Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

Зависит от масштаба заражения. Может, час. Может, три. Может, до утра.

— А если… — начал он, но Добролюбов резко обернулся:

— Никаких «если», Иван Петрович. Получится. Должно получиться.

В его голосе звучала не столько уверенность, сколько отчаянная надежда. Человек, стоящий на краю пропасти, хватается за любую соломинку. Даже если эта соломинка выглядит как странный молодой человек, творящий невозможное.

Я закрыл глаза, начиная готовиться. Дыхание стало глубже, медленнее. С каждым вдохом физический мир отступал чуть дальше.

«Капля, малышка. Ты готова?»

«Капля здесь!» — тут же отозвалась она.

Голосок доносился откуда-то сверху, из вентиляционной трубы под потолком. — «Капля ждала-ждала! Капля готова помогать!»

«Помнишь, что мы обсуждали?»

«Помню! Капля полезет в большую трубу! Капля найдёт злых! Капля покажет Даниле где они прячутся!»

«Умница. Но сначала мне нужно кое-что объяснить. Я буду смотреть твоими глазами. Ты не против?»

Последовала пауза. Потом озадаченно:

«Глазами? Но у Капли нет глаз как у Данилы. Капля видит водой».

«Знаю. Именно поэтому ты мне и нужна. Я увижу воду так, как видишь её ты. Изнутри».

«Ооо!» — восторг в её голосе был почти осязаемым. — «Данила будет как Капля! Это весело! Капля согласна!»

Тело становилось всё тяжелее, словно наливалось свинцом. Дыхание замедлилось до четырёх вдохов в минуту. Сердце билось всё реже.

— Пульс падает! — встревоженный голос Надежды донёсся словно издалека. — Пятьдесят… сорок пять… сорок…

— Всё нормально, — прошептал я, не открывая глаз. — Так и должно быть. Не вмешивайтесь, что бы ни происходило.

И сделал последний шаг.

Физическое тело осталось лежать на раскладушке. Сознание же расширилось. Привычные границы «я» размылись, растворились. Остались только потоки энергии, пронизывающие пространство. Вот яркое пятно Надежды — тёплое, с оттенком тревоги. Вот Добролюбов, мутноватое от усталости, но с ядром железной воли. Волнов — подвижное, любопытное.

А вот и Капля. Яркая, чистая, искрящаяся радостью. Маленькое солнце водной стихии.

«Начинай, малышка».

«Ура! Капля пошла!»

Для наблюдателей это выглядело просто. По стене из вентиляционной решётки потекла струйка воды. Обычный конденсат в сыром помещении. Ничего необычного.

Капля стекла по стене, собралась лужицей на полу. Потом, петляя между трубами, направилась к скважине. У самого края, почти скрытый за толстой насосной трубой, находился технический люк.

Круглая стальная крышка тридцать сантиметров в диаметре, выкрашенная в тот же серый цвет, что и пол. Если не знать, не заметишь.

«Вот дырка! Капля полезет в дырку!»

Щель между крышкой и бетоном не больше миллиметра. Для человека — ничто. Для водяного духа — широкая дорога.

Капля просочилась внутрь. И тут началось самое интересное.

Мир взорвался новыми красками. Вернее, не красками, у воды нет глаз в человеческом понимании. Мир стал текучим, объёмным, наполненным течениями и вибрациями. Я больше не лежал на раскладушке. Я тёк по узкой технической трубе, чувствуя каждую царапину на металле, каждую заклёпку, каждый сварной шов.

«Весело!» — ликовала Капля. — «Данила стал водой! Данила течёт!»

Я делал что-то подобное в подземном озере, где обитали энергетические пиявки. Тогда я смотрел глазами Капли, но при этом сам находится рядом, в том же месте, оставаясь в своём теле. Сейчас же я полностью оторвался от него.

Труба уходила вниз почти вертикально. Мы неслись по ней, набирая скорость. Темнота⁈ Какая темнота⁈ Вода не нуждается в свете. Она чувствует пространство каждой молекулой.

