Роман в письмах. В 2 томах. Том 2. 1942-1950 - Иван Сергеевич Шмелев

на «Петухи». Дано, как у Вергилия или Овидия, Катулла… — с «аттической солью». Пределы меры художественной, кажется не перейдены. Просто — отдыхал…

Твой Ванечек

Му-ка мне это хозяйство! Свожу к наималейшему. Все есть в запасе, при моей нетребовательности и режиме. Сыт. Посылок наслали — раздаю. Скажи, чего бы те послать? УзнАю на почте — можно ли? — бананов те пошлю. Ты, грызунок, любишь их жевать. Оля, чего хочешь, ну? Пошлю. Оля, если бы ты была здесь, я бы молился на тебя-земную! Ольгуна, поверь мне, — ничем не омрачу, в обручискую себя! Ах, каким бы филе барашка кормил, сам на раскаленной сковороде делал, у-мею! Теперь можно вольно покупать, и без тикетов, ну, дороже, но лучше и дешевле, чем у Vita по черному рынку. Какими бы бифштексами, — огонь! Кормил бы тебя! Проснулась — кофе-чай принес бы моей принцессе, моей нежке, — только бы писала кисточкой, пером! Ж_и_л бы тобой, очарованьем!.. Служил бы тебе, моя малютка, чтобы ты _в_о_з_р_а_с_т_а_л_а! Все передал бы тебе, что сам нашел… все сказал бы, почему и как. Всегда влеклись бы к миру мысли, образа, песни, красок, — вечного, а не к дохлятине! Наши души были бы всегда обновленЫ, свежи, готовы к восприятиям, созданиям… как я все это люблю!.. Воображали бы, жизнь умножили!.. _в_з_л_е_т_а_л_и!.. Ах, моя Олёль… как ты прекрасна, как можешь быть нежна-чудесна!.. Девочка в ветре… о, милая!.. Сама (представь) вдруг в руки мне далась!.. а сколько не видел ее (это маленькое твое фото!)! Разве не дивно это?!.. Наши воли передаются и вещам, не чУдно ли?!..

Сейчас ем твой бисквит — ломтик, нашел! Он еще вкуснее, [1 сл. нрзб.], чем бывает свежий. Больше недели ем, с большой чашкой молока… 2-ое к завтраку. Да-а… те два пакета не картофельная мука, а крем!.. Попробовал (писал я?) молочный кисель варить… что такое — желтоватый?.. Чудесный крем. Мне надолго хватит. И сухарей… — всего ты мне наслала, нежная моя, заботка. Прошу тебя: не смей слать больше! Ваня сыт. Поверь. Мне так мало надо. Возьму баранины, к спине, рулетик, с косточкой… сварю, два дня ем, а заплачу франков 60–70. Картофель — дешевый, мно-го. Каждый день пью морковный сок, это берет 15 мин. Сок сто-лько дает сил! Вот и разгораюсь, и _м_е_ч_т_а_ю, и зову… А люблю так чисто, тихо, светло, кроткий я с тобой, Ольгу на… Так чисто думаю, бережно храню тебя в сердце, как дитя. Ищу Чехова, атлас цветов… Най-ду! Не верю в поездку Ксении Львовны. Был у нее только раз. Открытка от нее, от дочери. Живет в елках. Зачем это тебе?!..Взбудоражит. Правда, она покорливая… м. б. и не стеснит. Главное — машинку чинить взяла. [Приедет] — я ей внушу… Ах, не оторвусь. А сейчас этот еще, навязался, а-гент. Ну, я с ним краток, сумею выпроводить без засидки.

