Рифейские горы - Александра Турлякова

Уж лучше б убили, честное слово!

Лидас глаза закрыл с невольным стоном. Ничего он больше не хотел, только смер-ти и покоя.

А бой постепенно подходил к концу. Последние аэлы гибли под стрелами или копьями. Раненых добивали, в плен не брали вовсе.

Айвар, брошенный всеми в окружении мёртвых тел, осторожно подполз к одному из убитых аэлов. Он так и не знал их всех по именам, не знал и этого. Хотя не в лицо ему он собирался смотреть, хотел перерезать верёвку на запястьях. Меч в сжатой руке погибшего лежал очень неудобно. Айвар никак не мог приловчиться. А тут вдруг услышал скрежет снега под чьими-то шагами и окрик, громкий, властный окрик на чужом языке:

— Ха́от! (Стой! Не двигайся!)

Увидели! Заметили-таки! Какой смысл прятаться уже или притворяться?

Обернулся, перекатываясь на спину. Они встретились с араном глазами. Молодой мужчина в забрызганной кровью одежде, в длинным кинжалом в руке. Он добивал раненых, понял Айвар, понял, что это ждёт и его самого: по-своему милосердный удар кинжалом в печень или в горло.

А аран глянул сперва в лицо, окинул быстрым взглядом фигуру, потом только спросил, непонимающе хмуря брови:

— Аран?! Сут — аран? (Аран?! Ты — аран?)

Подошёл, помог подняться, цепко схватив за локоть, снова глянул в лицо — и сморщился пренебрежительно:

— Ми-аран! Сут — ми-аран…

Оттолкнул от себя таким движением, будто к змее или к трупу прикоснулся.

Айвар, потеряв равновесие, упал в снег. Он был настолько изумлён тем, что пони-мал смысл каждого слова, понимает незнакомый язык, даже не успел испугаться.

Он знал язык аранов! Знал, потому что учился ему с детских лет от матери, от дру-гих храмовых женщин. Язык жертвенника и молитв, на нём творились службы в храме Матери-Создательницы. Это был родной язык твоей родной матери, она при-несла его с собой из этих земель, она называла его "священной речью перворождён-ных". Поэтому храмовые прислужницы тоже учили его, заучивали молитвы на нём, особые песни и благодарственные заклятья…

А аран, заметив верёвку на руках Айвара, не стал убивать его, потащил за собой.

Оступаясь в истоптанном снегу, спотыкаясь о тела и оружие, они вдвоём прошли через место сражения к самому краю обрыва. Тут снег слепил своей чистотой, здесь расположились победители. Сюда они сносили тела своих погибших, здесь осматри-вали и перевязывали раненых.

Несмотря на слабость, Айвар смотрел во все глаза. Он до этого не видел ни одного арана. Они, земляки и родичи его матери, рождали в нём двоякое чувство: интерес, огромный интерес, и одновременно опасение за свою жизнь.

Все одинаково высокие ростом, с длинными ниже плеч светлыми волосами. Тако-му сходству между собой при первом взгляде нельзя было не удивляться. Ничего подобного Айва в своей жизни не видел. Он смотрел и не мог сдержать осторожной изумлённой улыбки.

Эта улыбка сама собой сошла с лица, стоило Айвару встретиться глазами с Лида-сом. Тот был жив, здоров, по крайней мере, на первый взгляд, сидел прямо в снегу, привалившись спиной к камню, поддерживал под локоть левую руку. Глаза недобро понимающе сузил, узнав Айвара. А потом отвёл взгляд, с безразличием отвернулся.

— Вата́ас сут? (Кто ты?)

Айвар перевёл глаза на голос. Молодой аран верхом на коне остановился перед ним. Одного взгляда хватило понять, что перед ним не простой человек, а кто-то из знати, тот, кто руководил нападением.

Нагрудные пластины доспехов с золотой насечкой, золотая фигурная застёжка, скрепляющая края белого плаща под горлом. Золотой обруч на голове, не позволяю-щий длинным — ниже плеч — волосам лезть в глаза, мешать во время боя.

А лицом молодой, не старше тебя самого. Открытый смелый взгляд, ещё по-мальчишески мягкая линия щёк, но уже по-взрослому затвердевшие скулы и подбо-родок. Симпатичный аран, хоть и старается выглядеть суровым. Наверняка, сын вождя.

— Проводник… Всего лишь проводник, — ответил Айвар на своём, марагском языке, так как не знал, как на языке аранов звучит это слово.

— Мараг? — конник несказанно удивился, а другие араны, слышавшие ответные сло-ва Айвара, возбуждённо заговорили все разом. Кто-то даже потянул мечи из ножен. Сам Айвар не шелохнулся, только кивнул. Прислушался к фразам, невольно улавли-вая отдельные слова…

Все они были против марага. Предлагали убить прямо сейчас, но не забирать с со-бой ни в коем случае.

— Авот! (Тихо!) — крикнул царевич, поднимая раскрытую ладонь, и все тут же за-молчали. — Ю самат а ви! (Он пойдёт с нами!)

Конечно, Айвар не ожидал, что его отпустят, но и эти слова он тоже рад был слы-шать. По крайней мере, этот молодой аран пока не настроен тебя убивать. И если он действительно их предводитель, тебя никто не тронет.

Верёвку с него наконец-то сняли, но, продолжая не доверять и опасаться, приста-вили для охраны одного из своих. Пусть! К постоянному присутствию охранников Айвар уже привык.

Растирая запястья и плечи, тяжело опустился немного в стороне от всех, украдкой следил за тем, как победители наводят порядок на поле боя.

Каждого из своих погибших они собирались забрать с собой, заворачивали тела в специальные полотнища, вкладывая в руки, сложенные на животе, меч или луч со стрелами. Тут же рядом осматривали раненых.

Мёртвых аэлов сбрасывали в глубокую расселину, туда же стаскивали и лошадей.

Каждый знал свои обязанности, будто не в первый раз аранам приходилось зани-маться подобным делом.

Оживились все только тогда, когда среди тел был найден живой Кэйдар. При падении с коня он очень сильно ударился головой, без сознания пролежал всё это время, придавленный конём и другими погибшими.

Араны помнили, как отлично дрался он во время боя, заколоть сразу же не реши-лись, притащили его к своему предводителю.

А как обрадовался и одновременно испугался Лидас!

Кэйдар жив! Слава Создателю и Светлому Имени Его!

Со всех своих жалких сил бросился к нему. И они оба оказались перед аранским вожаком.

— Вы не имеете права убивать его!.. Это Наследник… Наш Наследник… Мой гос-подин…

Кэйдар сам на ногах не стоял от слабости, держался левой рукой за бок, а за пра-вую его крепко схватил воин-аран. С виду он и не понимал до конца всей серьёзно-сти происходящего, смотрел помутившимся взглядом прямо перед собой. Лидас попытался закрыть Кэйдара собой, с отвагой приговорённого к смерти взглянул арану в глаза, снова повторил:

— Это наш Наследник!.. Он — благородный человек! Он — господин… Его нельзя убивать… Я не позволю, слышите? Сначала меня… меня вам придётся убить… Но не раньше…

Они не понимали его слов, но ситуация и так была ясна без переводчика.