Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

правда, что имперский чарисийский флот настаивал на первоклассном сухом молоке, без какого-либо потемнения, которое возникало, если его слишком долго оставляли на испарительных барабанах, прежде чем соскрести, что значительно улучшало его вкус, но не настолько, чтобы он когда-либо мечтал загрязнить им совершенно хорошую вишню!

— Я и сам мог бы пожелать немного большего бриза, — признал он спокойным голосом, несмотря на происходящее перед ним варварство, когда Килман добавил сахар к сухому молоку и начал осторожно помешивать светло-коричневое варево.

В данный момент эскадра снова немного расходилась при легком попутном бризе, и «Тандерер» развивал скорость не более полутора узлов, даже поставив все верхние брамсели. Волны были короткими и стеклянными, без каких-либо перерывов, знамена и вымпелы развевались вяло, а солнце палило нещадно. Погода была, мягко говоря, нетипичной для этого времени года, и это было все, что Абат мог сделать, чтобы создать видимость спокойствия, требуемую от капитана. Они были в одиннадцати днях пути от острова Тэлизмен, проходя через узкие проливы между заливом Саут-Швей и заливом Хаскин, и, согласно его первоначальному расписанию, они должны были достичь Ки-дау к завтрашнему утру. При их нынешних темпах продвижения это займет у них еще четыре дня.

И если это действительно займет у них еще четыре дня…

Он наблюдал, как Килман с видимым удовольствием потягивает свой так называемый вишневый чай, и покачал головой.

— Если завтра к полудню ветер не станет лучше этого, я поворачиваю назад, — сказал он.

Килман перестал прихлебывать и опустил чашку, его взгляд внезапно стал пристальным, и Абат невесело улыбнулся.

— Последнее, что кому-либо нужно, это чтобы я продолжал тащиться вперед, как игрок, выкладывающий на стол свою последнюю стопку марок в надежде выбросить тройную шестерку, Дейвин. Если мы не сможем добраться до Симархана раньше, чем это сделают винтовые галеры, вообще нет смысла идти, и я не намного больше горю желанием встретиться с ними лицом к лицу даже здесь, в заливе, без большего ветра в кармане, чем сейчас. Возможно, это неподходящее отношение для капитана, наделенного истинной отвагой, но лично я предпочел бы вернуть эскадру целой и невредимой.

— Не думаю, что вы услышите от меня какие-либо аргументы по этому поводу, сэр, — ответил Килман. — Однако люди будут разочарованы. — Он ласково покачал головой. — Вы знаете, они чарисийцы, даже чисхолмцы и эмерэлдцы среди них — без обид, сэр.

— Никто не обижен, — приветливо сказал Абат. Он потягивал вишневый напиток. — В конце концов, в какой-то момент вся эта соль в крови вас, старых чарисийцев, всегда, кажется, высушивает ваши мозги. Однако, похоже, это происходит быстрее среди первых лейтенантов, чем с кем-либо еще, не так ли?

— Ой! — Килман поднял свободную руку в жесте фехтовальщика, который признает прикосновение. — Полагаю, я так и считал, сэр.

— Вы правильно предполагаете. С другой стороны, вы правы. Они не будут счастливы, если мы развернемся и «убежим домой». Даже те, кто понимает, почему мы это делаем, будут в ярости, и я полагаю, что они будут просто немного недовольны этим. Тем не менее, я бы предпочел, чтобы они чувствовали злость от своей чрезмерной агрессивности, чем облегчение из-за их излишней робости!

— О, не думаю, что это то, о чем вам нужно сильно беспокоиться, сэр.

* * *

— Есть еще какие-нибудь признаки этой проклятой шхуны, Данилд?

Лейтенант Стадмейр быстро поднял глаза, солнечный свет, проникавший через открытое окно в крыше, на мгновение отразился серебром от линз его очков, когда капитан Хейджил вернулся в свою дневную каюту с кормового мостка КЕВ «Дреднот».

— Нет, сэр. Со вчерашнего вечера нет, — ответил лейтенант и указал на карту, которую он обновлял. — Я обновил наше нынешнее положение. Мастер Джилмин и я согласны, что мы находимся примерно в восьмидесяти милях от устья Нэрроуз.

Хейджил кивнул. Его собственные навигационные навыки были более чем достаточными… но не намного более чем достаточными. И Стадмейр, и Аланзо Джилмин, парусный мастер «Дреднота», были более опытны в этом, чем он, и он был достаточно уверен в их способностях — и в своем собственном суждении об их способностях — чтобы доверять позициям, которые они ему дали. Не то чтобы оценка Стадмейра его обрадовала.

Условия ветра могли сильно различаться даже на относительно коротких расстояниях; каждый моряк знал это, и вполне возможно, что эскадра Брустейра Абата уже достигла места назначения, провела свою атаку и направилась домой. К тому же, вполне возможно, что «Дреднот» потратил так много времени, что его дозорные заметят марсели Абата еще до обеда. Вероятность, однако, лежала где-то между этими двумя крайностями, и он был недоволен шхуной, марсели которой те же самые дозорные заметили накануне вечером.

Он подошел к Стадмейру, потирая повязку на левой глазнице и рассматривая карту. Он уже решил, что если доберется до Ки-дау после того, как Абат направился вверх по реке, то не последует за ним. Вместо этого он лежал бы подальше от устья эстуария, прикрывая спину Абата и не позволяя своему собственному кораблю запутаться в узких каналах, илистых отмелях и потенциальных затоплениях реки. По правде говоря, он был вполне доволен тем, что оставил такого рода дела низкорослому эмерэлдцу.

Но эта шхуна…. эта шхуна беспокоила его.

Даже харчонгец должен был распознать высокую оснастку чарисийского военного корабля, но шхуна держала свой курс, следуя в кильватере «Дреднота» до наступления темноты. Ни один шкипер торгового судна не сделал бы этого, хотя, честно говоря, шансов на то, что броненосец развернется и догонит шхуну в таких погодных условиях, не существовало. Так что, возможно, он был слишком параноиком. Может быть, шкипер торгового