Рифейские горы - Александра Турлякова

— Почему, ты знаешь?

Айвар плечами пожал, покачал головой. Он и сам не знал: почему. Откуда ему знать? Они, вон, и отца твоего тоже когда-то оставили.

— Почему они меня сразу не убили? Ладно, господин Кэйдар, он случайно живой остался…

— Потому что вы — сайга́р!

— Кто? — Лидас улыбнулся невольно, он впервые слышал это слово.

— Если дословно, "идущий впереди", — завязывая узел, Айвар очень туго стянул по-вязку. Лидас поморщился болезненно, но не упрекнул, а мараг продолжал, связывая концы оставшегося бинта узлом:- А если проще, то "вождь", "царь", "лидер". Как угодно можете называть, господин…

— Я — вождь?! — Лидас рассмеялся беззвучно, но тут же скривился, схватившись правой рукой за ушибленные рёбра. — Ты что-то не то говоришь, мараг…

— Аранам виднее, — Айвар плечом дёрнул. — Сам я боя не видел… Но раз уж вы сай-гар, значит, вам и отвечать перед их царём. Вы ведь вторглись в их земли… Искали добычи и славы… Возможно, вас принесут в жертву во искупление…

— Что ты болтаешь? — Лидас перебил его, повышая голос.

— А что? Аэлы каждый Новый год закалывают на жертвеннике пленного воина… У нас тоже жертвуют в такой день барана. У всех свои законы! Откуда мне знать, что с вами будет? Я сам здесь впервые в жизни…

Поднявшись, бросил связанную повязку Лидасу:

— Проденьте в неё руку, подвесьте на шею. Так будет легче… Отекать не будет хо-тя бы…

Сказал в полный голос и этим звуком разбудил Кэйдара. С глухим стоном, выдав-ленным сквозь плотно стиснутые зубы, он сдавил руками виски, повернулся на бок, подтягивая колени к груди. Затих.

— Вам не мешало бы осмотреть его… — произнёс Айвар с подчёркнутым безразли-чием. — Он вчера ещё за бок держался… Да и голова… — отвернулся, ответную реплику Лидаса услышал, уже стоя спиной:

— Ты не поможешь ему?

— Нет!

Мараг ушёл куда-то опять, а Лидас одной рукой потянул шерстяную кошму, укры-вая одновременно и себя, и Кэйдара.

Будить его не стал, пожалел, решил оставить осмотр на утро. Даже если он дейст-вительно ранен, самому одной рукой его всё равно не перевязать.

А Кэйдар, судя по всему, порядком стряхнул себе голову. Ударился о камень при падении с коня, затылок разбил до крови, она, запёкшись, склеила волосы, испачкала плащ и паттий. Весь вчерашний день, пока шли, Лидас заставлял Кэйдара держать на месте удара снег, и теперь холод не дал образоваться большой опухоли.

— Как ты? Так и болит? — спросил, но Кэйдар в ответ только медленно моргнул. Он сидел на одеяле, подтянув колени к груди, упираясь в них локтями, руками поддер-живая больную голову.

— Пить-есть не хочешь? — Опять отрицательный ответ — тяжёлое движение головой вправо-влево. Лидас, глядя на Кэйдара, недовольно губы поджал. Эта его апатич-ность ко всему ему совсем не нравилась. Да, порядком он мозги себе стряхнул. Оп-равится ли ещё после такого? Беспомощный, как ребёнок. Никого и ничего перед собой не видит, всё время смотрит в одну точку. И есть не ест, и пить тоже перестал. Вчера пару раз попил воды совсем немного — вытошнило. Почти не разговаривает, потому что больно, отвечает лишь на вопросы, и то не на все.

— Не будешь есть, ослабеешь… — Кэйдар в ответ на это замечание плечом дёрнул: отстань, мол. — А больше нигде не болит? Левый бок не болит?

Эти вопросы он вообще не расслышал, или сделал вид. Может, и вправду его пока не трогать лишний раз? Когда полегчает, тогда уж…

Так Лидас и решил.

* * *

Чудно смотреть, как он его опекает. Как брата родного. Так и слышишь постоянно: Наследник то, Наследник это…

То хлебушка ему, то водички. Сам-то еле на ногах держится, а ещё и этого, как мамочка…

А Кэйдар, как видно, порядочно приложился. У него по всем признакам сотрясе-ние мозга. Тошнота, рвота, зрачки на весь глаз — тому подтверждение.

И зачем его такого араны жить оставили? Лидасу в компанию?

Да, это чудо какое-то: твои хозяева наравне с тобой теперь, если не хуже. Тоже на положении пленных и рабов. И неизвестно, что ещё дальше будет. Может, вообще убьют — и всё! Наследник Империи сгинет в Рифейских горах! Столько аэлийских воинов какие-то никому не известные араны погубили. Наследника взяли в плен, и зятя его. Гонят их пешком через снега, как скотину. Кто бы мог подумать?

Чуть отставая от них двоих на этот раз, Айвар видел их просто отлично. И не мог не злорадствовать. От этого собственные страдания и усталость заметно ослабевали, даже силы какие-то брались из непонятных запасов.

Сам ведь шёл и не знал, что ждёт впереди, но при виде этих двух, всё другое как-то меркло, тускнело, что ли.

Поравнялся с повозкой, в которой спокойный мохнатый тяжеловоз вёз особенно тяжёлых раненых. Узнав знакомого лекаря-арана, кивнул ему, поздоровался с ним на аранском:

— Лёгкой тропы и удачной охоты господину!

Аран, совсем уже пожилой мужчина, почти старик, сощурил тёмно-серые глаза в приветливой улыбке, чуть подвинулся, рукой махнул, предлагая сесть рядом. Айвар отказался, головой покачал. Те, кто едут сейчас в этой повозке, со смертью в друзьях, а у него ни одного защитного амулета.

Заметил, что на одного раненого в тележке меньше стало. Тот, что с раной в живо-те, видно, отмучился, помер ночью. Да и этот, вот, с повязкой через всю грудь, судя по всему, тоже не доедет до дома.

Каждый камень, каждая ямочка на его лице гримасой боли отзывается, вчера он ещё в сознании был, а сейчас лежит с закрытыми глазами, а у самого — кровавая пена на губах.

Зачем его везут такого? Может, проще было бы дать ему умереть? Видно же сразу, что не жилец…

Айвар многое видел, многое замечал. Следил за дорогой.

Они уже третий день шли по совершенно незнакомым местам, всё дальше уходили на север. Горы поднимались всё выше, а тропа, по которой они продвигались, стано-вилась всё у́же, всё опаснее.

Но араны хорошо знали, куда нужно идти. А им оставалось только подчиняться, идти вместе со всеми, возможно, навстречу собственной смерти.

Для Айвара мало что изменилось. Он так же шёл пешком, стараясь не отставать, отдыхал, когда все останавливались на ночлег или на короткую передышку, только сейчас его никто не бил. Араны никого из них троих пока не трогали. Лишь один раз царевич вызывал к себе Лидаса, пытался допросить, но ничего не получилось: араны не знали языка аэлов, не знали иданского наречия.

С Кэйдаром же вообще было бесполезно говорить, он ни на чьи вопросы не отве-чал, никого не замечал и держался как сумасшедший.

Лишь к концу пятого дня их медленно бредущая колонна, преодолев перевал, спустилась в долину.

Удивительное место, прямо-таки поразительное! Айвар аж остановился, заворо-жённый увиденным.