Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

выполнял бы свои обязанности на этом посту, служа стране и нации. Какие бы привилегии ни вытекали из такого общественного положения, будь то публикации, корпоративные столовые или игра в гольф, они никогда не были бы предоставлены человеку безответственному. Подобно вице-президенту Болингеру, я никогда не смог бы поступать таким образом.

— Хорошо сказано, Эван, — мягко произнес вице-президент, с неодобрением поглядывая на своего несдержанного помощника. — Перед вами должны извиниться.

— Приношу свои извинения, — сказал молодой человек. — Вы правы, конечно. Все это приходит вместе с должностью.

— Можете не продолжать, — остановил его Кендрик, улыбаясь. — Верность своему шефу вполне вас извиняет. — Он повернулся к Болингеру. — Если у него черный пояс, то мне лучше поскорей убраться отсюда, — добавил он, смехом разряжая возникшее напряжение.

— Он плохо играет в пинг-понг, — подал голос помощник постарше с левой стороны кушетки.

— Слишком уж он стремится заработать очки, — заметил самый старший из помощников с правой стороны той же кушетки. — Он плутует.

— Во всяком случае, — продолжал Эван, выждав, пока усмешки, большей частью натянутые, не исчезнут с лиц собравшихся, — именно это я имел в виду, когда сказал, что хочу быть полностью откровенным с вами, господин вице-президент. Так обстоят дела, о которых мне следует хорошенько поразмыслить. Я потерял четыре, нет, почти пять лет, стремясь сделать карьеру в бизнесе. Я тяжко трудился, чтобы достичь успеха. Мне помешал сумасшедший убийца. Из-за него я вынужден был продать свое дело, потому что люди боялись на меня работать. Сейчас он мертв, обстоятельства изменились; все постепенно возвращается на свои места; однако соревноваться с европейцами будет нелегко. Смогу ли я сделать это самостоятельно или мне следует активно включиться в предвыборную кампанию и, если я преуспею, получить определенные гарантии, связанные с этим высоким постом? А с другой стороны, действительно ли я хочу потратить еще пять лет, уйму сил и энергии, что неизбежно на такой работе?.. Вот вопросы, на которые только я могу ответить, сэр. Надеюсь, вы меня понимаете.

И тут Кендрик услышал слова, которые уже почти не надеялся услышать. Надежда эта значила для него гораздо больше, чем все то, что он сказал сейчас Болингеру.

— Я знаю, что уже поздно, Орсон, — сказал верзила в расстегнутой рубашке, из-под которой виднелось загорелое тело, — но я бы предпочел еще немного побеседовать.

— Да, конечно, — согласился вице-президент, оборачиваясь к своим помощникам. — Эти бедняги находятся здесь с раннего утра из-за ужасных новостей об Ардис и всего прочего. Отправляйтесь по домам, ребята, и отпразднуйте Рождество со своими семьями. Я распорядился, чтобы всех жен и ребятишек доставили сюда на самолете, Эван, так что они смогут побыть вместе.

— Вы проявили о них большую заботу, сэр.

— Заботу, как бы не так… Может, у них у всех есть черные пояса… Итак, солдаты, вы отпускаетесь в увольнение. Завтра Сочельник, а послезавтра, если не ошибаюсь, Рождество. И, если только русские не взорвут Вашингтон, я жду вас через три дня.

— Спасибо, господин вице-президент.

— Вы очень добры, сэр.

— Мы можем остаться, если вы пожелаете, — сказал старший помощник, когда все они уже поднялись со своих мест.

— А вы не боитесь, что ваши коллеги вас изувечат? — спросил Болингер, с ухмылкой глядя на выражение лиц двух остальных. — Мне бы этого не хотелось. Когда будете выходить, пришлите сюда дворецкого. Нам не помешает пропустить немного бренди, пока мы будем решать мировые проблемы.

Помощники вышли из комнаты, словно запрограммированные роботы, повинуясь знакомым звукам команды. Советник в синем блейзере с золотыми пуговицами подался вперед в своем кресле, хотя живот препятствовал ему в этом.

— Хотите говорить откровенно, конгрессмен? Действительно откровенно и действительно честно? Ну, что ж, мы готовы вас слушать.

— Я не понимаю, мистер… Простите, я не расслышал вашей фамилии.

— Перестаньте! — воскликнул краснолицый бостонец. — Мне приходилось слышать еще и не то от своих подопечных хилеров в Сузи.

— Вы можете дурачить избирателей в своем округе в Колумбии, — сказал коротышка-советник из слишком большого кресла, — но мы такие же бизнесмены, как и вы, Кендрик. Вы хотите кое-что нам предложить, и, может быть, — заметьте, может быть, — мы захотим что-нибудь предложить вам.

— Как вам понравилась южная Калифорния, конгрессмен? — громко заговорил верзила в распахнутой рубашке с вытянутыми ногами, как только в комнате появился дворецкий.

— Ничего, ничего, — воскликнул Болингер, обращаясь к слуге. — Все в порядке. Оставьте нас.

— Прошу прощения, сэр. Я должен вам кое-что передать, — сказал дворецкий, вручая вице-президенту записку.

Болингер прочел ее и вначале покраснел, затем побледнел.

— Пусть подождет, — приказал он. Дворецкий вышел из комнаты. — Итак, на чем мы остановились?

— На цене, — сказал советник из Бостона. — Мы как раз говорили об этом, не так ли, конгрессмен?

— Звучит несколько упрощенно, — ответил Эван, — но можно сказать и так.

— Вы должны понимать, — сказал коротышка-советник, — что вы прошли мимо двух мощных детекторов. Вам могло стать плохо от Х-лучей, но при вас не обнаружили никаких записывающих устройств.

— Меньше всего мне хотелось бы их при себе иметь.

— Хорошо, — сказал верзила, подымаясь со своего кресла как бы единственно для того, чтобы произвести впечатление на остальных громадным ростом и всем своим обликом загорелого, обветренного яхтсмена или кем он там был; от него веяло ощущением силы. — Мы засекли ваш дрейф с подветренной стороны насчет немецкого, французского и японского капиталов. Ну так что же, какой высоты волны в открытом море?

— Простите, я не моряк. Нельзя ли выражаться яснее?

— Чем вы располагаете?

— В деньгах? — после некоторой паузы переспросил Эван. Затем покачал головой. — Ничего, о чем бы стоило говорить. Я бы мог сейчас вложить, если бы потребовалось, от семи до десяти миллионов, и у меня обширные кредиты… но, разумеется, под такие же проценты.

— А если вам предоставят беспроцентные кредиты? — спросил советник, знакомый с хилерами из южного Бостона.

— Джентльмены, — резко прервал беседу Болингер, поднявшись из кресла и всем своим видом давая понять сидящим неизбежность и срочность своего отбытия. — Насколько я понимаю, возникло неотложное дело, требующее моего присутствия. Если вам что-то понадобится, просите без стеснения.

— Мы долго не задержимся, господин вице-президент, — сказал Кендрик, понимая, что Болингер не должен присутствовать при дальнейшем разговоре, каким бы тот ни оказался. Он предпочитал «оставаться в неведении». — Как я уже упоминал, эту проблему могу решить только я сам. Я просто хотел быть с вами откровенным.

— Я это чрезвычайно ценю, Эван. Загляните ко мне перед уходом. Я буду в своем кабинете.

Вице-президент Соединенных Штатов покинул уставленную книгами комнату, и тут же, как шакалы на свою жертву, советники набросились на конгрессмена из Колорадо.

— Теперь мы равны, сынок, —