Рифейские горы - Александра Турлякова

— Мы, двое, — мы не простые воины, царь! За любого из нас заплатят золотом. Лю-бую цену называй!

— Боги рассудят, будет ли из вас кто-то жить или нет! Звонкий меч — лучший су-дья! — аран медленно глаза прикрыл, давая понять, что решение принято. — Всякий, явившийся из-за каменного предела, — враг нашего мира. Созревшее семя злого племени демонов! Мох долговолосый стережёт наши границы, но иногда и Он про-пускает сюда тех, кем движет Судьба.

Такой будет жить, если победит в поединке! Победит лучшего из наших воинов! — И с этими словами царь аранов головой дёрнул, указывая на собственного сына, стоявшего у него за спиной по правую руку. — Вот, его хотя бы!

— Я готов биться, царь, хоть сейчас! — Лидас смерил царевича Дайрила оцениваю-щим взглядом снова перевёл глаза не его отца. — Но мой друг, тот, кто со мной…

— Он — твой друг? — переспросил царь недоверчиво. — Не родич тебе, не родствен-ник…

— Он — мой господин! Он — будущий Правитель! — с гордостью заявил Лидас, не зная, как это звучит на вайдарском, добавил на аэлийском:- Воплощение Отца Солн-целикого! Наследник Империи рождённых солнцем!..

— Сын царя? — переспросил аран с недоумением.

— Да, можно сказать и так, — Лидас согласно кивнул, склоняя темноволосую голову. — Он — Наследник… Будущий Правитель…

— Почему же не он вёл своих воинов в бой? Какой же он правитель, если не был впереди? — усмехнулся царь, поглаживая согнутым пальцем русые усы.

— Кэйдар отлично бился — это многие из твоих воинов могли бы подтвердить. Только их нет уже в мире живых… — Лидас плечи расправил, будто это он о своих боевых успехах сейчас говорил. Но таков он и был, он чаще замечал заслуги окру-жающих, чем свои собственные.

— Кэйдар? Ты так назвал имя своего господина, ми-аран? — Царь заметно рассердил-ся, ему неприятно было слышать о гибели своих воинов. А они в этой короткой, в принципе, стычке с чужаками потеряли своих немало. Кто бы мог подумать, что эти голоногие в длинных почти до земли рубахах будут так отчаянно рубиться? И сей-час, вот, один из них, оставленный жить лишь из любопытства, не просил о сохране-нии жизни, как о милости, нет! Напротив! С такой гордостью говорил о себе и своём народе, будто не сам сейчас в плену.

— Да, царь!

— Ну, вот! Раз уж он такой хороший воин, твой господин и будущий правитель, он сумеет и сам выступить в ритуальном поединке. Победит — вам всем троим сохранят жизнь, проиграет — и ты вместе с марагом умрёшь тут же!

— Наследник должен быть принят вами на положении уважаемого заложника, пленника, но никак не жертвы! Рисковать его жизнью…

— Где твоя земля, ми-аран? — Грозно нахмурил густые брови царь аранов, перебил Лидаса. — Здесь я принимаю решения! И я сказал своё слово!

— Наследник ранен… В последнем бою он сильно стряхнул себе голову… Он еле двигается, царь… — Лидас позволял неслыханную, невиданную дерзость — он осме-лился возражать самому царю Даймару, царю древнейшего племени на Земле, сотво-рённого Матерью, племени "перворождённых", как сами называли себя араны.

Не понимая, о чём говорят между собой царь и пленный, не зная вайдарского, но отлично разбираясь в ситуации, воины вокруг священных костров неодобрительно загудели. Кто затопал ногами, кто засвистел, кто принялся стучать копьём по щиту.

Царь Даймар поднял руку раскрытой ладонью повыше, так, чтоб видели все, и этот жест подействовал как приказ угомониться. В повисшей тишине, нарушаемой лишь дыханием нескольких десятков вооружённых людей и треском пламени, голос Лидаса прозвучал громче обычного:

— Это будет нечестный поединок, царь!

— Тогда за твоего Наследника выйдет его раб!

Лидас изумлённо сглотнул, не сразу нашёлся, что сказать, но всё же ответил:

— У нас так не принято… Чтобы раб за своего господина?.. Позволь мне… Я буду более достойным противником твоему сыну, царь…

— Дайрил-сын, ты сломаешь себе руку, чтоб биться с этим ми-араном наравных? — со смехом спросил царь Даймар своего сына. Спросил громко и на родном, аранском языке, так, что все вокруг, приняв его слова за шутку, оглушительно расхохотались.

Один Лидас не понял ничего. Растерянно переводил глаза с одного лица на другое, понимал одно: эти длинноволосые варвары, похожие друг на друга, как братья, сме-ются над ним. Но что он сказал или сделал такого смешного, Лидас никак не мог понять.

— Этот смех мне расценивать, как ответ на моё предложение? — спросил Лидас, ко-гда все вокруг затихли. — Я настолько плохой воин, царь? — Подбородок вскинул, за-росший пятидневной щетиной. Глазами тёмными, невиданными среди аранов, сверкнул негодующе. А рукой повёл так, будто меч свой искал у пояса.

— Я сказал своё слово, ми-аран! — Царь Даймар поднялся во весь свой рост и оказал-ся даже немного выше Лидаса, плечи свои могучие расправил. — Сегодня вечером на тайтане определится твоя судьба и судьба твоего господина. Можешь передать мара-гу: пусть готовится!.. Уведите его! — приказал уже на аранском своим воинам. — На-кормите их там, узнайте, может, ещё чего надо…

…Они двое встретили Лидаса настороженным молчанием. Каждый смотрел из своего угла.

Лидас тоже опустился на сено. Этот разговор с царём вытянул из него все силы. И ещё эта боль в сломанных костях, будь она проклята! Ни ночью от неё не уснуть, ни днём покоя нет. Ни лечь, ни двинуться, шага не сделать без боли. Каждое движение в руке отдаётся.

А она ещё и опухла, даже запястье и пальцы распухли. Теперь, вон, кольцо с изум-рудом — подарок Айны в день свадьбы — не снять, как ни старайся.

— Что тебе сказали? — первым спросил Кэйдар, говорил неохотно, хмурясь лицом. Обиделся после вчерашнего. Решил почему-то, что та подножка была подставлена нарочно, лишь бы варвара своего уберечь от наказания. Нужен он мне, этот мараг?

— Сегодня вечером будет какой-то тайтан… Я не знаю, что это такое… И на нём поединок…

— Поединок? Что за поединок? — Кэйдар немного оживился. — Кто с кем?

— Один из нас и один из них. Как это называется, на победителя? — Лидас болезнен-но хмурился и всё равно отвечал, не так полно, правда, как хотел бы это слышать Кэйдар. — Проиграем — казнят…

— Проиграем? — Кэйдар громко хмыкнул. — Я никогда ещё никому не проигрывал! Чего ты боишься?

— Биться будешь не ты — мараг!.. Так царь их решил…

— Что?! — Кэйдар вскочил на ноги, от резкого движения боль, немного улёгшаяся за ночь, снова проснулась, ударила в затылок, обручем сдавила виски. — Эта сволочь?..

— Да. Если его убьют, нас убьют тоже. Если он выйдет победителем, нам сохранят жизнь, — сказал Лидас, и они вместе с Кэйдаром посмотрели в одну сторону, на мара-га. Тот с любопытством прислушивался к их разговору, но не смел встревать.