Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Когда Рей был связан, главарь поднял жезл. Но из него не вылетел огонь. Рей почувствовал облегчение. Он словно был заморожен, а теперь его расколдовали. Сделав свое дело, носитель жезла ушел, не оглянувшись. Охотник, — связавший Рея, хлестнул пленника по плечам, приказывая идти следом. Первоначальный испуг перешел в ярость. Рей не знал, где он находится и как сюда попал, но чувствовал, что должен узнать это. Ярость придавала ему силы.

Они прошли по краю лощины примерно полмили, прежде чем дошли до ступеней в скале. Связанный Рей не мог спускаться по этой лестнице, но даже теперь ему не хотелось ползти. Стражник ударил его по ребрам, заставляя идти дальше. На одной из ступенек Рей потерял шаткое равновесие, упал, проехался вниз в облаке пыли и гравия и остановился, ударившись о ствол молодого деревца. Лицо его было ободрано.

«Конечно, — угрюмо подумал он, — если бы это был сон, то этот удар должен был бы разбудить меня». Он чувствовал тупую боль в голове. Беспомощный лежал он на камнях, понимая, что не может встать. От охотников нельзя было ожидать ничего хорошего. Они не торопились при спуске. Наконец один из них подошел к нему и дал хорошего пинка. Когда Рей не встал и после этого ободрения, двое поставили его на ноги. Резким толчком, от которого он чуть было не упал снова, его послали вперед.

Из порезанных камнями губ и подбородка сочилась кровь, привлекая внимание насекомых, которых он не мог отогнать. Можно было только дергать головой и отдуваться. Достигнув того места, где лежал лось, охотники привязали Рея к дереву, а сами продолжили свою работу. Разрубив мясо, они накормили собак, а остальное завернули в зеленую кожу. Затем один, взяв внутренности убитого животного, потащил их по земле, оставляя кровавый след. Отойдя на небольшое расстояние, он подошел к черному отверстию в скале. Бросив внутренности, охотник взял прутик, сунул его в дыру и повертел там, а затем отскочил назад. Из отверстия хлынула волна гигантских муравьев.

— Другие охотники тем временем отвязали Рея и рычащих собак, и взяв мясо, пошли вниз по ручью. Рей оглянулся на остатки лося, они были накрыты черным одеялом. Они шли с час, прежде чем лощина расширилась в настоящую долину. Кустарник, рвавший его незащищенную кожу и оставлявший красные царапины на голых руках охотников, сменился чащей деревьев и полянками с высокой, по пояс, травой. Идти Рею становилось все тяжелее. Исцарапанное, искусанное лицо распухло, глаза сузились до щелочек. Постоянная боль в голове распространилась на плечи и на спину. Связанные руки онемели. Однако он в какой-то мере был рад этим мучениям. Они отвлекали его мысли. Где он? Что произошло? Теперь он уже не верил, что это сон, хотя отчаянно цеплялся за эту надежду.

Долина перешла в побережье, ручей разлился, прежде чем влиться в море. Море?

Острый соленый воздух совсем озадачил бедного Рея. Море? Среди континента? Он смотрел на полумесяц песка, очертившего залив, с каким-то тупым ужасом. Здесь никак не могло быть моря. Значит, это не его мир! Он был вконец обескуражен. Оклик с берега заставил охотников ускорить шаг. Они вели Рея, подталкивая его с двух сторон. У самой воды поднимался тонкий, как утренний туман, дымок от костра, и несколько темных фигур поднялись приветствовать охотников.

— А вы все рассказываете — сказка? — спросил Фордхейм, не отводя глаз с видеоэкрана.

Не получив ответа, он оглянулся. Сдвинутые брови Харгрейва придавали его лицу воинственный, злой вид. Фордхейм и раньше видел у своего оппонента такое выражение лица. Но на этот раз он был рад, что очевидное вызвало сомнение даже у этого скептика.

— Ну и что, — пытался возражать Харгрейв. — Я и раньше видел деревья, похожие на те, что на ваших пленках.

— Деревья? — поторопил Фордхейм. — Вы когда-нибудь видели такие?

— Ну не совсем такие, — неохотно признал Харгрейв.

Фордхейм продолжал наступать.

— Таких деревьев, вероятно, нет в этой части мира уже несколько столетий. Первые поселенцы упоминали о трудностях с расчисткой этой местности. Они тратили годы, уничтожая девственный лес, выкорчевывая пни и корни.

— Я не отрицаю: кое-что у вас уже есть. Этот луч выхватил ландшафт, какого явно нет сейчас и не было, вероятно, очень давно. Но почему именно Атлантида… Мне нужно больше доказательств, прежде чем я смогу убедиться.

— Вы возьмете с собой пленки. Я говорил об Атлантиде только как о возможности — я же не обещал вам ее. Вы видели просто доколумбовый или дореволюционный Огайо. У нас нет еще способа доказать или опровергнуть уравнение Ибби. Но вы должны признать, что начало многое обещает.

— Я хочу увидеть фильмы целиком, а не несколько кадров, фильмы о том, что мы только что увидели, — сказал Харгрейв. — Куда дальше был направлен ваш луч. Мне нужно проследить перемены, где именно они наступили.

— Сейчас установим, подождите немного.

Харгрейв стал еще более хмурым.

— Ради этого — сколько угодно. Я хочу видеть, что возьму с собой. Придется отвечать на кучу вопросов.

— Вот. — Фордхейм сел у проектора. — Здесь — мы. Здесь — срез…

Сырая земля под негреющим зимним солнцем, тень от бульдозера слева, подъем на склон кургана…

— Я-то видел эту точку, где все стало меняться. Надеюсь, что фильм ее покажет.

Фордхейм рассмеялся.

— Гипноз? Не считаете ли вы, что я им занимаюсь? Что это мне даст? Я не одержим своей идеей до полной потери здравого смысла. Мы впервые держали луч так долго, так что у нас должен получиться более детальный обзор.

Харгрейв уставился на экран.

— Когда вы сможете… — Он замялся.

— Пройти линию перемен? Мы ничего не знаем о природе такого рода движения. Возможно, нам понадобится куда большая энергия…

— Вторжение в этот мир даст нам дорогую древесину, — Харгрейв еще раз взглянул на экран, где темнел девственный лес, и луч удерживал все в кадре. — Возможно, мы найдем там и другие ресурсы. Для нас это неизведанный мир.

— Да, практически так оно и есть. Мы сможем открыть дверь в любую эпоху, вроде этой, и перекачать ресурсы в нашу А сейчас, как вы считаете, какова будет реакция, когда вы сделаете сообщение об этом комитету и подчеркнете такую возможность?

— Они захотят удостовериться, что шансы хотя бы пятьдесят на пятьдесят. Как по-вашему, скоро вы сможете поставить реальный эксперимент?

— Вы имеете в виду, когда пошлем туда кого-нибудь? Не знаю. Мы работали два года, чтобы получить то, что вы видите сейчас. Харгрейв улыбнулся и кивнул.

— Давайте ваши пленки. Я покажу их им. Может быть, удастся выбить для вас хотя бы половину того, что вы просите.