Двадцать метров. Сорок. Пятьдесят. Труба всё такая же узкая, но нам хватает. Мы — вода. Мы принимаем любую форму.

Сто метров. Температура падает. Холод усиливается. На стенах трубы появляется известковый налёт — шершавый, пористый. Прошлое поколение инженеров не слишком заботилось об обслуживании технических шахт.

Сто пятьдесят метров. Воздух меняется. Появляется ощущение близости большого пространства. Словно давление меняется.

«Близко!» — взволнованно сообщила Капля. — «Большая вода близко! Капля чувствует!»

Сто семьдесят. Сто семьдесят пять. Труба начинает расширяться. Сто восемьдесят метров.

Мы вылетели из узкой трубы в огромное пространство.

Если бы у меня остались лёгкие, я бы ахнул. Если бы остались глаза, они бы расширились от изумления. Но у воды нет ни того, ни другого. У воды есть только ощущение пространства. И это пространство было… грандиозным.

Подземное озеро. Огромная линза воды, зажатая между двумя водоупорными слоями глины. Километры в длину, сотни метров в ширину. Миллионы тонн чистейшей артезианской воды, спрятанной в глубине земли.

«Большая!» — Капля была потрясена. — «Очень-очень большая вода! Капля маленькая, а вода как море!»

Но восторг длился недолго.

«Ой…» — голосок Капли дрогнул. — «Ой-ой-ой! Данила! Злые! Много злых!»

Я увидел их. Вернее, почувствовал. Тысячи, десятки тысяч маленьких сгустков искажённой энергии. Больные элементали воды, изуродованные чужеродным влиянием. Они кишели в воде возле скважины. Корчились, метались, сталкивались друг с другом в безумном танце агонии.

И тут они нас заметили.

Первая волна атаки обрушилась мгновенно. Сотни искажённых элементалей ринулись к нам, на «запах» чистой стихии, из которой и состояла Капля.

Они неслись сквозь воду как рой разъярённых ос.

«Страшно!» — Капля сжалась в комочек. — «Злые идут! Много злых!»

«Держись, малышка. Я с тобой».

Глава 17

Тьма подземного озера обступила нас со всех сторон.

Собственно, «нас», это громко сказано. Моё тело лежало на раскладушке в насосном цехе, а сознание парило где-то на глубине ста восьмидесяти метров, слившись с восприятием Капли.

Мы были одним целым. Человеческий разум и водяной дух, соединённые эмпатической связью в удивительном, почти невозможном симбиозе.

Первое что я почувствовал, это холод. Не тот поверхностный холод, который ощущает кожа. Это был глубинный холод подземных вод, пронизывающий саму её суть. Идеальное состояние для чистейшей артезианской воды. Или для размножения магической заразы.

Второе — давление. Восемнадцать атмосфер сжимали воду, превращая её в плотную, почти осязаемую субстанцию. Обычный человек был бы раздавлен в лепёшку. Но мы с Каплей были водой. Давление для нас, было просто одним из свойств окружающей среды.

Третье, и самое страшное, ощущение чужой, враждебной жизни. Тысячи, десятки тысяч заражённых элементалей кишели вокруг. Они двигались хаотично, сталкивались друг с другом, метались в безумном танце агонии. Искажённые, изуродованные чем-то настолько чуждым водной стихии, что сама их суть кричала от боли.

«Ой-ой-ой!» — Капля сжалась в плотный комок. — «Много злых! Очень много! Капля боится!»

«Держись, малышка. Я с тобой».

Вокруг нас мерцал защитный барьер, прозрачная сфера чистой энергии. Я создал её инстинктивно, едва мы оказались в этом кошмаре. Тонкая грань между нами и безумием заражённой воды.

Заражённые элементали почувствовали нас мгновенно. Капля светилась, не внешне, а энергетически. Чистая сила водной стихии в ней была