Прекрасная Габриэль - Огюст Маке

— Как надо благодарить Бога! — сказала Габриэль, с упоением сложив руки.

— Разве вы думаете, что о вас надо забыть? — сказал Генрих, оставляя де Майенна и подбегая к Габриэль, которую он принял к своему сердцу. — Вот, кузен, ангел милосердия и примирения! Вот мой гений-хранитель, самая совершеннейшая женщина во Франции!

— Не я стану это опровергать! — с жаром вскричал де Майенн.

— И ее оклеветали! — продолжал король. — И я приехал к ней неожиданно, чтобы оскорбить ее!

— Я благодарю за это Бога, — сказала Габриэль.

— Я очень страдал, милая душа, но теперь все кончено. После этого горестного испытания мы слишком счастливы, чтобы обвинять друг друга.

— Я попрошу награды для моих доносчиков, — сказала Габриэль, улыбаясь, — потому что они причиной успеха, которого я не могла бы получить одна. Чего вы ищете около вас, государь?

— Я ищу, с кем приехал герцог…

— Я приехал один, государь, — отвечал де Майенн, — я доверяю ангелам, которых я встречаю.

— Мало того, — сказала Габриэль, — герцог принял проводника от меня.

Габриэль вывела короля из грота и указала ему на Эсперанса, прислонившегося к скале со шпагой в руках.

— Так вот любезник, на которого мне донесли! — прошептал король, узнав своего соперника. — Вот тот, который должен был приготовлять вам сменных лошадей, чтобы застигнуть меня врасплох в Париже! Вот тот, кого вы мне предпочитаете! А, ла Варенн! Я должен краснеть…

Он не видал, сколько румянца вызвали эти слова на щеки Габриэль. Эсперанс также отвернулся, чтобы скрыть не свой румянец, а непреодолимую горесть, которую возбуждало в нем присутствие короля и это жестокое пробуждение после стольких чудных мечтаний. Однако, когда, проходя мимо него, Габриэль взяла его за руку, чтобы поблагодарить, он собрался с мужеством и вылил всю горечь своего сердца в безобидном вздохе.

— Мне остается спросить вас, кузен, — сказал Генрих Майенну, — каковы ваши намерения на сегодняшний вечер? Угодно вам ужинать с нами, как с добрыми друзьями, на смех изменникам и негодяям, которые будут беситься, видя наше примирение? Или вы предпочитаете воротиться домой и обдумать?

— Обдумать?.. — вскричал герцог. — Ах! Сохрани Бог, государь! я довольно обдумывал, довольно ночей провел без сна. Здесь должны быть и хорошие постели и хорошее вино.

— Я ручаюсь за это, — сказала Габриэль.

— Благоволите предложить мне и то и другое на эту ночь, а завтра…

— Завтра мы поговорим о делах, хотите вы сказать, — прибавил король. — Это будет недолго, так как я согласен заранее на все, что вы от меня потребуете.

— На все? — спросил лотарингец с улыбкой.

— И еще кое на что в придачу, — сказал Генрих. — Только бы вы не потребовали от меня маркизы, потому что, в таком случае, вы лучше потребуйте от меня жизни.

— Не буду и думать об этом, государь; и если маркиза удостоит меня своею дружбой, я останусь доволен.

— Я слишком вам признательна, для того чтобы не любить вас всем моим сердцем, — сказала Габриэль.

«Эти люди так вырывают друг у друга мою Габриэль, — думал Эсперанс, следовавший за ними поодаль, — что мне не останется ничего».

Направились к замку, где внезапный приезд короля произвел смятение и суматоху. Толпа увеличивалась. Предполагали, что Габриэль будет изгнана, даже называли назначенную ей тюрьму. Партия Антрагов торжествовала. Многие предусмотрительные слуги маркизы уже укладывались. Генрих уехал скоро из Парижа, но его свита приехала за ним в Монсо, и приезд ее еще увеличил беспорядок, как масло, подлитое в жаровню, усиливает пламя.

Когда эта тревожная, взволнованная, любопытная толпа, во главе которой находился граф Овернский, приметила короля, спокойно выходящего из грота под руку с Габриэль, а подле него человека еще неизвестного, между тем как Эсперанс и Грациенна шли позади, никто не мог понять этого спокойствия и присутствия в Монсо третьего незнакомого лица. Но Генрих, смеясь исподтишка, закричал издали:

— Господа, прикажите поскорее подать ужин для меня и для моего кузена де Майенна, который хочет сегодня пить за мое здоровье.

Имя де Майенна раздалось в этом собрании как громовой удар; и когда при свете факелов все узнали герцога возле слуг короля, изумление слилось с говором, который нежно ласкал Габриэль. Граф Овернский побледнел с досады.

— Да, господа, — сказал король, входя в большую залу замка, — мой кузен де Майенн сообщает мне, что у меня нет лучшего друга, как он; а я объявляю, что отныне у него не будет лучшего друга, как я.

— Благодарение Господу Богу! — сказал Сюлли, подходя с лицом, сиявшим радостью.

— Мы должны также благодарить и эту особу, — отвечал король, указывая на Габриэль, — это она все устроила своим умом, своим сердцем и своею дружбой ко мне. Я ей обязан спокойствием и счастьем моего королевства.

Среди тишины, водворившейся в собрании, изумленном такой неожиданной развязкой, король прибавил:

— Подавайте же ужинать герцогине!

— Герцогине? — повторило несколько особ, удивленных этим новым титулом, потому что у Монсо было только маркизство.

— Да, — подтвердил король, — герцогине де Бофор, маркизе де Монсо и де Лианкур.

— О государь! — сказала Габриэль. — Где остановятся ваши милости?

— Подали ужин, — заметил король, — дайте мне руку, кузен. Ах, Габриэль! Как вам пришло в голову примирить меня с Майенном?

— Эта мысль не совсем моя, государь, — скромно сказала молодая женщина.

— Кто же вам внушил ее?

— Душа всякого доброго дела, брат Робер.

— Брат Робер? — вскричал король. — Он… это он внушил вам мысль примирить меня с де Майенном?.. О, это было бы великолепно!

— Кто этот брат Робер? — спросил Майенн, удивленный волнением короля.

— Я расскажу вам это, когда мы будем одни, кузен; история стоит труда, и более чем всякий другой вы сумеете ее оценить. О, брат Робер!.. И я отплачу ему за эту услугу. Мы об этом подумаем! За стол, кузен, за стол! Герцогиня, пригласите нашего друга Эсперанса, и напьемся холодного, очень жарко.

Видя, что лицо их друга внезапно помрачилось, Габриэль шепнула ему:

— Я понимаю: вы находите, что я получила мою награду, а вы, по обыкновению, не получили ничего. Ну, это было бы несправедливо. Приезжайте в субботу в мой буживальский дом; мы проведем там прекрасный вечер с Грациенной.

— С Грациенной? Стало быть, вы не доверяете мне?

— Я не доверяю себе. До субботы! А сегодня будем пить за здоровье короля и за поражение наших врагов!

— Согласен! — отвечал Эсперанс.