (16–18) июля 1917 года в Петрограде. Несмотря на пестрящие в столичной прессе заголовки «Ленин, Ганецкий и Ко — немецкие шпионы!», «Вторая и Великая Азефовщина», «Ужас!», «К позорному столбу!» и т. д., даже «охотник за провокаторами» и противник большевиков В. Л. Бурцев констатировал, что данными о получении Лениным денежных сумм от немецких агентов не располагает[1833].

Земан и Шарлау признают, что Временное правительство доказало полную неспособность уничтожить нелегальную сеть РСДРП(б). «Опубликованные доказательства измены большевиков были слишком поверхностными, и расследование велось небрежно»[1834], — пишут они. В результате план по компрометированию большевиков провалился. Несмотря на это американский биограф августейшей четы Николая II и Александры Федоровны настаивает на убедительности и прочной доказательной базе опубликованных Временным правительством материалов[1835].

«Не в “Правде” правда, а в том, что все узнали, что я получил два миллиона от Вильгельма! Но это еще не вся правда: удавлюсь, если всю узнают!» Карикатура на Ленина, опубликованная в сатирическом журнале «Пугач» в июле 1917 года

Их достоверность была весьма сомнительной, в чем можно убедиться на следующем примере. В апреле 1917 года контрразведка получила показания прапорщика 16-го Сибирского стрелкового полка Д. С. Ермоленко, якобы завербованного немцами в плену для антивоенной агитации в русской войсковой среде. Он утверждал о поручении такого рода от офицеров германского Генерального штаба и даже приводил фамилии других подобных ему «агентов», в сведения о которых его, мелкую сошку, якобы посвятил противник. Эти показания выглядели настолько недостоверными, что даже полковник Никитин признал: «…Он, кроме голословных утверждений, не дал ничего <…> Все обвинение, построенное на его показаниях, по справедливости осталось неубедительным»[1836]. Между тем именно на лжесвидетельствах Ермоленко была основана опубликованная в газете «Живое слово» статья Г. Алексинского и В. Панкратова «Ленин, Ганецкий и Ко — шпионы!»[1837], ключевым местом которой является перечисление фамилий фигурантов этого шпионского скандала — а именно Парвуса, Ганецкого, Козловского и Суменсон. Доказанная надуманность обвинений в адрес их коммерческого предприятия уже упоминалась ранее. Подтверждает же ее (надуманность) факт отказа германского МИД посодействовать Парвусу в опровержении им обвинений в адрес большевистской верхушки[1838].

Единственным документированным примером получения большевистской партией денег от агента немецкого правительства в 1917 году является передача швейцарским социал-демократом Карлом Моором Заграничному бюро ЦК РСДРП(б), по различным версиям, от 73 000 до 113 926 шведских крон. Ввиду важности этого факта необходимо рассказать о нем поподробнее. 4 мая военный представитель Германии в Берне Вальтер Нассе получил послание от человека, именуемого самим Нассе «Байером». В нем говорилось о встречах в Цюрихе с представителями социалистических партий, из которых были названы имена двоих — видного меньшевика П. Б. Аксельрода и члена РСДРП(б) Г. Л. Шкловского. В разговоре с ними «Байер» якобы поинтересовался мнением собеседников: как они отнеслись бы к некоему денежному вспомоществованию их делу борьбы за мир и равенство? Оба социал-демократа выказали «радостную готовность» принять такую помощь[1839]. Лгал автор сообщения немецкому военному атташе о реакции Шкловского и Аксельрода или же излагал правду, — в данном случае не столь критично, да и речь изначально шла о Карле Мооре, не так ли? На самом деле здесь нет никакой путаницы. В ту самую публикацию Земаном документов германского МИД, о которой говорилось ранее, вошел ряд бумаг с упоминанием «Байера» — и меморандум Нассе от 9 мая, дублирующий послание «Байера», и документы, относящиеся уже к постреволюционному периоду, начиная с 8 ноября (26 октября) 1917 года[1840]. Биограф же Моора, историк Леонард Хаас установил не только различные варианты начертания псевдонима (от «Байера» до «Бейера»), но и тождественность этих персоналий[1841]. Во всяком случае, сведений еще об одном крупном швейцарском социалисте, участвовавшем в