Мне ни-кого не надо: с тобой, всегда… Ты во все влилась, твой оранжевый плат — вон он, милый, Олин. Так все и вспыхнет — взгляну… Все, все… Твое мохнатое полотенце храню. Целую: Оля спинку вытирала. Как ты дорога мне, птичка!.. Одеяльце… как бережно… как согревает — Оличкино тепло! О, родная, вся — близкая, _с_в_о_я, моя… Никогда бы не был тебе в скуку… — сколько есть думать, говорить с тобой, творить! Олюна, ми-лая… как я скучаю!.. Надо уйти в работу, не могу, тоской излучаюсь… Буду жить «Маревом»… Дай губки…

Ваня

Господь да будет с тобой. Буду молиться.

[На полях: ] О, как весь — к тебе! Вот она, _л_ю_б_о_в_ь!.. Ол… гу… на… душка!..

Мне очень трудно без тебя!..

Два вторника и две пятницы старухи нет. В то воскресенье Юля была, убрала все. Я для себя — за все.

Твое письмо (священное!) верну дня через 3–4 и обложку — тоже священную!

Оля — ты моя и любка, и незабудка, и вся — чудеска-цветик! О, благодарю мою дружку, мою дочурку, мою……!

145

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

6/19 авг. 1946 г. Преображение Господне

Дорогой друг Олюша, при сем возвращаю тебе для хранения твой ответ641 о принятии в дар от меня — рассказа «Куликово поле». Я рад, что сегодня как раз празднование Преображению Господню, — да будет Свет Его и на Россию нашу излит, да будет Ее Преображение! Да свершится чудо!.. Будем верить.

Голубка, будь покойна. Я ни во что мятущееся дней сих вокруг мало всем нам ведомого, творящегося на Родине и здесь, не вмешиваюсь, даже и газет не вижу, оберегая зрение, еще не оправившись от болезни. Слышу многое, противоречивое. Знаю, делая сопоставление и выводы, что там — тьма продолжается, — тьма и удушение свободы _д_у_х_а_ народного. Там — великое страдание. Знаю, что иным — и тем, и другим, — желательно втянуть меня в как-то использовать. Сохраняя силы для творческой работы, не смею отдаваться _т_е_к_у_щ_е_м_у, столь туманному и столь изменчивому. Знаю, что мое участие ничего не изменит в положении, ничему не поможет. Такое «бездействие» часто меня смущает… но мне помогает сознание, что пытаюсь своим трудом служить неизменному в родном нашем, служишь так, как внушает совесть и сознание должного.

Не хочу судить других — и душевно мне близких — лишь по _с_л_у_х_а_м. Советую и тебе, дружка, не гореть напрасно, а — работать, как велит тебе сознание творческих — и больших! — твоих сил и возможностей. Не мутись, о-ставь.

Ваню не суди за его порывы… «Метаморфоза» его — отдых — забавка… — что тут особо грешного?!.. И тут есть блеск и пение. Шутить иногда полезно. Так, «с солью», шутил и Пушкин, (отдыхал!) и такой «богоискатель», как Вл. Соловьев… и многие из немногих _б_о_л_ь_ш_и_х_ русских _п_и_с_а_т_е_л_е_й. Иногда, в «шутках», в «отдыхе»-то, проскочит и _н_у_ж_н_о_е_ — стоящее… Вот, создалось-пропелось (для тебя!) — «Марево», — цену ему я знаю. Знаю, что и в шутливых «Петухах» («Весталках») есть мастерство и певучая легкость.

Живу всякую минуту тобой, моя чудесная. Восхищен, как же ты растешь (как выросла!), и в глубину, и в высоту. И никогда не откажусь от счастья (пусть для одного меня) любить тебя — по-моему! Но постараюсь тебе не навязывать… постараюсь, если тебе это полезно, и совсем не писать тебе — или крайне редко. Сегодня, благословясь, — в работу.

Пусть, хоть не надолго, и со мной соизволит произойти _П_р_е_о_б_р_а_ж_е_н_и_е. Этот То-ник..! Я все-таки люблю его, этого чудесного шельмеца-мальчонку!.. Право, не такой уж он негодник, а?.. У него сердце есть, а это — главное. Ты иногда хоть кусочками его