Родная старина - В. Сиповский

В 1564 г. иезуиты приглашены были в Польшу, где без труда справились с протестантством, которое здесь не было особенно сильно. В 1569 г., вскоре после Люблинского сейма, виленский епископ Валериан Протасевич призвал иезуитов в Вильно для борьбы с разными протестантскими сектами. Сначала прибыло сюда всего пять иезуитов. Отряд вооруженных слуг епископа охранял их при въезде в литовскую столицу, боялись нападения «еретиков» на них. Епископ дал им удобное помещение и средства, с тем чтобы они устроили здесь свою коллегию и школу. Скоро число братьев-иезуитов в коллегии дошло до 26. Во главе их был поставлен Станислав Варшевицкий, очень способный и образованный человек.

Иезуиты принялись за работу. Епископ разослал по всей пастве послание, где всячески восхвалял их ученость и советовал отдавать детей в их школу. Сначала было в ней мало учеников, но потом, когда в Вильне стали привыкать к иезуитам, когда увидели блестящие успехи учеников их, особенно в латинском языке, и узнали, что они детей бедных родителей учат бесплатно, школа стала быстро наполняться; сюда стали посылать своих детей даже некоторые православные. Пустили иезуиты и другое средство в ход: они стали устраивать диспуты, т. е. ученые состязания, с протестантами. Производились прения публично на площади пред костелом; множество народа стекалось послушать… Протестантов, готовых спорить с учеными-иезуитами, обыкновенно не находилось; но это их не смущало: они из своей среды выбирали наиболее речистых и бойких говорунов, которые обязаны были защищать учение Лютера, Кальвина и других отступников от Римской церкви. С этими подставными противниками, которые, казалось, вполне искренне источали всю силу своего красноречия и учености, чтоб доказать правоту протестантских учений, состязались защитники латинской церкви и, понятно, в конце концов своими доводами разбивали в пух и прах противников. Подобными диспутами, которые часто повторялись, иезуиты в глазах толпы до крайности унижали иноверные исповедания и проповедников их.

Кроме того, иезуиты пустили в дело для своих целей богослужение, проповедь и исповедь. Костел, который был дан в их распоряжение, они обновили, украсили превосходными иконами и распятиями, завели богатейшую церковную утварь, отличный орган и небывалый хор певчих. Богослужение стали они совершать с таким благоговением и великолепием, каких никто в Вильне до тех пор и не видывал. Все это неотразимо действовало на народ. Толпы стремились в иезуитский костел; не только в праздники, но и в будни он был битком набит богомольцами: сходились сюда не только католики, но и разные иноверцы, – всех влекли красота и великолепие богослужения. В костеле каждый день, по распоряжению Варшевицкого, говорились проповеди то на польском, то на латинском, то на немецком языках. Сам он обладал необычайным красноречием; часто, когда раздавался в церкви его обличительный голос, народ, слушая его, рыдал… В 1573 г. прибыл в Вильну еще один талантливый и ученый-иезуит – Петр Скарга. Он своим красноречием превосходил самого Варшевицкого. Блестящие проповеди Скарги с первого же дня начали привлекать громадную толпу слушателей всех исповеданий и имели огромный успех. Горячая проповедь, пышное богослужение, благолепие церкви, торжественные процессии – все это сильнее и сильнее привлекало народ к иезуитам. Умели они также и на исповеди действовать сильно на воображение и чувство людей. Число жаждавших исповедоваться у отцов– иезуитов все росло и росло, – они из сил выбивались и должны были приглашать себе на помощь других монахов и ксендзов. Исповедовались у них не только католики, но и иноверцы. Всякий, кто исповедовался у иезуитов и принимал от них причащение, вносился в списки «правоверующих» и считался добрым католиком…

Костел Святой Анны в Вильнюсе. Современный вид

Одно обстоятельство особенно помогло делу иезуитов в Вильне. В 1571 г. здесь свирепствовало страшное моровое поветрие. Все, кто могли, бежали из города, уехал и епископ, разъехались и все почти ксендзы, но Варшевицкий с несколькими товарищами остался, и они по-прежнему совершали обычные богослужения, говорили проповеди, посещали и утешали больных, помогали бедным, ухаживали за умирающими, напутствовали их своей молитвой, исповедовали и приобщали. Некоторые из братии обходили окрестные села и деревни и всюду, где можно, приносили помощь и утешение.

Несколько иезуитов заразилось от больных и умерло, но ревность остальных не уменьшилась. Эти истинно христианские подвиги, конечно, возбуждали в местном населении горячую признательность и расположение к иезуитам. Старались они блеснуть, где надо было, и своим христианским смирением. Рассказывают, например, такой любопытный случай. Один ярый кальвинист из придворных велинского воеводы Николая Радзивилла встретил Скаргу на улице, накинулся на него с ругательствами, прижал его своим конем к стене и даже ударил по голове саблею. Иезуит вовсе и не оборонялся, а только смиренно поклонился и пошел своей дорогой. Несколько лиц, видевших это происшествие, тотчас же разнесли молву о нем по всему городу. Епископ хотел предать виновного суду, но Скарга упросил оставить это дело. На другой день воевода прислал к нему обидчика просить прощения; Скарга принял оскорбителя приветливо, кротко побеседовал с ним и совершенно простил его. Такое смирение, конечно, произвело на всех глубокое впечатление, и тогда же несколько десятков иноверцев и между ними один пастор обратились снова в римскую веру. Один Варшевицкий в разное время своими убеждениями обратил к ней более ста человек.

Протестанты с первого же появления иезуитов в Вильне почувствовали в них страшных врагов для себя, пробовали сплотиться в одно целое, – добились даже того, что на Варшавском сейме в 1573 г. была признана полная веротерпимость; но, несмотря на то, иезуиты одерживали над разными протестантскими исповеданиями победу за победой. Польский король Стефан Баторий хотя и держался веротерпимости, но явно покровительствовал иезуитам; при нем они утвердились в Полоцке, а потом проникли и в Южную Русь. Они твердили, что их единственная цель – распространение просвещения, всюду заводили свои школы, учили даром, – впрочем, в убытке не оставались, – принимали от родителей своих учеников разные приношения: хлеб, рыбу, овощи, мед, полотно и пр. Сначала в своих училищах иезуиты как будто только и заботились о просвещении вообще: дети протестантов и кончали иезуитские школы протестантами; но когда иезуиты вошли в силу, то стали действовать смелее: они так ловко направляли своих питомцев, что те как бы сами по доброй воле изъявляли желание по окончании курса принять католичество. Тогда благочестивые наставники смиренно заявляли, что просвещенный ум их питомцев, могущих отличить истину от заблуждения, направлял их к истине. В сношениях с православными иезуиты сначала держали себя еще осторожнее: они выказывали уважение к обрядам Греческой церкви, – говорили, что они установлены боговдохновенными мужами, святы и достойны почитания; скорбели только «Святые Отцы» о том, что в православной церкви много всякого нестроения, что духовенство грубо и невежественно, и смиренно полагали, что этих бед не было бы, если бы православная церковь подчинилась папе.

Через несколько лет после водворения иезуитов в Вильне протестантство здесь стало быстро падать. Такие лица, как Варшевицкий и Скарга, находили доступ в дома магнатов; здесь их блестящее красноречие и ученость все больше и больше покоряли им поклонников. Самыми важными победами иезуитов было обращение в латинство таких людей, как Радзивиллы, отец которых был весьма ревностный протестант-кальвинист, Лев Сапега, Иван Ходкевич и др. Все это были могущественные и богатейшие магнаты, во власти которых находились целые области со многими городами и селами, – понятно, какую силу приобретали иезуиты в своих новых духовных сынах. Стефан Баторий особенно содействовал распространению иезуитских школ, а виленское училище их возвел даже на степень академии.

Упрочившись вполне в Литве и обеспечив себе здесь торжество над протестантами, иезуиты принялись за православных.

В 1577 г. Скарга издал на польском языке сочинение «О единстве церкви Божией…». Посвящено это сочинение было Константину Константиновичу Острожскому, знаменитейшему и сильнейшему из православных русских магнатов. В своем сочинении Скарга старался доказать, что единая церковь Христова, вне которой нельзя спастись, есть церковь Римская, затем во второй части рассматривал подробно ряд мнимых отступлений Греческой церкви от Римской и, наконец, в третьей части указывал меры к соединению русских с Римской церковью. Указав на беспорядки в церкви, Скарга считает главными причинами их: 1) брачную жизнь русского белого духовенства, что будто бы побуждает священников заботиться только о семье и мирском благополучии ее, а не думать о церкви; 2) славянский язык в богослужении, который греки будто бы нарочно оставили славянам при обращении их в христианство, чтобы держать их в невежестве и в руках своих, потому что, только владея греческим или латинским языком, можно освоиться с науками и богословием и 3) вмешательство мирян в духовные дела и унижение духовенства. Церковная уния (соединение с Римской церковью), по мнению Скарги, уничтожит все зло; для этого православным следует только принять учение Римской церкви и подчиниться папе, – обряды же все можно оставить по-старому.